Изгнанник вечности, полная версия - Сергей Гомонов

Гвардейцы и кулаптры по-прежнему сидели перед ним за столом, а он, бессильно свесившись, валялся на стуле, все так же — в одном нижнем белье, как и в начале проверки. А он ведь даже не заметил перехода, в который повергли его опытные кулаптры! Не обратил внимания, что на нем внезапно появилась одежда, когда он нырнул «туда»! Не насторожился внезапному появлению и исчезновению предметов и живых существ, их перевоплощениям! Позволил гипнотическому сну обмануть себя, словно никогда и не учился управлять сновидениями! Фирэ подумал, что это его полный провал…

— Вы все видели, господа, — продолжал Диусоэро. — Один из самых лучших, кого мы когда-либо тут тестировали. Причем же тут телосложение?

— Что это было? — обессилено спросил юноша, но на его вопрос никто не обратил внимания.

— Идите, одевайтесь, — велел второй кулаптр.

Все еще дрожа от возбуждения и опустошенности, Фирэ добрался до раздевалки и там опять упал на стул.

— Вы приписаны в помощники кулаптру Диусоэро, — возникая на пороге, сообщил ему один из военных. — Ваше свидетельство. Ваш жетон. Свидетельство передадите по прибытии командованию корпуса, жетон все время носите с собой — по нему в случае вашей гибели вас можно будет опознать. Удачи, кулаптр.

Не глядя на него, Фирэ кивнул.

Глава одиннадцатая,

повествующая, о чем думают на чужбине люди и звери

По закону природы Нат должен был выглядеть уже очень старым волком. Остальные его сородичи, если и доживали до столь преклонных лет, становились облезлыми всклокоченными чудовищами. Иные ходили без зубов, у тех отнимались лапы, у этих — слепли глаза, притуплялся нюх. Нет ничего страшнее для зверя, чем дряхлость. Да что далеко ходить — предшественник Натаути, старый Нат, его отец, ушел к волчьим предкам вместе со своей подругой Бэалиа, когда им было по шестнадцать, что для их племени — солидный возраст.

Этот Нат, сын того Ната, словно бы замер в самой лучшей волчьей поре, а если двигался теперь чуть меньше, чем на Оритане, то это лишь от невыносимой для полярного хищника жары. Зато здесь к его услугам было столько лягушек, сверчков и цикад, что слушать их выступления пес мог круглый год!

От нечего делать ему часто приходилось валяться в сочной траве, предаваясь воспоминаниям.

Кула-Ори днем словно вымирал: все люди работали с самой зари, и по городу бегали только заполошные дети племени кхаркхи, дожидаясь начала своих уроков у «атме Танрэй». С утра она учила их родителей, чтобы те потом успели заняться своими насущными делами, а ребята ждали своего часа, играя на улицах растущего городка. И так было заведено здесь уже два с половиной витка Земли вокруг светила.

А ведь еще два с половиной года назад Танрэй робела перед неизвестностью, страдая от морской болезни на громадном корабле «Сэхо». И никто, кроме друга хозяина — даже сам хозяин! — не верил в ее адаптолингву[18]. Она работала над нею еще в Новой Волне, это была тема выпускной работы, которой женщина рассчитывала удивить преподавателей. Однако те восприняли ее старания очень скептически и едва засчитали.

Но это не отпугнуло ее. Танрэй словно помешалась на придуманном ею синтетическом языке. Он был необычен еще и тем, что создательница старалась отталкиваться не столько от правил древнеорийского образования лексем, сколько от сочетания звука и смысла рассматриваемого слова. Она учитывала и способы произношения слов племенем кхаркхи, но это было не главным. Ей хотелось найти такие звуки, чтобы они своим сочетанием уже намекали на то, что означает слово. В какой-то мере адаптолингву можно было назвать звукописью. Но в том-то все и дело, что самым сложным здесь было найти такое звучание, чтобы оно одинаково легко ассоциировалось с тем или иным предметом как в понимании ори, так и в представлении кхаркхи. И Танрэй пришлось поломать голову, хотя поначалу она пребывала в радужных надеждах, что все получится легко и просто.

Хозяйка видела свою адаптолингву во сне, заговаривала о ней со всеми к месту и не к месту, а когда приехал Тессетен, чтобы забрать их с Оритана, то и вовсе потеряла сон, так не терпелось ей рассказать о своих достижениях и открытиях единственному человеку, который когда-то в нее поверил. Но, увы, у заросшего бородой по самые глаза северянина ни на что не хватало времени — даже на то, чтобы побриться. Сетен все обещал послушать и все откладывал их встречу, хотя (Нат знал это точно!) ему также не терпелось узнать, что вышло из подброшенной им идеи. Ведь он тогда всего лишь хотел защитить эту девчонку от нападок своей стервозной женушки.

В Коорэалатану друг хозяина прилетел не в лучшем расположении духа, на «Сэхо» пустил к себе только Паскома и Ната, ни с кем не разговаривал больше суток после отплытия. А потом хозяйке в свою очередь стало не до адаптолингвы — ее страшно укачало, и она пролежала пластом на своей койке в каюте два дня, подскакивая лишь к умывальнику и жалобно постанывая. Наконец зелье, которое перед отбытием соорудил для всех Паском, стало действовать, и люди начали выбираться на свежий воздух, с удивлением замечая, что снаружи заметно потеплело.

Многие собирались в общей каюте для развлечений и болтовни. Танрэй вышла туда в самый разгар чтения легенды о возвращении на Алу, услышав знакомый высокий голос, не изменяющийся с годами. Тессетен декламировал историю Тассатио и отчаянно зевал от скуки — впрочем, зевал не только он, но и остальные ори. В каюте находились почему-то только мужчины, по большей части гвардейцы, но были и тримагестр Солондан, и кулаптр Паском, и хозяин, а в уголочке посапывал подвыпивший по своему обыкновению созидатель Кронрэй. С появлением женщины все они оживились, но Танрэй было жаль тратить время на просиживание в закрытом помещении: она уже успела насладиться ароматом теплого морского воздуха и синевой горизонта. Однако гвардейцы и старикан-Солондан так упорно состязались в игре «угоди красотке», что ей было неудобно прерывать их и отказываться от бескорыстных ухаживаний.

— Тьфу!

Все замолкли и обернулись. Сетен, как ни в чем не бывало плюнув на пальцы, с невозмутимым видом перелистнул страницу книги и продолжил пытку декламацией. Зато Танрэй оставили в покое, и она быстро подсела поближе к нему.

— Мне надо кое-что тебе рассказать, — воспользовавшись смысловой паузой между эпизодами, шепнула она.

Он покосился на нее из-под выцветших соломенных косм:

— Вот сейчас закончу — и расскажешь.

— Да кто не знает эту историю?! Каждое Теснауто…