Руководство по системной поведенченской психотерапии - Геннадий Аверьянов

Впрочем, хотя существенность противоречий и «зазоров» между «схемой» и «картиной» не вызывает сомнений, сама «схема» также лишь отображение, и это отображение может значительно искажать фактическую действительность, что опять же ведет к неадекватности, на сей раз еще менее очевидной. То, что это искажение само по себе существенно, не вызывает сомнений: фактически огонь, например, не «горячий», а вода не «мокрая», они таковыми воспринимаются («психически опосредованная активность»). Впрочем, это искажение вполне умещается в рамки «дозволенного», более того, вне этого искажения функционирование психического оказалось бы под вопросом.

Однако ситуация оказывается принципиально иной, когда дело касается страха (беспокойства, переживания, стеснения и т. п.) перед «горячим» или «мокрым». Логически (то есть благодаря аберрациям «картины») «определенный», «адекватный» страх и перед огнем, и перед водой (особенно «в больших количествах») представляется весьма целесообразным и даже полезным. Но следует ли его испытывать, если и без «вторичных драйвов» известно, что нет нужды помещать руку в открытый огонь, а голову – в воду на время, большее, нежели это позволяет задержанное дыхание? Вряд ли. Именно эта позиция и ложится в основу формирования адаптивных стереотипов поведения «схемы», в противном случае редукция «вторичных драйвов», с учетом «когнитивных оберток», оказывается невозможной.

Наконец, очевидно, что формировать адаптивные стереотипы поведения касательно «элементарных эмоций» нельзя по определению. Однако проблема не в «элементарных эмоциях» самих по себе, но в адекватной оценке этих реакций. Если возникает необходимость редуцировать какой-то дезадаптивный динамический стереотип или же сформировать новый, адаптивный, то следует сразу же принять во внимание, что оба этих процесса будут сопряжены с проявлением «элементарных эмоций» (в первом случае – «охраняющих» существующий динамический стереотип, во втором – «охраняющих» отсутствие соответствующего, формируемого динамического стереотипа). Последние должны в процессе психотерапевтической работы правильно означаться и в соответствии с адекватными конструктами «картины», элиминироваться или, в крайнем случае, просто игнорироваться.

3. Поведение в отношении поведения

Редукция дезадаптивных стереотипов поведения и формирование адаптивных есть проявление «власти» человека над собственной психикой. Впрочем, короля, как известно, делает свита, а потому вопрос механизмов осуществления поведения в отношении поведения является наиважнейшим при рассмотрении вопроса психической адаптированности. Сложность положения в значительной степени определяется вопросом принципиальной возможности «свободы воли»,[132] то есть того, насколько вообще человек оказывается заложником обстоятельств, из чего можно определить и «степень» его «свободы» определять собственное поведение.

Свобода воли действительно осложнена множеством «внутренних обстоятельств» психического. С одной стороны, это искажения, вносимые отображением фактической действительности в «схеме» (1), «потребности» («инстинкты и влечения») «схемы», обусловленные тенденцией выживания (2), искажения, вызванные социальными «генетическими» корнями усвоения элементов «картины» (3), несоответствие «картины» «схеме» (4), собственные аберрации «картины», обусловленные феноменами обобщения, абстракции, а также условностью связки «означающее – означаемое» (5). С другой стороны, это «защита» динамических стереотипов (в том числе и «отсутствующих») «элементарными эмоциями» и возникающая отсюда ригидность этих стереотипов (1), феномен «запаздывания» динамических стереотипов (2), конкурирующие доминанты, определяемые состоянием континуума существования (3), «эмоции» как «вторичные драйвы», наделяющие нейтральные стимулы качественным содержанием и выявляющие противоречия существующих динамических стереотипов (4), «чувства», оказывающиеся камнем преткновения при редукции аберраций «картины» (5). Наконец, все это вместе и в частностях может быть представлено как игра тенденции выживания и адаптационных механизмов, единых по существу, но «конфликтующих» в содержательном отношении.

Анализируя работы К. Левина и Э. Блейлера, а также опираясь на свои исследования, Л.С. Выготский приходит к выводу, что воля разворачивается на «двух планах»: первый – «относительно самостоятельный аппарат» – представляет собой «искусственно созданный условный рефлекс» «принятия решения» («замыкательный механизм»), а второй – аппарат «исполнительный» (собственно «условный рефлекс» определенного действия). Иными словами, «намерение» (первый аппарат) является типичным процессом овладения собственным поведением через создание соответствующих ситуаций и связей, но выполнение (второй аппарат) его есть уже совершенно не зависимый от воли процесс, «протекающий автоматически». Следовательно, «парадокс воли» (Л.С. Выготский) состоит в том, что она «создает неволевые поступки»389.

При разворачивании этого представления в терминологии КМ СПП оказывается, что «первый аппарат» воли (по Л.С. Выготскому) – есть аберрация «картины», «второй» («исполнительный») – элемент «схемы»[133]390. Это позволяет лучше понять то различение, которое Л.С. Выготский делает далее, основываясь на приведенном различении «двух планов» воли, а именно: различение понятий «стимула» (элемент «схемы») и «мотива»(аберрация «картины»)[134]391. Все это, наконец, позволяет ему сделать вывод о том, что действительная «борьба» происходит в момент принятия решения («первый аппарат» воли, «картина»), «переносится вперед», «разыгрывается и решается до самого сражения», то есть до того, когда решенному (волевому) действию надлежит реализоваться.

Таким образом, то, что волевое действие («второй план» воли, «схема») – это действие, совершаемое «по линии наибольшего сопротивления» (в направлении, противоположном тенденции выживания), – суть «иллюзия», поскольку это действие уже «автоматическое», «решенное дело». При принятии же решения («первый план», «картина») субъект поведения, осуществляя выбор, движется как раз «по пути наименьшего сопротивления» (направление тенденции выживания), однако это станет понятно лишь в том случае, если мы правильно уясним то, каким «мотивом» (аберрации «картины») станет подействовавший «стимул» (элемент «схемы»)392.

Иными словами, волевое действие не является свободным в смысле абсолютной «независимости», но если возможно отождествить субъекта поведения с его же тенденцией выживания, являющейся проявлением факта его жизненности (а для такого отождествления нет никаких методологических препятствий), то в этом случае можно говорить, что воля – есть решение, принадлежащее субъекту поведения, а потому – собственно его воля, а в этом смысле свободна[135]393.

Все сказанное позволяет уяснить сущность основного механизма поведения в отношении поведения: для того чтобы овладеть поведением, необходимо установить такое положение дел в «картине» (отношение «мотивов», по Л.С. Выготскому), чтобы тенденция выживания (определяющая функционирование всех без исключения уровней психического) в ней способствовала организации «сигналов» (по Л.С. Выготскому) (элементы «схемы») в адаптивные динамические стереотипы, обеспечивающие человеку чувство удовлетворенности самим собой, другими, миром событий и явлений.

Разные варианты такого «упорядочивания» «мотивов» предложены рядом психотерапевтических школ (как соответствующие «философии»): К. Роджерсом394 (с опорой на С. Кьеркегора395, а также сопутствующие исследования А. Маслоу396), Я. Морено397 (в соотнесенности его с М. Бубером398), Ф. Пёрлзом399, А. Эллисом400, сюда же примыкают концепты «самоэффективности и цели» А. Бандуры401, «модальностных профилей» А. Лазаруса402, концепт «мужества» Р. Нельсона-Джоунса403 (восходящий к П. Тиллиху404). По сути дела, это готовые, в той или иной степени удачные мировоззренческие концепты, которым обучается пациент в процессе психотерапии[136]405. КМ СПП содержит такую «мировоззренческую матрицу», обеспечивающую эффективность проводимых психотерапевтических мероприятий, которая и будет представлена в соответствующем разделе – «Репрезентирующая концепция».

Однако, что уже упоминалось, для Л.С. Выготского «мысль» определяется «аффективной и волевой тенденцией»406. Таким образом, если учесть, что «аффективная тенденция» раскладывается на «элементарные эмоции», «эмоции», «чувства» (КМ СПП), то очевидно, что кроме указанных реконструкций мировоззренческих концептов соответствующую форму поведения «мысли» («речевое поведение», по КМ СПП) определяют и собственно механизмы адаптивного поведения в его адекватности как собственной «схеме», так и последней – фактической действительности, о чем говорилось в предыдущем подразделе.