Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский

— Император теперь знает о вашей измене.

— Более того, наивный молодой тей, он знает о непримиримом к нему отношении всех герцогских цветов, кроме красного. И ничего не может поделать.

Алекс вздохнул.

— Я не надену фиолетовый плащ, как и любого другого цвета, отличного от зелёного. Даже бежевый, Северной Сканды.

— И не нужно. Исполняйте присягу. Постарайтесь не погибнуть на войне. Думайте головой в каждой спорной ситуации, оценивайте — действуете ли в интересах империи, это похвально, или исключительно ради блага её ничтожного государя. Вы — человек чести, она подскажет. И не позволит более вредить своей стране.

Тей, ожидавший уговоров стать шпионом герцога в легионе и агентом в столице, что вполне в рамках методов, практикуемых людьми Мейкдона, удивился лёгкости условий.

— И больше ничего?

— Только личная просьба. Не деритесь с Байоном до окончания ламбрийской войны. Он силён, и вы не подарок. Проявите мудрость.

— До конца войны, синьор, — поклонился Алекс. — Даю слово.

— Вам предоставят более достойное помещение для ночлега. Утром не смею задерживать.

Тот же лакей вернул перевязь с оружием.

Глава двадцать четвёртая

О приходе Эльзы Мейкдон возвестил шорох пышных юбок.

Нельзя сказать, что Алекс не ожидал её или был слишком удивлён. Даже известие о наличии сына возрасте примерно тринадцати лет, дающее путём нехитрой арифметической операции представление о годах герцогини, не отвернуло тея, хоть сам он гораздо ближе по дате рождения к сыну любовницы, чем к ней.

Нескромные мысли о нежном и податливом теле, скручивающемся стальной пружиной в упоительные мгновения страсти, преследовали первые недели с убытия из столицы. Потом, особенно после крушения «Ламбрийской звезды», воспоминания поблекли под напором мощных впечатлений и в атмосфере обманчиво невинных взаимоотношений с Ианой.

Опытная фехтовальщица, пусть не на шпагах, а в жизненных коллизиях, она решила с ходу выбить оружие Алекса в виде справедливых упрёков. Встав в меру, то есть на расстояние перехода в атаку, она уже выиграла тактически: мужчине, лежащему под одеялом в одной сорочке, неловко разговаривать с полностью одетой дамой.

Первый стремительный выпад. Мастера шпаги именуют его «терс».

— Заранее согласна с любыми обвинениями. Герцог — ужасный человек, он заставил меня сблизиться с вами, и я искренне благодарна ему за это. Иначе мы бы вряд ли познакомились и не получили бы тех часов восхитительного наслаждения, не правда ли?

Это — аппель, вызывающий противника на ответное движение, предсказуемую реплику.

— Что не помешало передать людям герцога мой портрет для быстрейшей поимки.

Защитный батман Алекса слаб, поэтому за ним тут же следует круазе герцогини.

— Повторяю же: меня вынудили, шантажируя всем, что мне дорого, включая единственного сына.

Благородный синьор не вправе порицать женщину в подобной ситуации. Невидимая шпага Алекса вывалилась из пальцев и жалобно звякнула, закатываясь под кровать. Не теряя темпа, Эльза сделала новый выпад, нижний кварт достиг цели:

— Зато я смогла повлиять на герцога и принять решение оставить тебя в живых, не выдвигая никаких условий.

Туше. Противник повержен. Собственно, он и перед началом схватки лежал на спине. Примерно этого опасалась Иана.

Победительница шагнула к ложу с телом своей жертвы и присела на край.

— Утром ты улетишь. Нам обязательно нужно обсудить, что делать дальше. Мой муж отвратителен, его методы вызывают омерзение… Но он прав, когда рассуждает о судьбах империи.

Алекс, в принципе уже раздавленный, сделал слабую попытку трепыхнуться.

— Если станет императором, корона императрицы украсит вашу голову?

— А разве это — не достойное меня украшение? — Эльза показала воистину царственный профиль, чуть откинув назад пышную каштановую прядь под бриллиантовой диадемой. — А императрице полагается иметь фаворитов, с невероятной быстротой становящихся фалько- и даже элит-офицерами, не за услуги в будуаре, но за подвиги во имя страны, совершить которые им будет предоставлена возможность.

Рука в прозрачной кружевной перчатке легла на бедро Алекса, прикрытое тонкой тканью одеяла. Он почувствовал, что кровь не просто прихлынула — ударила в голову. И не только в голову.

— Мы с тобой сможем многое… Невероятно многое! — её голос скатился до шёпота, а сама герцогиня подалась всем телом, приближая лицо к губам молодого человека.

Уже обе ладони в белоснежных кружевах пришли в движение, ломая последние барьеры и окончательно подавляя волю, отключая разум, который ещё раз тщетно попытался воскликнуть о смертельной опасности игр с этой женщиной и надолго замолк. Ему на смену пришли древние всепобеждающие инстинкты.

Алекс почувствовал, как его руки будто сами собой вынырнули из под одеяла и обвили самую соблазнительную из женщин. Внутри родился сладострастный рык. Он впился губами в её алый рот, потом жадно опустился вниз по шее, к безумно притягательной ложбинке, открытой низким лифом… Как и в прежние свидания с Эльзой, тогда Йоганной, в животе проснулась внутренняя Сила, готовая взметнуть в воздух, и даже не одного — обоих.

Резким варварским движением он опрокинул её на кровать и сам оказался сверху, не тратя ни секунды на шнуровки платья. Юбки задрались, словно ждали этого целый вечер. Алекс вонзился в любовницу как будто в последний раз в жизни, охнул и застонал от невыразимого наслаждения, двигаясь быстрее, сильнее, взлетая на гребне волны и ныряя в сладчайшую глубину…

Несмотря на почти полное отсутствие прелюдии, Эльза успела догнать его, разодрав ногтями мужскую сорочку вместе с телом.

— Только не уходи сразу, — шепнул Алекс, к которому дар речи кое-как вернулся через пару минут после взрыва.

— Конечно…

Гибким движением герцогиня соскользнула с постели и потянула за шнуровки платья. Обычно такое снимают и надевают при помощи горничной, но не звать же горничную! Тонкое обнажённое тело идеальных пропорций настоящей высокородной, виденное в прошлом году несколько раз, усладило взор. И поверить трудно, что ей за тридцать!

Эльза со смехом стянула изодранную сорочку с мужчины и юркнула под одеяло.

Они шептались. О будущих встречах в Леонидии. Вообще о будущем. Обо всём и ни о чём. Потом игривая нежная рука снова начала шалить, и снова… Нет, не извержение вулкана, как в первый раз. Скорее — костёр, жаркий, сильный и долгий, до взаимного исступления и истощения.

А дальше произошло совершенно неожиданное. Утолённый Алекс едва откинулся на подушки, как ночная гостья отодвинулась подальше и подпёрла голову ладонью, отпихнув от себя мужскую руку.

— Что случилось-то? — спросил он, сбитый с толку.

— Это у вас нужно спрашивать, тей.

— Но я не… В чём дело?

— Не хочется признаваться? Тискал меня, а думал о ней!

Как удар хлыстом.

А ведь она права. Какая-та часть сознания постоянно пыталась вообразить, что упругое дело, извивающееся в объятиях, принадлежит другой. По-настоящему желанной. И какова же должна быть сила чар Ианы, что даже после упоительных минут Эльза не сумела вытеснить мысли о сопернице?

Но как, чёрт побери, герцогиня догадалась? Может, сам того не заметив, шепнул слово «Иана»? Вроде бы нет…

Эльза начала одеваться.

— Мужчина должен принадлежать мне весь и без остатка. Другого не приемлю. Спи один!

Не позволив возразить, она хлопнула дверью.

Наутро, не дожидаясь завтрака, обескураженный любовник упорхнул в сторону столицы, не провожаемый никем из герцогской четы. За пазухой грамота, что Мейкдоны снимают всяческие претензии к тею Алайну. В кошеле всего несколько серебрушек, вряд ли хватит на ночлеги по дороге в Леонидию. Разве что задираться в тавернах, убивать на дуэлях и обирать трупы? Надоело! Низко, недостойно, и рядом нет Ианы, чьё присутствие оправдывало бы крайние меры, чтобы обеспечить девушке сносные условия.

Иана… Он не изменил ей. Ничего не обещал, не брал обязательств, как и она. Их отношения не перешли в личные, хоть много раз спали вместе в судовой каюте, но в самом буквальном смысле этого слова, а не в пикантном. Она также ни разу не дала повода к сближению.

Хватит себя обманывать! Он изменил Иане.

И окончательно запутался с герцогиней.

Даже короткого жизненного опыта достаточно, чтобы понять: только неравнодушная женщина способна уловить малейшие нюансы, угадать мысли партнёра. Значит, Эльза искренна. Она назначила цену: Алекс, если хочет продолжения встреч, должен отдаться полностью, принадлежать повелительнице без остатка. Или так, или никак.

Оскорблена в лучших чувствах. Мстительна, опасна.

Легионный наставник Горан только хмыкнул бы. Ну, поразвлекался с замужней синьорой, отвёл душу, пофлиртовал с юной… О чём переживать-то? А в молодости всё воспринимается иначе. Буквально, бескомпромиссно. Любовь, ненависть, верность, измена, к чёрту полутона и оттенки!