Рассказчица историй - Наталья Резанова

Прекрасно! Камни мола рушатся, но я успеваю перескочить на голову Талоса. На его вершину.

Со стороны кораблей до меня доносятся торжествующие вопли. Тоже оценили мою уловку.

Но Талое, звеня и скрежеща, начинает отползать назад! Чудовище изуродовано, но не убито.

Я копьем бью по башне, ищу уязвимые места, пытаюсь сдвинуть панцирь. Тщетно. Я сломала Талосу клюв, я неуязвима, но бессильна.

А Талос вновь ползет туда, где столпились мои люди.

Сверху я вижу береговую охрану у стены. Они не двигаются. Уверены, что Талос способен покончить с нами в одиночку.

Я вспоминаю смутную историю, как одна жрица Гекаты, родом из краев по соседству с нашими, убила Талоса.

Конечно, эта история тоже прошла через критян. У него, говорилось в той истории, вроде бы лишь одна жила, наполненная… критяне называют это «кровью богов», но, без сомнения, речь шла все о той же «крови огня». И жрица вырвала заклепку, которой эта жила крепилась.

А что такое «кровь огня», я уже давно догадалась. Гиркане это знают. И некоторые другие племена. Только никак не используют.

Но легенда рассказывала, что жрица ударила Талоса по левой лодыжке. Но у Талоса нет ног, а значит, нет и лодыжек. Но у него есть эти… колеса… Богиня их знает, как называть!

Я пригляделась повнимательнее и увидела узкую медную трубку, тянувшуюся от башни к левому колесу. Она была одного цвета с панцирем Талоса, поэтому я ее не сразу заметила. Слабое место должно быть внизу.

К счастью, в том месте над колесами вертящиеся лезвия частично обломились.

Я съехала прямо по этой трубке, ободрав ладони и колени. Подсунула копье под трубку и, действуя им как рычагом, попыталась ее сломать.

Не вышло. Этот способ не подходил. Тогда я вытащила меч и принялась рубить по соединению трубки с телом Талоса, уповая на то, что меч у меня достаточно острый, а удар достаточно сильный.

И это сработало.

Черная густая вонючая кровь Талоса брызнула фонтаном и залепила мне лицо. Я ухватилась за верхнюю часть трубки, чтобы не свалиться, но, видно, от моего удара там что-то ослабло, и трубка переломилась еще в одном месте. Тут уж кровь хлынула потоком, заливая меня с ног до головы, и я, скользя в этой черной жиже, все-таки шлепнулась со своей кромки, и, если бы остальные лезвия продолжали вращаться, меня бы мигом изрубило в куски.

Но они не вращались. Они замерли, беспомощно растопырясь. Остановился и сам Талос. Медный великан стоял, истекая кровью.

Я поднялась и пошла по площади. Мой люд, а точнее, самофракийцы, кричали и махали руками. Поток черной крови струился по мостовой.

Но я не была уверена, убит ли Талос. Поэтому вновь свернула и побежала туда, где догорал сожженный Талосом баркас. По пути я расстегивала перевязь меча. Затем стянула через голову рубаху и, подцепив ее копьем, сунула в огонь. Пропитанная черной кровью рубаха вспыхнула, как сухой, хворост. Я выудила ее и, снова отбежав, метнула на конце копья в черный поток, изливавшийся из Талоса. «Кровь огня» мгновенно занялась, и пламя побежало назад, к ране, откуда изливался поток.

Я отвернулась и пошла к воде. Мне не нужно видеть, что будет. Мне хотелось сейчас одного: немедленно смыть с себя черную кровь, покрывавшую все мое тело. Я была вся грязная, липкая, и смердело от меня хуже, чем от покойника.

Сзади раздался страшный грохот и треск, я услышала звон обломков металла, рушащихся на каменные плиты.

Но я не обернулась. Мне следовало попросить прощения у Хтонии за то, что загубила ее копье, но я ничего ей не сказала. Думаю, она меня поняла.

Люди кричали. Я подошла к причалу. Вода, как и во всяком порту, была не слишком чистой, но даже она лучше, чем черная кровь. Не выпуская из рук перевязи с мечом, я набрала в легкие побольше воздуха и прыгнула в воду.

Я уходила все глубже и глубже, вода обмывала тело, возвращала силы. Я перевернулась и пошла головой вниз, чтобы промылись волосы, не беспокоясь потерять сапоги, которые не успела стащить. Я коснулась песчаного дна. Оттолкнулась и ушла вверх.

Когда я вынырнула, Солнца не было. Стояла полная тьма, озаряемая лишь огромным костром на месте кровяного потока и обломков Талоса. И я еще хвасталась своим умением считать! От основания Темискиры не было такой глупой женщины, как я!

Ведь горгона мне все рассказала, все объяснила, все было указано в ее пророчестве, все сроки!… «Обновлением крови, обновленье Богини…» Ну и так далее.

Сегодня был сорок второй день с падения прибрежной крепости! Мне назвали точную дату полного солнечного затмения. Исходя из этого, я должна была строить всю свою стратегию. Я же пропустила все указания мимо ушей и положилась на собственные силы, и только чудом…

А, некогда! Пора ловить остатки удачи, пока она не ускользнула.

Я выбралась на берег.

— Корабельные команды — в порту! Остальные — за мной! Факелы! Макайте их в «кровь огня», пока не вся прогорела! И — вперед, пока не опомнились и не закрыли ворота!

Мне подвели коня. Хтония уже подавала мне топор. Я перекинула его ремень через плечо и вскочила в седло. Одеваться было некогда.

Пока мои люди вооружались факелами, я поскакала вперед, чтобы помешать страже закрыть ворота. Впрочем, меня скоро догнали.

То, что произошло за воротами, нельзя было назвать даже стычкой. Мы их просто стоптали. Они были слишком растеряны.

Угроза, что змея поглотит Солнце, превратилось в жуткое пророчество. О жрицах Богини часто говорят, что они и Солнце могут све сти с небес. Вообще-то это лишь поговорка, но многие в это верят. Может быть, верили и здесь. А Солнце — не забудьте — было их Божеством! И если на берегу все еще пылал костер, то в городе тьму разгоняли только наши факелы.

За воротами Керне мы разделились.

Я недаром столько времени рисовала план Керне и потом заставляла вникать в него Мелайну и Аэлло. Отряд Мелайны я отправила ко Дворцу Справедливости. Отряд Аэлло — к армейским казармам.

Сама поскакала вперед, по прямой, как стрела, главной улице Керне. На ней я бы не затерялась и без факелов. Мы гнали к Большой Пирамиде. Со мной были Хтония, Аргира, Митилена и большинство самофракийцев.

Мы гнали…

О, как мы гнали! В дне без солнца и в ночи среди дня…

Впрочем, зачем мне уклоняться в высокий стиль, это уже давно сделали атланты. Они превратили ту скачку по погруженному во мрак городу в песню, в сказку, в легенду о том, как огонь небесный покинул свои пути и превратился в женщину, чье тело источало свет, в руке она держала молнию, и звезды летели из-под копыт ее коня.

Совсем иначе звучит, чем: «На лошади ехала голая девка с мокрыми волосами». Но в песнях не упоминаются мои люди. А они выглядели похлеще меня со своими факелами, пропитанными «кровью огня», факелами, отбиравшими у ночи ее власть.