Грехи царя Омара - Шахразада
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Макама двадцатая
– Аллах милосердный, как же ты хороша! – пробормотал царевич сквозь сон и повернулся на бок, пытаясь обнять ночную гостью. Но, увы, рука его нашла лишь пустоту. Девушка исчезла так же бесшумно, как и появилась.
Царевич вскочил и начал от досады расшвыривать свои вещи. Он был верен своим дворцовым привычкам, ибо всегда находился некто, кто собирал роскошные шелка и бархат кричаще-ярких одежд царевича и складывал их в сундуки. Но сейчас никто не появился из-за шторы за окном… Да и шторой это плетеную занавесь назвать было трудновато. Когда негодование чуть улеглось, Мансур огляделся по сторонам. Что-то его обеспокоило. Да, он бушевал, да, разбрасывал одежду по углам… Но почему распахнуты настежь два тяжелых сундука, нагруженных книгами? И куда делся тяжелый звездный глобус, который звездочет просил передать учителю в той далекой стране, куда направлялись путешественники?
Мансур в недоумении застыл посреди комнаты. Царящий беспорядок лучше всех слов подсказывал царевичу нехитрую, но невероятно обидную мысль. В его комнате, Аллах милосердный, как тут не сгореть со стыда, что-то искали. И искали совсем недавно. Быть может, тогда, когда он заснул каменным сном, утомленный любовными утехами…
«О да, красавица оказалась умелой не только в танце…» И вспомнив все, что произошло ночью, царевич от удовольствия покраснел. Но ему хватило всего одного взгляда на разгромленный багаж, чтобы понять, насколько разнообразны оказались умения девушки.
Разгневанный Мансур выскочил на балкон, что служил коридором верхнего этажа, и закричал изо всех сил:
– Грабеж!!!
Дверь соседней комнаты распахнулась, и Саид, на ходу запахивая кафтан, заспешил к царевичу.
– О Мансур, что случилось?
– У меня в комнате что-то искали… Смотри!
Саид окинул взглядом комнату царевича и недоуменно обернулся к брату.
– Аллах милосердный, что ты тут делал сегодня ночью?
Царевич вздохнул. Никто ведь не знал о том, что Мансур провел ночь не один… Нужно было либо все рассказать Саиду, услышав в ответ сотни упреков, либо виновато опустить глаза. Но ему на выручку пришел Валид.
– Не удивляйся, братишка… Царевич ничего необыкновенного не делал. Да и был он в комнате не один. Прекрасная пери его снов, а на самом деле просто племянница хозяина караван-сарая, скрасила ему долгую и одинокую ночевку.
Мансур был искренне удивлен, более того, он был поражен осведомленностью младшего брата.
– Но, Аллах всемилостивый, откуда тебе все это известно, Валид?
– О братья, я вам говорил сотню раз – глаза даны мне, чтобы видеть, уши – чтобы слышать, а голова, чтобы понимать. Я видел, как плясали вчера девушки, видел, как хозяин караван-сарая шептался с Мансуром. Видел я и девушку, что незамеченной проскользнула в комнату царевича… Так я понял, что приключения Мансура, моего царственного брата, только начинаются.
– А все остальное? Откуда ты узнал все остальное?
– Я услышал, как шептались во дворе, прямо под моими окнами, двое, мужчина и девушка. Мужчина называл свою собеседницу Айгуль, а она его – дядюшка Беркер.
– Аллах милосердный… А мне она не сказала ни слова, я даже подумал, что она немая…
Саид усмехнулся.
– Братишка, это была последняя ночь, что ты провел один, без меня. Увы, но стало ясно, что тебя нужно охранять круглые сутки. Как хорошо, что я спрятал в надежном месте и золото, которым нас снабдил щедрый царь Омар, и письма, которые сами по себе составляют ценность, пожалуй, большую, чем мы вместе взятые с нашим золотом…
– О Аллах, какое счастье! Но где же ты это все спрятал? Я думал, что золото среди книг в черном сундуке… Потому и приказал поставить его у себя в изголовье…
– О нет, царевич Мансур. Я люблю тебя, своего кровного брата, я отдам за тебя жизнь, но, поверь, тебе лучше не знать маленьких секретов настоящего телохранителя.
Царевич повесил голову. В глубине души он соглашался с братом, но вот так постыдно опростоволоситься перед младшими… О Аллах, как выдержать такой стыд?
Но внезапно совсем другая мысль пришла ему в голову.
– Валид, ты говоришь, что слышал, о чем шептались хозяин и эта недостойная?
– Да, братишка, слышал…
– Так о чем же? Аллах милосердный, не заставляй меня гневаться, мальчишка!..
Валид усмехнулся. И столько в этом было насмешки над старшим братом, что гнев едва не убил царевича. Но, увы, пришлось стерпеть и это. Ибо Валид, мальчишка, знал и умел куда больше, чем царевич мог себе вообразить.
– Девушка Айгуль сказала, что вы с братом, наверное, и в самом деле те, за кого себя выдаете – студиозусы, едущие на полночь поступать в учение. Уж очень много у тебя книг… Мансур самодовольно проговорил:
– Я же был прав, приказав поставить сундуки с книгами в мою комнату!
– А потом она сказала, – Валид уже откровенно усмехался, – что самоцветы на твоей чалме и сабле настоящие. И, значит, ты не простой студиоз, а сынок какого-то далекого князька. И потому все равно не мешало бы пощекотать тебя боевым мечом… Вдруг ты расскажешь, где спрятаны сокровища, которые ты везешь…
– Ах подлая… Негодная…
Но Валид продолжал, ничуть не щадя чувств царевича.
– Эта девушка была с дядюшкой более чем откровенна. Она сказала, что ты оказался никуда не годным в постели и уже одним этим заслужил того, чтобы познакомиться с ее любимицей…
Мансур задохнулся от негодования… Это он-то «негодный в постели»! Он, за счастье одной ночи с которым соперничали наложницы отцовского гарема?! Он, который прочел все трактаты о любви, какие только смог найти в дворцовой библиотеке!
– Интересно, кого эта змея имела в виду, когда говорила о своей любимице?
– Я отвечу тебе и на этот вопрос. Но, быть может, ты лучше сейчас выглянешь в окно? Тогда мне не надо будет повторять тех обидных слов, которые еще произнесла девушка с нежным голосом о твоем царственном величестве.
– Да будет так, – пробормотал Мансур.
Он подошел к окну и посмотрел вниз. Огромный двор был заставлен сундуками и казанами, завален мешками и свертками. В дальнем загоне отдыхали унылые верблюды каравана. А прямо под окнами постоялого двора, под навесом стояла огромная клетка. За ее толстыми прутьями лениво посматривала по сторонам великолепная черная пантера. Ее глаза горели зеленым огнем, а шкура блестела в косых утренних лучах солнца.
– Аллах милосердный, так девчонка хотела познакомить меня с этим чудовищем?
– О нет, братец, это просто роскошное животное. Разбалованное и игривое. Большая кошка.
– Да помилует меня Аллах милосердный и всемилостивый, – пробормотал Мансур, с ужасом разглядывая огромные клыки, что виднелись в приоткрытой пасти.