Подарки ревности - Роман Волков

Герману нравилась история про Джона Леннона: однажды, еще в школе, у «битла» спросили, кем бы он хотел стать, когда вырастет. Мальчик ответил, что хочет стать счастливым. Тогда ему сказали, что он не понял вопроса. А он ответил, что они не понимают жизни. А для того, чтобы быть счастливым, надо не париться и воспринимать все, что тебя окружает, с радостью. Ему нравилось быть с Марго, но долго с ней он не мог находиться, как и вообще с кем бы то ни было: скучно. Не скучно ему было только в кино: на обсуждении сценариев и раскадровок, на кастингах и кинопробах, на съемочной площадке, ну и, разумеется, на всевозможных тусовках, пати и вечеринках. Жизнь там была легкой и понятной.

Зима не собиралась сдавать свои позиции без боя. Хотя солнце светило изо всех сил, было прохладно. Герман оделся в легкую красную куртку, зеленый шарф, который завязал модной петлей, и красные перчатки, через плечо красная спортивная сумка с логотипом Олимпиады в Сочи. И сам он нравился себе, такой прикольный и модный.

Герман уже подбегал к общежитию МГУ, как вдруг неожиданно замедлил темп. Впереди него стояли вокруг черной машины те самые парни, которые всегда его задирали. И, кажется, они его заметили. Отступать было уже поздно, других обходных путей не было. Оставаться вне зоны досягаемости и звонить Марго, чтобы она вышла, совсем уж унизительно. Герман пошел к общежитию, все же стараясь пройти на максимальном расстоянии от парней.

Как раз в этот момент Али сидел на капоте «БМВ» и демонстрировал серии ударов с пятикилограммовыми гантелями, а его приятели завороженно смотрели на удивительные выверты тайского бокса, пока невысокий рыжий парень не крикнул:

– Опа! А это кто у нас такой нарядный?

Все повернулись и увидели Германа, который как раз пытался незамеченным проскользнуть мимо заинтересованных парней.

Рыжий подбежал к нему и с преувеличенным интересом спросил:

– Куда собрался, модник? – и преградил ему дорогу.

Герман улыбнулся: это была очень киношная картинка. Яркое весеннее солнце, первые листочки на деревьях, шесть парней в черном вокруг черной машины, и сбоку стоят они, рыжий в сером и брюнет в красном. Если бы камеру сверху, на кране, да еще с облетом! В сложных моментах так просто спрятаться в свой идеальный мир, мир кино, – и сразу все переставало быть страшным, это же всего лишь игра, актеры и каскадеры, а где-то наверху – мудрый и опытный режиссер, который, кстати, не сразу скажет «стоп, снято», а будет ждать, пока сцену не сыграют до конца.

Герман широко улыбнулся рыжему и развел руки в примирительном жесте.

– Парни, ну чего вы ко мне пристаете постоянно? Ну поприкалывались, и хватит, ну правда! – при этом он посмотрел на Али, но тот сделал вид, как будто ничего не слышал.

– Просто ты нас бесишь, – ответил рыжий и дернул за значок с забавной рожицей, который Герману привезли из Амстердама, оторвал его и сунул Герману в руку:

– На!

Герман не был трусом, он считал себя осторожным и пытался здраво оценивать риски. Именно поэтому он пытался не ввязываться в конфликты и максимально их отсрочить. Но сейчас, похоже, это никак не получалось.

– Парни, блин, да я свой, я в кино работаю. И людей я разных знаю, и они меня знают… Ирбу Гонтемирова, вот можем ему позвонить, он за меня слово скажет… Анзора…

– Да хорош ерунду пороть, – и рыжий шлепнул его по губам, не больно, но обидно.

Али поморщился, положил гантели в чехол и спрятал его в свою спортивную сумку. Его ужасно раздражал своей одеждой и манерой поведения этот креативный парнишка, а еще более тем, что он встречался с Марго, которая вызывала у Али жгучий интерес. Но он понимал, что если этого хлыща немного повалять по земле, вряд ли он перестанет нравиться Марго (женщины такие странные), да и сам Али вряд ли поднимется в глазах девушки. С другой стороны, останавливать рыжего ему не хотелось. Пусть немножко помашут руками, это для молодых людей полезно. А уж если этот «креатор» откажется от драки, уйдет как побитый пес (как, впрочем, он всегда и делал) – значит, такова его доля по этой жизни – терпеть и бояться.

– Че ты задрожал-то, – засмеялся рыжий и еще раз хлестнул Германа по губам. Али отвернулся. Пусть сами разбираются, решил он. Мужчины на то и мужчины, а не трусливые зайцы. А может, в самом деле красавица отступится от своего неудачливого возлюбленного, если каждый день его учить уму-разуму?

А Герман думал: интересно, расшибется от удара фотик? Хорошо, что он в плотном кофре, и хорошо, что сегодня взял не самый дорогой аппарат с классной оптикой, а тот, который он называл «мыльницей», старый и тяжелый «Canon».

Герман прекрасно знал законы улицы и понимал, когда можно сносить издевательства, а когда уже нельзя, если не хочешь остаться «обиженным» на всю жизнь. Обычно ему удавалось выпутаться из сложных переделок: у него всегда было много друзей, которые говорили:

– Не трогай его, это киношник.

А вот сейчас не подсуетился, не позвал друзей заранее, чтобы все уладили. Значит, придется решать проблему самому.

– Эй, ты чего, глухой, что ли? Или дебил? – и рыжий еще раз хлестнул ему по губам, на сей раз сильно.

И тут Герман изо всей силы ударил его сумкой с фотоаппаратом под коленку. Без размаха, удар получился неожиданным, но рыжий не упал, а согнулся в сторону, и Герман сразу же ударил его еще раз и еще, рыжий грохнулся на землю и получил контрольный удар в голову, после чего тюкнулся затылком в асфальт.

Герман улыбнулся: картинка вышла очень киношная, и история тоже! Что же дальше? Идти к общежитию за Марго или бросаться с сумкой наперевес и бить всех оставшихся противников? Или еще сказать какую-нибудь эффектную фразу вроде «Кто следующий?!» Однако эта проблема решилась сама собой: от группы парней отделились двое и бросились на него. Герман радостно улыбнулся (все выходило очень зрелищно) и тоже бросился на них, держа сумку за ручку.

На сей раз легкую победу ему одержать не удалось: тот парень, который пониже, уклонился от удара и бросился в ноги, а второй еще и наподдал ему кулаком в нос. В голове вспыхнуло яркое пламя, Герман упал на землю, на него навалились сразу двое, осыпая его точными ударами, и присоединился пришедший в себя рыжий. В таких ситуациях лучшая защита – нападение, Герман это знал и начал изо всех сил бить того, кто поближе, фотоаппаратом по голове.

Где-то вдалеке заверещала сирена и послышались крики:

– Растащите их, менты!

– Всем стоять, полиция!

Парней стали растаскивать сильные руки, залитый кровью Герман продолжал раздавать удары сумкой с фотоаппаратом, радостно слыша, как несколько раз что-то хрустнуло.

– Сержант, тащи их в отделение! – заорал низкий прокуренный голос, Герману умело выкрутили руки. – Да отбери ты у него эту сумку, а то он всех ею поубивает! – Парню разжали пальцы, взяли сумку и отшвырнули в сторону.