Клуб маньяков - Руслан Белов

- Не поверишь, милый, ужастик смотрю! - ответила Вера голосом любящей женщины. - Ночью мне стало страшно - Джек так зло на кого-то лаял - я поднялась и, чтобы отвлечься, поставила первую попавшуюся кассету... И, знаешь, увлеклась...

- А можешь ты перекрутить ее на тот крик, который я только что слышал?

- Конечно, милый.

Через минуту я вновь услышал крик человека, прощающегося с жизнью...

Но не совсем тот же. Тембр, высота были похожи, но отличались...

- С видеоплеером что-то случилось, - услышал я голос жены. - Надо новый покупать. Да о чем мы с тобой разговариваем! Как ты там? Три письма твоих получила, спасибо... Ты получил мои?

- Нет. И не пиши больше. Из России в Иран письма не доходят. Как Наташа? Ты ее своими ужастиками не разбудишь?

- Ее до понедельника забрала мама. У меня аврал на работе, я и попросила.

У меня отвисла челюсть, и застыли глаза. Харон это заметил. Кое-как справившись с шоком, я спросил подрагивающим голосом:

- А ты сегодня, совершенно, случайно не была в "Планете Голливуд"? С Натальей?

- Бы... была... Алевтина на часок пригласила... - растерялась Вера на секунду. - Она туда со своим милиционером часто ходит, он там в охране... А ты откуда знаешь?

- Я все знаю, Вера... Только ни о чем не догадываюсь. Ну, ладно, целую... Передай Наташе, что я ее люблю.

Отдав мобильник Харону, я уставился в солнечный краешек, только-только показавшийся на горизонте. Красный солнечный краешек. И в это время из пещеры раздался истошный крик Фархада. Я досадливо покачал головой. Что это в мире творится? Там кричат, здесь кричат... Так хочется покою....

- Я теперь знаю координаты твоей жены. И знаю, что у тебя есть дочь... - присел передо мной Харон.

- Ты - дурак! Чурка мохнатая! Ты просто не знаешь моей жены. Для нее пятьдесят таких, как ты, маловато будет!

- Молодой хрупкой девушке не хватит пятидесяти таких отъявленных головорезов, как я? - притворно удивился бандит. - Вот этой вот худенькой девушке?

И, вытащив из заднего кармана брюк мой бумажник, достал из нее фотографию Веры и сунул мне.

Я не взял фотографию: не хотелось смотреть в целеустремленные глаза супруги. Отвернувшись к пустыне, я представил, как чеченцы требуют у Веры выкуп. За меня и украденную Наташу.

Мне удалось сдержаться. Мне удалось не броситься на Харона. Вместо этого я окинул его жалостливым взглядом и сказал:

- Ты просто не представляешь, кто она, эта молоденькая хрупкая девушка! Маньячка, каких свет не видывал. Ты крик слышал? Когда я звонил? Она единолично каждую субботу одного-двух человек на тот свет отправляет! Изводит до смерти. И она не одинока. У них клуб - целых пятьдесят человек, два взвода. Все умные, со средствами и связями, в том числе и международными. Да стоит тебе к ней сунуться, так они тебя так отделают с твоими головорезами, что ты пожалеешь, что на свет родился. Зачем, ты думаешь, я в эту вашу дикую страну приехал? От нее убежал!

Харон смотрел на меня как на шизофреника международного масштаба. Понемногу успокоившись, я довольно подробно рассказал ему о Вере, о ее клубе, о том, как они развлекаются и как работают.

- Все это, конечно, интересно, - зевнул бандит, когда я кончил говорить. - Но зря ты меня своими маньяками пугаешь. Я против ваших наемников в Ичкерии воевал, а они похлестче твоих костоломов и отравителей будут... Ой, похлестче...

Из пещеры раздался протяжный, вибрирующий вопль Фархада.

- Вот свинство! - раздраженно покачал я головой. - Там мучают, здесь мучают! Скажи им, чтобы прекратили! Надоело!

- Они немного его обработают, потом отпустят. Я хочу, чтобы губернатор знал, что мы с тобой церемониться не будем.

- Отпустят? Да он после вашей обработки версты не проползет!

- Мы его выбросим из машины за пару километров от поста.

Солнечный круг уже взобрался на горы.

- Послушай, а где Ахмед? - полюбовавшись им, вспомнил я о человеке, благодаря которому, оказался в пещере.

- В Захедане уже, наверное. Рассказывает губернатору, как тебя можно выручить.

Я хотел что-то сказать по этому поводу, однако Харон меня опередил:

- Мы с тобой, дорогой, и так заболтались. Нам ведь надо еще и тебя немного обработать. Так уж у нас, бандитов, принято, извини. Ты, вон, какой шустрый, как электровеник. Надо испугать тебя для профилактики, волю сломить, ну и всякое такое. Прошу вас, сэр пройти в мой персональный ад! Добро пожаловать!

И приглашая, простер, собака, ладони в сторону пещеры.

Глава 3. Кобра, лисенок и птица. - В печень и в лоб. - Бедный Фархад... - А

вдруг он бешеный? - Я все равно тебя сломаю! - Склеп и сожители.

Фархад лежал на спине посереди пещеры. Лежал с плотно закрытыми глазами. Ему не хотел видеть того, что находилось в руках его мучителей и то, что они с ним делали. Время от времени он истошно кричал. Он кричал, когда кобра впивалась ему в красный распухший нос и когда казалось, что она вот-вот вопьется ему в нос.

- Ты же сказал, что отпустишь его? - импульсивно обернулся я к председателю бандитов.

- У змеи нет яда... - ответил Харон, запечатлевая муки Фархада неизвестно откуда взявшейся телекамерой. - Ей повредили железы, чтобы она убивала как собака, укусами. Восток - жесток, что тут поделаешь... Жесток и изобретателен.

Я понял, что стою на пороге ада. Не ада вообще, не ада, в котором кого-то мучают, а персонального ада. И проговорил дрогнувшим голосом:

- Занятно! А что ты со мной собираешься делать?

- Не знаю еще... Да ты не беспокойся, дорогой, они придумают, - кивнул он на своих подручных, сидевших на корточках вокруг бедного Фархада. - Они в этом деле бо-о-льшие специалисты.

Последнее слово он произнес подчеркнуто уважительно. Я, сжавшись от страха, посмотрел на "специалистов".

Один из мучителей, краснобородый, рябой, в серых одеждах и видавших виды адидасовских кроссовках, сидел на корточках, держа в руках болшой глиняный горшок, в котором пряталась кобра, время от времени молниеносными бросками достигавшая носа моего несчастного коллектора.

Второй - в белых штанах, изношенном свитере; тощий, желтый, борода клочьями, плешивый, голова в струпьях, - обеими руками держал за туловище молоденького обезумевшего лиса, со всех сил тянувшегося окровавленной мордочкой к обнаженному бедру истязаемого. Время от времени тощий позволял животному хватануть немного живой плоти.

Третий, - мужичок с ноготок с окладистой бородой, в стеганом среднеазиатском халате и остроносых калошах, - сидел спиной ко мне. Подойдя поближе, я увидел, что у него на запястье сидит небольшая (размером со среднюю ворону) хищная птица с загнутым вниз противным клювом. На голове у нее был колпак. Заметив мое внимание, мужичок с ноготок снял его и, то ли сапсан, то ли коршун (я не силен в птичьей систематике), молниеносно слетел на Фархада, вцепился когтями ему в живот, прикрытый футболкой (вся в пятнах крови, изодранная предыдущими налетами) и принялся яростно клевать куда попало. Лисенок, испугавшись сотрапезника, подался назад и нехотя спрятаться меж колен своего хозяина. А вот кобра чуть не оплошала - не успела ее голова показаться из горшка, как птица, забыв о Фархаде, бросилась на ненавистную ей тварь...

- Вот такой у нас зоологический аттракцион, понимаешь, - сказал Харон, подойдя и положив мне руку на плечо. - Я позаимствовал его на время у моего друга Абубакра-бея, местного вождя. Но тебе предстоит другое испытание животные, к сожалению, уже почти насытились.

Я ударил его локтем в печень, сокольничему досталось правой в висок, заклинатель змей получил носком ботинка в подбородок, а плешивый и со струпьями на голове, ну, тот, который был с лисенком, вырубил меня. Не знаю, чем он меня ударил, но, когда я очнулся, на лбу у меня хозяйничала огромная кровоточащая шишка.

Но были и приятные новости. Оказывается, сокольничий весьма неодобрительно отнесся к удару в висок и скоропостижно скончался. А заклинатель змей сидел в углу пещеры с переломанной челюстью. Сидел с переломанной челюстью благодаря моему любимому преподавателю, профессору, доктору геолого-минералогических наук Дине Михайловне Чедия. Как-то на третьем курсе, на лекции по палеонтологии она сказала, что у человека на седловине нижней челюсти от древних предков (кажется, от рыб, сейчас точно не помню) осталась редуцированная хрящевая перемычка, сказала и посоветовала в случае необходимости бить прямо в нее - сломается моментом.

Увидев, что я очнулся, Харон подошел ко мне, сел на корточки и принялся смотреть в глаза. Оценивал, наверное, мой морально-волевой уровень.

- Со второй попытки я от твоей шайки оставлю только рожки да ножки, выцедил я.

- Верю, - закивал он головой. - И потому постараюсь, чтобы ее не было. Так с чего начнем?

- А может не надо? Не люблю я эти пытки, прямо воротит... Фархада отвезли к посту?

Харон уставился в горизонт и сказал: "Да".

- Это вы зря... Он же солдат сюда приведет.

- Не приведет... Он умер.