Греховная невинность - Джулия Лонг

– А это что еще такое… да вы, никак, танцевали с собакой? Такого вы не вытворяли даже на сцене театра «Зеленое яблоко». Сдается мне, на этом можно заработать кучу денег.

– Там в самом деле была собака! – подтвердила Ева.

– Я сейчас же ототру самые безнадежные пятна, а остальным займусь в день стирки. Но отныне это платье для парадного выхода не годится.

Хенни принадлежала к тем немногим среди знакомых Евы, которые любили стирать. Она безжалостно терла, скребла, замачивала, колотила вальком, отжимала и нежно холила наряды Евы все последние годы.

Хенни недоверчиво прищурилась, испытующе глядя на хозяйку.

– Ну… хоть вы и похожи на черта, а на платье следы от собачьих лап, вид у вас довольный.

– Жаль, что ты этого не видела, Хенни! Повсюду разгром. Семеро детей. А эти женщины отправили меня туда одну. Я угодила в самое пекло. Жуткое место, скажу я тебе. Но мне удалось их укротить. Я это сделала! Помнишь пьесу про пиратов в театре «Зеленое яблоко»? Словом, меня осенило вдохновение, и все пошло как по маслу. Мы вымыли этот дом от пола до потолка, но там еще полно работы. Мы чудесно провели время. Кажется, у меня появились друзья!

Хенни придирчиво пригляделась к Еве.

– Хм.

– А пастор привел с собой добровольцев, они снесли старую изгородь и поставили новую!

Разговор с Мэри заставил Еву взглянуть на преподобного Силвейна другими глазами. Задумчивая, очарованная, она украдкой наблюдала за ним из вымытого окна дома О’Флаэрти. Пастор сбросил сюртук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и, засучив рукава, принялся возводить изгородь вместе с еще тремя мужчинами. Сильный, мускулистый, он громко, уверенно отдавал команды и сам выполнял грубую работу. Его рубашка взмокла от пота. Ева даже не представляла себе, что физический труд может так увлекать. Она никогда прежде не встречала людей столь скромных и непритязательных. Лишенных притворства. Конечно, его непреклонность могла свести с ума кого угодно. Но главное, что отличало пастора, – это бескорыстие.

– Выкладывайте, – понимающе вздохнула Хенни.

Ева умолкла на полуслове.

– Что?! – раздраженно вскрикнула она.

– Вы вся так и светитесь, – с подозрением уточнила Хенни. – Вот что.

– Я просто потная.

– А может, влюбленная?

Ева страдальчески закатила глаза.

– Тебе и впрямь нельзя прикасаться к спиртному среди дня. Да что ты вообще знаешь о любви?

– Уж побольше вашего. Вы-то никого не подпускаете к сердцу. Вы никогда не влюблялись, только заключали деловое соглашение. Любовь для вас – всего лишь коммерция.

Ева замерла, ошеломленно глядя на Хенни. Слова служанки больно ее уязвили. Хотя та сказала чистую правду.

Хенни осталась невозмутимой.

Ева перешагнула через упавшее к ее ногам платье, схватила его и швырнула в горничную.

– Твое счастье, что это и вправду так. В противном случае я не смогла бы платить тебе жалованье, которого ты вовсе не заслуживаешь. Можно подумать, от тебя есть хоть какой-то прок!

– Может, вам стоит разок попробовать – влюбиться наконец? Для разнообразия, миледи. Каждому нужно хотя бы однажды испытать это чувство. Тогда вы узнаете, ради чего стоит жить.

Изумленная Ева не нашлась с ответом. Хенни знала ее лучше, чем кто бы то ни было, но редко этим пользовалась. А сейчас на несносную командиршу нашло строптивое настроение, вот она и закусила удила.

Ева замолчала, чувствуя странное стеснение в груди. Ей вспомнилось лицо преподобного, когда тот вошел в дом и увидел ее с младенцем на руках. На мгновение на его суровом лице отразилось страстное желание, мучительная жажда обладания. Но мимолетное выражение тотчас исчезло, словно было всего лишь причудливой игрой света.

Этот человек ничего не делал наполовину. Если он испытывал чувство, то отдавался ему всецело.

Ева закрыла глаза, наслаждаясь воспоминанием. Ее охватила бурлящая радость, робкое волнение, ощущение новизны. Она вдруг почувствовала себя птенцом, подобравшимся к краю гнезда. Она и не знала, что у нее есть крылья.

– Вас ждет свежая почта, – с нажимом добавила Хенни. Братьев и сестер Евы она считала прилипалами. Очаровательными (в особенности когда речь заходила о Шеймусе), и все же прилипалами. – Я принесла письма из городской лавки. Кажется, мистер Постлуэйт ко мне неравнодушен, – она самодовольно усмехнулась.

Ева охотно этому поверила. Хенни привлекала мужчин – ее внушительная внешность на многих производила неизгладимое впечатление. За минувшие годы она не раз хвасталась своими сомнительными победами. Ей удалось разбить сердце торговцу углем, дворецкому и графскому камердинеру.

Ева просмотрела почту. Ледяные пальцы страха сжали ей горло.

Пришли два новых письма от Шеймуса и Коры. Еву охватила тревога. Должно быть, эти письма были отосланы вскоре после тех, на которые она едва успела ответить. Шеймус обещал не ввязываться ни в какие опасные авантюры. И до сих пор держал слово.

Еще больше Еву беспокоила судьба Коры и детей.

«Моя дорогая сестренка, как чудесно иметь работу. Я встретил женщину. Она ангел, спустившийся с небес на землю. Но мой ангел думает, будто у меня больше денег, чем на самом деле. Может, потому, что я сам ее в этом убедил. Надеюсь, ты сможешь исполнить ее заветное желание.

Шучу! Она и вправду чудо. И рядом с ней я испытываю какое-то странное чувство. Может, это любовь? Не знаешь, любовь вызывает смутную тревогу? И чесотку?

Это тоже шутка. Однако я смиренно жду – вдруг тебе захочется выслать мне еще денег. Я тоже по тебе скучаю. Целую тебя, горячий привет Хенни.

P.S. В Лондоне о тебе еще говорят. И весьма нелестно».

Шеймус постоянно встречал ангелов, слетевших с небес на грешную землю. И все же Еве показалось немного подозрительным, что брат прямо написал об этом. Возможно, ей следовало начать волноваться. Кто знает, не напишет ли Шеймус в следующем послании, что женился? А потом появится ребенок. Еще один голодный рот.

Она открыла письмо Коры.

«Тимоти не приходил домой уже две ночи. У Элспет режутся зубки. Малютка похожа на тебя. Скучаю. Люблю».

О боже.

Прошло всего две ночи, сказала себе Ева. Муж Коры еще может вернуться домой. Но страх уже запустил в нее свои когти. Ева почувствовала, как в груди разливается холод. «Он еще может вернуться домой», – шептала она как молитву, глядя в окно невидящими глазами.

Спустя два дня после победы Евы на «королевском корабле О’Флаэрти» к ней явилась с официальным визитом первая посетительница. О приходе гостьи доложил лакей.

– Леди Уэррен, вас хочет видеть некая мисс Джозефина Чаринг.

Ева тотчас с радостью отложила пяльцы с вышиванием, которым безуспешно пыталась заниматься, слизнула с уколотого иголкой пальца капельку крови и вскочила на ноги.