Радамехский карлик - Андре Лори

— Что же касается ваших настоящих работ, то их главная цель заключается в том, чтобы совершенно изолировать пиритную скалу пика Тэбали, подведя под его основание толстый слой грубого стекла, который разобщит окончательно скалу от ее подпочвенных песков… Прекрасно, все это я отлично понимаю, но когда эта задача будет окончена, то я желал бы знать, насколько это подвинет вас ближе к вашей цели?

— Я объясню вам это очень охотно! — ответил молодой астроном. — Я буду иметь тогда у себя под рукою огромную массу магнитного пирита, которую в любой нужный момент сумею превратить в магнит.

— Каким же образом?

— Просто посредством сильных электрических токов, которые я пущу разом во все части этой громадной каменной массы. Провода уже готовы, и все они соединяются как шнуры с моими динамо-машинами в «Зале Ручек». Динамо-машины, конечно, будут приводиться в действие все теми же инсоляторами, которые, став бесполезными там, внизу, у подножия горы, будут перенесены все на круговую дорогу… Покончив со всеми этим приготовлениями в назначенный день и час, мне будет достаточно только установить соединение проводов посредством нажатия тех ручек слоновой кости, которые я вам показывал. И в тот же момент весь пик Тэбали мгновенно станет сплошным колоссальным магнитом!

— И тогда?

— Тогда Луна, неудержимо привлекаемая этим усиленным земным магнетизмом, спустится к нам и станет доступной нашим исследованиям и изысканиям!..

После столь смелого, при всей своей простоте, проекта молодого ученого все невольно смолкли, и остальная часть подъема на пик Тэбали совершилась в полном безмолвии. Только мерные удары копыт коней кавалькады раздавались в тишине прозрачного вечернего воздуха. Вдали уже ложился сумрак ночи и вся обширная равнина пустыни Байуда сливалась с этим постепенно усиливающимся сумраком, тогда как пик Тэбали, чуть-чуть позлащенный последними лучами заходящего солнца, точно грозный перст тянулся к бледному небу, на котором медленно всплывала Луна. Быть может, это смелое предприятие было безумным, но теперь оно уже никому не казалось таковым. И каждый внутренне говорил себе, что оно и осуществимо, и возможно, и, во всяком случае, заслуживает попытки. И все невольно удивлялись силе воли, энергии и изобретательному гению того, который предпринял это смелое дело и упорно вел его по пути к осуществлению.

«Какая громадная разница между этим молодым вдохновенным и пылким ученым и его приятелей, этим милым, любезным, воспитанным, но, в сущности, незначительным англичанином! — мысленно говорила себе Гертруда. — Один из них похож на ребенка, который наивно любуется течением жизни, другой — на человека, владеющего всей силой науки, способного покорить себе все силы природы, чтобы осуществить мечты, созданные его воображением».

После того, что гости слышали от Норбера Моони, эти две ручки из слоновой кости приобрели в их глазах особое значение. При взгляде на них невольно чувствовалось какое-то особое уважение, потому что вместе с тем являлось и сознание, что это, так сказать, органы, регулирующие финальное действие, а потому все подошли посмотреть на них. Они просто были помечены А и В и ввинчены в стальную оправу. Та кнопка, к которой они были приделаны, весьма походила на кнопку телеграфистов, на ней же был укреплен и еще другой аппарат вроде часов и довольно большое медное зубчатое колесо, приводимое в движение хрустальной рукояткой.

— Вы объяснили нам применение и значение этих костяных ручек, — сказал доктор Бриэ, — но скажите нам, пожалуйста, что это за аппарат вроде часов, напоминающий компас?

— Это магнитометр, который постоянно будет указывать мне степень силы моего магнита.

— А это зубчатое колесо?

— Это аппарат, при помощи которого я буду иметь возможность увеличивать и уменьшать силу магнита, судя по тому, как я найду нужным, переводя стрелку с № 0 до № 620, соответствующего степени пресыщенности.

— Таким образом, ваш магнит может проявить громадную силу, но если вы найдете нужным, то можете уменьшить его силу до 1/360 максимума?

— Да, и притом самым простым способом, остановив это зубчатое колесо на одной из зарубок под № 360.

— Теперь еще один последний вопрос, и я буду считать себя вполне удовлетворенным, — сказал доктор Бриэ. — Что, если солнце изменит вам вследствие дурной погоды как раз в критический момент, тогда ваш магнит, конечно, будет совершенно бездействовать?

— Отнюдь нет, я построил электрические аккумуляторы, которые и покажу вам, аккумуляторы новейшей системы, с помощью которых я могу запастись солнечной теплотой в количестве, достаточном для поддержания силы магнита на степени пресыщения в течение десяти суток. А так как в этих странах не случается, чтобы погода оставалась пасмурной более двух или трех дней кряду, то я могу считать себя вполне обеспеченным на этот счет…

После обеда, за которым вся маленькая компания снова собралась в «Зале Ручек», Гертруда Керсэн пожелала видеть в телескоп Луну с ее горами и долинами, которые Норбер Моони с особым удовольствием показывал ей во всех подробностях; а затем показал ей и Марс, и Венеру, и Сатурн с его кольцами, а в конце концов, наглядевшись и налюбовавшись вдоволь всеми этими чудесами небесного пространства, молодая девушка заговорила и о том, что втайне было, быть может, главной целью ее путешествия.

— А моя звезда? — спросила она, вдруг повернув голову в сторону молодого астронома, стоявшего за ее плечом. — Вы ничего не говорите мне о ней. Уж не угасла ли она каким-нибудь образом, не скрылась ли окончательно с горизонта?

— О, нет! — воскликнул Норбер Моони, вдруг оживляясь. — Ваша звезда блестит ярче прежнего, будьте в этом уверены, и теперь успела уже занять вполне определенное место в астрономическом каталоге под именем Gertrudia, которое вы были так добры утвердить за нею. Позвольте мне вас уверить, что она совершает свое движение вполне правильным, определенным путем и что в определенный срок и день она появится на нашем горизонте. Но в настоящий момент ее еще нет, и сегодня я не могу вам показать ее…

На следующий день, после завтрака, все, и гости, и хозяева, сидели в большой зале, когда к немалому удивлению всех присутствующих, как снег на голову, вошел в комнату новый гость, гость совершенно неожиданный, о самом существовании которого все уже давно успели забыть: это был тот самый карлик, которого они видели несколько месяцев тому назад в качестве ассистента Радамехского Могаддема.

Он вручил, не говоря ни слова, но сопровождая каждое свое движение бесчисленным множеством жестов, гримас и поклонов, послание от святого старца, которое Виржиль должен был тут же перевести на французский язык.