Эридон. Игры судьбы - Савушка

никаких романтических чувств. Вообще, – я говорил убедительно, но даже мне самому не хватало уверенности в этом.

– Может, и так, – задумчиво протянул он, засунув руки в карманы. – Но они уже столько месяцев рядом, почти неразлучны. Что-то между ними есть, вот только непонятно – что?

Я посмотрел в тёмное небо над крышами. На секунду захотелось закричать:

Да какое это имеет значение?!

– По твоей логике и нас можно сюда приписывать. Мы тоже вместе, постоянно, – я взглянул на друга. – После нашей находки мы просто вынуждены быть вместе.

В ответ Ник откровенно ухмыльнулся.

– Да, но ты не смотришь на меня так, как смотришь на…

– Не договаривай бред, который посетил твою нетрезвую голову, – перебил я друга, чувствуя, как внутри разгорелось нечто жаркое, обжигающее, и тут же затихло под давлением самоконтроля.

– Друг мой, да она тебе нравится! – ошарашенно и воодушевленно продолжил Ник, проигнорировав мой ответ.

Его глаза загорелись.

– Наша язвочка смогла проделать брешь в непробиваемой скале, ну надо же! – он начал ходить из стороны в сторону, делая остановки при озвучивании каждого нового дурацкого вопроса. – Когда это случилось? В первый же день? Или после пустыря? Или после встречи в «Золотом драконе»? Или после серии ваших стычек в какой-то момент ты осознал, что всё не просто так? А может…

– Хватит, Ник! – из моего горла вырвался злой рык.

– Горгульин хвост, да я прав! – Никлас замер на месте, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

Холод ночи был ничто по сравнению с тем, что происходило во мне.

– Ник…– я посмотрел на друга предупреждающе.

Бесполезно, его «понесло».

– Я слишком много лет тебя знаю, Рианс. Да ты никогда и ни на кого так не реагировал, – он взмахнул руками, накрывая нас пологом тишины. – Никогда, Рианс. Я и раньше подозревал, что что-то происходит между вами двумя, но сейчас полностью уверен. Она тебе как минимум нравится, а может, и больше.

Из моего горла снова помимо воли вырвался рык. Ник развёл руками и согласно кивнул, продолжая:

– И твоя реакция это только подтверждает. Твой зверь, как минимум, со мной согласен. Поэтому не ври хотя бы себе.

– Всё, что ты говоришь, – полный бред, – процедил я сквозь зубы. – Ты просто перепил и теперь…

– Давай проверим? – перебил он.

– Не понял.

– Проверим. Ты отрицаешь – хорошо. Убеди меня в этом. Я просто… упомяну, что Астрид – красивая девушка, – он прищурился, и его глаза сверкнули. – Сильная. Умная. Я бы на её месте…

– Ник, – прорычал я. – Ещё слово – и я забуду, что мы друзья.

– Ха! И после этого ты будешь говорить, что тебе всё равно? – подметил он, довольный, как дитя.

– У нас есть дела поважнее, чем обсуждать эту чушь, – я шагнул в сторону, чтобы увеличить дистанцию между нами.

– Рианс, после…– он осёкся, – ты превратился в камень. В тебе исчезла радость жизни. А теперь я снова вижу тебя, а не твою тень, тебя живого, цельного. Не дурак ли ты, если дашь этому снова исчезнуть?

Я глубоко вздохнул, прикрывая глаза рукой.

– Ник, даже если бы это было правдой, она человек, – напомнил другу.

– Знаешь, Рианс, если она сможет вернуть блеск жизни твоим глазам, это не важно. А со всем остальным мы разберёмся.

– На сегодня хватит бреда, иди спать, – постарался спровадить друга, чувствуя, как внутри поднимается злость.

– Погоди, – он примиряюще положил руку мне на плечо.

Я чуть дёрнулся, но не сбросил.

– Ты так и не сказал, что Видящий рассказал тебе.

Снова вспомнив сегодняшний разговор, ради которого я притащил всех в город Предсказателей, я грустно улыбнулся.

Хотелось бы мне, чтобы визит к Видящему был более результативным.

– Демоновы загадки, Ник. И вряд ли они имеют отношение к нашему делу.

– Что за загадки?

– «Во тьме не видишь ты пути, дорогу к истине ищи. Смешаются друзья-враги, на свет не выйдешь без любви. Вражда царей вернётся вновь, прольётся невиновных кровь. Коль сможешь сердцу верить ты, спасёшь миры от пустоты», – процитировал я то, что услышал в кромешной тьме, прежде чем отключиться и прийти в себя уже во дворе дома.

– Вражда царей? Каких? – Никлас нахмурился.

– Хотел бы знать. Но на ум приходят только одни. И если это так…

– Нас ждет хаос, – завершил он мою мысль.

– Именно, – подтвердил я, глядя в ночное небо.

Мы оба замолчали.

Всё начинало напоминать шахматную партию, где каждая фигура живая. Король и королева уже заняли свои позиции. И кто-то в этой игре будет жертвой.

– Проверю, как там Тиана, – прервал молчание Ник и направился обратно в таверну.

Я остался стоять на месте, не хотелось возвращаться. Снег хрустел под сапогами, ветер стягивал воздух до звона. Казалось, даже ночь ждала, когда я, наконец, разберусь со своими мыслями.

Загадка, в которой только одно можно понять. И ужаснуться, если мы правильно поняли послание. Снова тень войны, кровь, и некая истина, связанная с сердцем.

Но мысли были не только о загадке. Слова Ника о моём отношении к Астрид тоже не хотели выходить из головы, как бы упорно я от них не отмахивался. А виной тому – мой внутренний зверь, которому понравились умозаключения друга. И если бы только зверь.

«Она тебе нравится».

Нет. Нет. Нет.

Я повторял это, как заклинание. Но каждый раз, когда это «нет» проносилось в голове, внутри звучало «да». Как бы я ни противился, приходилось признать: что-то действительно есть. Взять хотя бы те вспышки силы и мгновенное состояние ступора, стоило нашим взглядам встретиться.

Тогда в столовой я понял, что это происходит не только со мной. Я видел это в её глазах: оторопь, страх, и что-то запретное, горячее. Хотел поговорить с Астрид, но, видимо, боги решили иначе. И всё понеслось вихрем: молнии, трупы, расследование, долг, проклятая ответственность… Разговор так и не случился.

Но мысли остались. И остались ощущения.

Она живёт в моей голове.

Вопреки желаниям она заполняет мою голову своими нелепыми действиями и глупыми словами.

И как она всегда умудряется раздражать меня?

Общение с ней – это постоянная битва. Я словно попадаю в ловушку, где она мастерски играет свою роль неприятного раздражающего фактора. Её выходки становятся вызовом для моего спокойствия. Она как огонь, которого нельзя коснуться, но невозможно оторваться. Астрид говорит и делает вещи, которые вызывают во мне неподдельные сильные эмоции. Кажется, она делает это намеренно, потому что каждый раз вслед за злостью в её глазах я вижу наслаждение этой игрой.

А я готов рвать и метать, когда она переходит границы допустимого. Представляю, как рука