Во имя отца - А. Квиннел

— Все уже подготовлено. Завтра вы немного отдохнете, а после обеда пройдетесь со мной по деревне. В кафе мы выпьем сливовицы. Следующим утром мы отправимся в маленькое путешествие: сперва посетим музей в Брно — мне, между прочим, говорили, что он вполне достоин нашего внимания, — затем мы отправимся в Остраву и проведем там ночь в небольшой гостинице. На третий день мы пообедаем в одной таверне и поедем в Дышинь, где вы и сядете на свой поезд.

Они уже миновали несколько ферм и подъезжали к деревне. Работавшие в поле люди отрывались от своего занятия, чтобы посмотреть на проезжающий мимо автомобиль в местной округе он был большой редкостью. Аня издали заметила шпиль церкви и спросила:

— А церковь работает?

Альбин раздраженно ответил:

— Ты что, шутишь? Эта церковь уже на протяжении двадцати лет служит складом. Эти коммунисты хуже зверей.

Он говорил с такой искренней злобой, что Мирек понял: дядя Альбин — глубоко верующий человек. Может быть, он даже был одним из секретных священников, которые в этой стране рисковали гораздо больше официальных служителей церкви. Но тут Альбин остановил машину и объявил своим пассажирам:

— Вот мы и приехали!

Он подрулил к небольшому домику, стоявшему прямо у дороги. Они все вылезли из машины, и Альбин подошел к багажнику.

Дом был двухэтажным, с маленькой клумбой перед ним, калиткой и тропинкой, ведущей к входной двери. Дверь отворилась, и из дома появилась улыбающаяся женщина. Она была полной противоположностью Альбину: высокая, полная, с гладкой кожей. Женщина выглядела лет на десять моложе, чем ее муж. Она была одета в черное платье и вязаный жакет. Сверху был повязан фартук. Она поспешила к ним по тропинке, открыла калитку и бурно приветствовала Аню и Мирека: обнимала и целовала их несметное число раз. Затем она взяла Аню под руку и увела в дом, пока Мирек помогал Альбину выгрузить из багажника два дешевых чемодана. Мирек огляделся вокруг. Вдоль по улице шел пожилой человек с маленькой собачкой на поводке. Он терпеливо ждал, пока песик стоял с задранной ногой под деревцем. Глаза его были устремлены на Мирека.

Внутреннее убранство домика точно соответствовало его предназначению — просто временное жилище. Мебель была очень простой и дешевой; видимо, это была подержанная мебель. Но зато аромат, исходящий с кухни, был превосходным.

Командовала в доме Сильвия. Она приказала Альбину:

— Налей им выпить!

Потом она взяла оба чемодана и сказала Ане:

— Пойдем со мной, Татаня!

Она повела Аню вслед за собой по деревянной лестнице на второй этаж и указала ей кивком на дверь наверху:

— Это туалет и душ. Извини, ванны нет, но вода в душе горячая, так что можно хоть согреться.

Она повернула направо, поставила один из чемоданов на пол и открыла еще одну дверь. Аня вошла в комнату вслед за ней. Небольшая комната была буквально заставлена различной мебелью. Тут был и платяной шкаф, и комод, и большое кресло-качалка. Но большую часть пространства занимала широкая двуспальная кровать с розовым покрывалом. В углу стояла маленькая электрическая печь с раскаленной решеткой.

Увидев кровать, Аня почувствовала, как сердце у нее уходит в пятки. Пожилая женщина заметила ее реакцию и все сразу же поняла.

— О Господи! Вы не настоящие муж и жена! Но нас об этом никто не предупредил.

Аня выдавила из себя:

— Ничего страшного.

Сильвия положила чемодан на кровать и сказала:

— Послушай-ка, я поговорю с Альбином. Он может поспать здесь с Тадеушем, а ты — в моей комнате.

Она указала на кровать:

— Мебель уже была здесь, когда мы приехали. Нам ничего не сказали, не предупредили...

От слов Сильвии Аня почувствовала облегчение, но затем это чувство уступило место чувству вины: ведь она должна быть готова к подобным ситуациям и лучше справиться с этим с самого начала. Лучше, если они с Миреком достигнут взаимопонимания сейчас, в начале их совместного путешествия. Просто ей надо привыкнуть к необходимости делить с ним постель. Она крепко пожала руку женщине, покачала головой и, улыбнувшись, сказала:

— Не надо, тетя Сильвия. Оставайтесь в одной комнате со своим мужем. Все будет нормально.

Сильвия с сомнением смотрела на Аню. Что-то подсказывало ей, что эта девушка была совсем чистой. Она уже встречала подобных людей.

— Ты в этом уверена?

— Да, так будет лучше для меня.

— Ну ладно, пойдем вниз. Ты выпьешь и наконец поешь.

Обед состоял из наваристого овощного супа и тушеного кролика. Ко всему этому еще были прибавлены и нарезанные от сердца ломти хлеба, который пекла сама тетя Сильвия. Беседа их была по содержанию чисто политической. Альбин рассказал о своей недавней поездке в Польшу. А Мирек очень хотел услышать новости о своей стране, хотя бы на бытовом уровне. Они говорили о «Солидарности» и о нападках на нее; о дефиците и нехватках; о возросшей ненависти к русским и, наконец, о церкви. Разговор о религии очень поразил Альбина.

Перед тем как приняться за еду, он оглядел стол и наклонил голову, шепча молитву. Его жена и Аня немедленно последовали его примеру. Краем глаза он видел, что Тадеуш сидел выпрямившись, а на лице у него было выражение легкого презрения. Но когда они стали обсуждать положение церкви в Польше и польского папы в Риме, Альбин был поражен информацией, которую сообщил этот молодой человек. Мирек говорил о церкви как о какой-нибудь политической партии. Он имел детальное представление о структуре и иерархах церкви, но говорил об этих предметах немного свысока, несколько отстраненно. Альбин в ходе разговора иногда поглядывал на девушку. Та ела молча, а на лице у нее сохранялось грустное выражение. Иногда она посматривала на Мирека, когда он говорил что-нибудь важное. В конце концов девушка вмешалась в их беседу, попытавшись переменить тему разговора. Она спросила:

— Тетя Сильвия, а где вы нашли такого отличного кролика?

Сильвия довольно улыбнулась:

— У местного фермера. Здесь все расчеты производятся по бартеру: дрова меняют на овощи, помидоры — на растительное масло и так далее.

Она указала на кастрюлю:

— За этих двух кроликов я отдала отличный кусок бекона.

— Но где же вы его взяли?

Мирек громко кашлянул, не дав Ане договорить. Он посмотрел на Альбина, который очень внимательно рассматривал кончик своей вилки. Аня сначала была в полном недоумении, но затем все поняла: Беконный Священник, видимо, недавно побывал в этих местах. Она улыбнулась Сильвии и просто сказала:

— Мясо кролика — одно из самых моих любимых блюд, и я никогда раньше не пробовала так хорошо приготовленного кролика. Но тут есть что-то, что я никак не могу определить: чуть-чуть пощипывает язык, но вкус от этого еще лучше.

Сильвия улыбнулась мужу и сказала:

— Я научилась готовить кролика у матери Альбина. Она приехала с севера, из Леборе. А там в это блюдо всегда добавляют немного имбиря.

— Ага, вот оно что! — воскликнула Аня.

И обе женщины принялись обсуждать различные рецепты. Альбин вынул пачку сигарет и предложил одну Миреку. Тот инстинктивно взял ее, хотя прошел уже целый месяц с тех пор, когда он последний раз курил. Табак был дешевым, а дым очень едким, но Мирек жадно его втягивал. Альбин внимательно смотрел на него сквозь дым. Миреку показалось, что старику что-то в нем не нравится, но он не мог определить, что именно. Однако это не должно его беспокоить. Эта чета — всего лишь спица в колесе. Пешки, открывающие ход ферзю. Этот пожилой человек в общем-то ничего не значил для него, но Мирек по непонятной причине не хотел, чтобы этот старик был им недоволен. Он склонился к нему и, стараясь перекричать двух женщин, сказал:

— Я... мы очень благодарны вам за все, что вы для нас сделали, за ваше гостеприимство.

Пожилой человек сделал неопределенный жест рукой и ответил:

— Мы служим, как умеем.

Мирек кивнул, но, твердо вознамерившись добиться расположения Альбина, решил воспользоваться своими ораторскими способностями. Он выпустил дым через ноздри, затушил сигарету и начал:

— Раньше я думал, что понимаю значение слова «служить». Но это не так. Только за последние несколько месяцев я осознал подлинное значение этого слова. Я понял, что оно подразумевает не только повиновение и поклонение, но и бескорыстную помощь. Оказывается, служат не только за деньги, но и из бескорыстных, добрых побуждений. Я смог на деле ощутить это в вашем доме, среди вас. Вскоре мы расстанемся, и наверняка нам никогда не придется больше встретиться, но я лично никогда не забуду вас и вашу жену. Вы ничего не знаете о нашей цели, но вы знаете о том риске, которому подвергаете себя ради нашего дела. Я никогда не узнаю ваших настоящих имен, да это, собственно говоря, и не имеет значения. Но я ни в коем случае не забуду силу воли и самоотверженность людей, которых я знал как Альбина и Сильвию Возняк.