Дневники грез - Мие Ли

Прежде всего Пенни и Мотэль подошли к розовой постройке. Романтическое оформление павильона подсказывало, кого из создателей снов они здесь встретят.

– Добро пожаловать, – добродушно приветствовал их Лобзаний Привада. – Наш павильон сразу привлекает внимание, правда?

Оказалось, он был не один: вместе с Лобзанием в павильоне находились Сирена Глюк и Задрых Дэйли. Пенни вспомнила, что при создании сновидений все трое отдают предпочтение осязательному воздействию.

– Вы все-таки сделали совместный сон, – произнес Мотэль, беря с прилавка одну из коробок. – А какие воспоминания он вызывает? И как вы смогли совместить жанры, в которых работаете?

Коробка была упакована в светло-розовую, почти прозрачную оберточную бумагу. В этом павильоне все, включая негромкую лирическую мелодию, навевало романтическое настроение.

– Это специальный выпуск для фестиваля. Называется «Воспоминания о первой любви».

– И никаких инопланетян, взрывов и перестрелок? – изумился Мотэль. – Сирена, как вы на это согласились?

– За меня не волнуйся, – фыркнула Сирена Глюк, поправляя рукав розовой рубашки. – Мои интересы тоже учтены. В заключительной части вставлены экшен-сцены. К тому же мы решили все-таки усилить ощущения из воспоминаний, и я много над этим работала. Теперь никто не отличит сновидение от реальности, пока не проснется.

Пенни еще раз позавидовала уверенности Сирены.

Пока шел разговор, у павильона собрались покупатели, и создатели снов переключились на них.

– Не будем вас отвлекать, – сказала Пенни, прощаясь. – Пройдемся по другим павильонам. Если вам понадобится помощь, в любое время обращайтесь в «Магазин снов».

– Спасибо, – с улыбкой сердцееда ответил Задрых Дэйли. – Если покупателей будет слишком много, лишние руки не помешают.

Как только Пенни и Мотэль отошли от прилавка, мужчина лет за тридцать спросил Задрыха Дэйли, указывая на «Воспоминания о первой любви»:

– Я действительно увижу во сне свою первую любовь?

– Разумеется. Вы словно перенесетесь в прошлое, и все случится как в первый раз.

Мужчина без дальнейших раздумий прижал коробку к груди. Через несколько минут он погрузился в более глубокий сон.

Уроки закончились. Он шел по знакомой улице, и рядом с ним была девушка, которую он любил. Их дома стояли рядом, и из школы они часто возвращались вместе.

Он смотрел на девушку с тем же чувством, какое испытывал наяву, в старших классах. Темнело, и свет фонарей мягко обволакивал влюбленную пару. На самом деле иногда улица выглядела незнакомо, и все же сходство было достаточным, чтобы поверить в происходящее.

Забросив за плечо сумки с учебниками, парень и девушка шли так близко друг к другу, что их руки то и дело соприкасались. Они не беседовали о чем-то серьезном, просто болтали о том о сем и часто смеялись. Он видел милый профиль краешком глаза и чувствовал себя абсолютно счастливым.

Дорога от школы до дома занимала на автобусе десять минут, и для одинокой прогулки пешком расстояние было весьма значительным, но, когда они шли вдвоем, путь казался в несколько раз короче. Вот и сейчас они дошли слишком быстро. Он знал, что девушка разделяет его сожаление. Даже если бы они проделали тот же путь несколько раз подряд, им все равно не захотелось бы расставаться.

Его подруга грустно направилась к входной двери, и он вдруг почувствовал, что не в силах ее отпустить. Догнав, развернул к себе и наклонился, чтобы поцеловать в щеку, но, когда губы были готовы коснуться дорогого лица, распахнулась входная дверь. Побагровевший от гнева, на пороге стоял отец девушки. Она поспешно оттолкнула возлюбленного, и он, сгорая от стыда, бросился прочь со всех ног.

Он мчался во сне по улице, в старых любимых кроссовках, и ощущения были те же, что много лет назад наяву: дыхание сбивается, сумка сползает с плеча, школьная форма слегка задирается, а на ощупь она в точности как настоящая.

Во сне он словно вернулся на пятнадцать лет назад. И даже когда остановился и, пытаясь отдышаться, подумал: «Я должен был поздороваться, а не убегать!», это были его собственные мысли из прошлого.

Проснувшись, мужчина долго сидел в кровати, перебирая в памяти эпизоды сна. Сновидение не рассеивалось как дым, и это приятно его удивляло. Мужчина нередко думал о прошлом, но такие живые воспоминания никогда его не посещали. Сон вернул давно забытые ощущения. Он не просто вспомнил – он будто снова впервые влюбился.

«Это настоящее чудо, ведь в жизни мы движемся только вперед», – думал он.

Целых три дня «Воспоминания о первой любви», а также «Вкус воспоминаний» шефа Гранбона пользовались невероятной популярностью, и на помощь создателям снов приходили работники мистера Талергута.

Везер неустанно следила за чистотой постельных принадлежностей, и все кровати выглядели идеально – кроме одной, отделанной под старину. Она стояла возле обувного магазина лепрекрылов, и, несмотря на все старания Везер, на ней царил вечный беспорядок.

– Нет, ты только посмотри на это! Опять веточки от винограда и обертки от печенья! И подушка разорвана! Ну и устрою же я им сладкую жизнь! – причитала Везер, когда они с Пенни проходили мимо.

Едва заслышав ее голос, лепрекрылы, кидавшиеся подушками размером с наперсток, как по команде вспорхнули и улетели в неизвестном направлении.

Фирменным сном лепрекрылов был «Полет в небесах», но поскольку люди, в отличие от лепрекрылов, в действительности не летают, сделать сон-воспоминание для фестиваля крошечные создания не смогли. Обидевшись на мистера Талергута за выбранную тему, они отыгрывались на кроватях, буквально разнося их в пух и перья. Естественно, чаще всего страдала кровать рядом с их магазином.

Пенни встряхнула одеяло, поправила белье и протерла зеркало у изголовья.

С начала фестиваля она по несколько раз в день проверяла, все ли в порядке на главной улице. Обычно ее сопровождал Мотэль, вместе они проходили десятки тысяч шагов. Активная ходьба благотворно влияла на Мотэля – он заметно похудел и теперь всякий раз, оказавшись перед зеркалом, удовлетворенно рассматривал свое отражение. Поверив в собственную неотразимость, он ожидал внимания женщин, даже купил дорогую шелковую пижаму. И хотя те по-прежнему его игнорировали, не терял надежды.

В отличие от Мотэля, по-своему получавшего удовольствие от фестиваля, Пенни с каждым днем все больше беспокоилась. Казалось бы, все хорошо: праздник в разгаре, проблем не возникает, – вот только постоянные клиенты номер 330 и 620 так и не появились. Пенни боялась, что «Магазин снов» потеряет их навсегда.

Пенни завершила обход и вернулась в магазин. Напоследок она ненадолго задержалась возле кровати, на которой резвились дети, так что пружины стонали на все голоса.

Ее ждал сюрприз: к ним приехали Доутра Соннодзаки, Адепт и Агушка Баю-Бай. Создатели снов привезли новые произведения и сейчас разговаривали в холле с мистером Талергутом.

– Как хорошо, что вы успели до завершения фестиваля. Спасибо за прекрасные сновидения, я перед вами в долгу, – услышала Пенни мистера Талергута.

– Времени было немного, но ведь не зря нас называют легендами, – горделиво ответила Доутра, смутив Адепта.

– Следи за языком своим, – одернул тот.

– Дорогой Адепт, скромность сейчас не в моде. Люди не скрывают своих заслуг, а выставляют их напоказ.

– Вот теперь узнаю великую Доутру Соннодзаки, – засмеялся мистер Талергут.

– Если бы не Пенни с ее идеей о сновидении для клиента номер 1, думаю, я была бы не здесь, а в пещере Атласа на повторном лечении. Но благодаря тому случаю я снова ожила и уже почти закончила подготовку к производству «Жизни других». Ждать осталось совсем недолго, обещаю.