Эльнара. История принцессы - Кора Бек

— Как зовут тебя? — тихо спросила Эли.

— Султан, — с готовностью отозвался толстяк.

— Звучное имя, — заметила девушка.

— А тебя как звать-величать? — полюбопытствовал новый знакомый.

— Эльнара.

— Тоже совсем неплохое имя, — одобрил Султан, после чего поинтересовался: — Ну а где ты живешь, Эльнара?

— Пока нигде, — грустно ответила девушка. — Вот уже три дня я пытаюсь к кому-нибудь наняться, но все безуспешно. В одном доме хозяйка сегодня днем уж было собралась взять меня к себе прачкой, да тут увидела на моей шее ожерелье, видно, приглянулось оно ей очень, раз уж попросила продать. А когда я отказалась, она мне тоже отказала.

— Так и надо было продать, — тут же заметил Султан. — Заработала б немного деньжат и купила бы себе другое, всего-то дел!

— Нельзя мне его продавать, это единственное, что осталось у меня в память о моей покойной маме. — На глаза Эли невольно навернулись слезы.

— Постой-постой, ты не плачь, — растерялся Султан. — Не можешь продать, так и не продавай, кто ж неволит? Голова на плечах, руки-ноги целы, что еще-то нужно человеку для счастья, верно?

Пропустив последние слова мимо ушей, Эли выпрямилась:

— О чем ты говоришь, Султан? Кто меня, дочь Пехлибея из Архота, может в чем-то неволить? Я — сама себе хозяйка, так всегда было и будет. Впрочем, мне уже пора идти. Прощай, Султан, быть может, когда-то мы еще встретимся.

— Постой, Эльнара! Куда это тебе пора идти? — воскликнул удивленный толстяк. — Ты же сама говорила, что у тебя нет дома.

— Я нашла себе временный кров на главном базаре города, там есть скамейки, покрытые мягкой соломой, — с достоинством ответила Эли. — Однако мне действительно пора идти. Вечером ворота запираются, и я могу остаться на улице под открытым небом.

— Но, Эльнара, такой молодой и красивой девушке, как ты, ночью опасно оставаться одной не только на улице, но и на базаре. Если хочешь, я могу предложить тебе свой скромный кров.

— У тебя есть дом? — удивилась Эли.

— Ну, не то что бы такой уж большой дом, — немного смутился Султан, — но там по-своему уютно и хорошо.

Лачуга Султана находилась позади одной из мечетей. Это была старая хибара, состоявшая из маленькой комнаты и крохотной кухоньки, прилепившаяся одним своим боком к забору мечети. В комнате стоял кособокий шкаф со скрипучими дверцами, широкий и низкий деревянный сундук, служивший столом, глинобитная лежанка, покрытая куцым матрацем и тонким одеялом, сшитым из лоскутков. В углу моргала покрытая толстым слоем копоти масляная лампа, настолько древняя, что казалось, будто попала сюда из какой-то сказки.

Гостеприимный хозяин великодушно уступил Эльнаре свое ложе, а сам перебрался на сундук, удивительным образом выдерживавший его немаленький вес. К большому удивлению Эли, за последние три дня не имевшей и крошки хлеба во рту, Султан накормил ее вкусным ужином, который состоял из свежих лепешек, куска вяленого мяса, чашки сметаны и горячего чая с медом. Стараясь не показывать, как она на самом деле голодна, девушка медленно ела и думала, что более вкусной пищи в жизни не пробовала. Перед тем, как лечь спать, хозяин достал из своего объемного сундука большой теплый чапан и укрыл им свернувшуюся калачиком Эльнару.

— Спасибо за заботу. — Эли благодарно улыбнулась Султану. — Но откуда у тебя эта вещь?

— Слишком хороша для моего бедного дома? — догадался приятель. — Пожалуй, ты права: тут в кое-каких местах даже сохранились остатки золотых ниток. Наверное, он выглядел очень здорово, будучи новым. Знаешь, этот чапан в моем доме уже столько лет, сколько я себя помню. Однажды в детстве я случайно услышал, будто бы он принадлежал моему отцу.

— А кто он, твой отец? — негромко спросила Эльнара.

— Да я и сам не знаю, — пожал плечами Султан. — Мать никогда мне ничего о нем не рассказывала, а когда я спрашивал ее, она всегда уходила от ответа. Правда, сведущие люди сказывали мне, что был он якобы каким-то важным человеком: то ли ханом, то ли султаном, потому, мол, мать и назвала меня Султан. Из-за этого имени меня в детстве мальчишки часто дразнили, даже обижали. Помню, я убегал домой и плакал от обиды. Ну как же, у всех есть отцы, а у меня нет. А вот теперь, когда повзрослел, порой думаю: чем черт не шутит, вдруг мой отец и в самом деле был султаном? Ты только представь, Эльнара, — оживился Султан, — однажды в мой скромный дом входят стражники в сверкающих доспехах и, низко кланяясь, говорят мне, что мой отец, только сейчас случайно узнав о моем существовании, горит желанием немедленно увидеть своего единственного наследника, поскольку сам он находится уже почти что на смертном одре. Я бегу, нет, мчусь на быстроногом скакуне в роскошный дворец и успеваю получить благословение моего почтенного отца. А спустя время нахожу мальчишек со своей округи, уже женатых взрослых мужчин, и говорю им: «У меня был отец, и какой отец!»

— Знаешь, даже если твоим отцом был не султан, а какой-нибудь дехканин или ремесленник, — задумчиво произнесла Эли, — я думаю, он был хорошим и добрым человеком, ведь в твоих жилах, Султан, течет его кровь, а это главное. Богатство, друг, — дело наживное.

— Ты так говоришь, будто в твоих руках когда-то побывали большие деньги, — удивился толстяк словам юной девушки.

— Ну, не совсем так, скорее, могли бы быть… — рассмеялась Эльнара и, вынув из кармана камзола свиток, протянула его приятелю. Тот долго вертел его в своих руках, с любопытством разглядывая дорогую душистую бумагу, изящную парчовую ленту и большую замысловатую печать, а потом вернул обратно, с сожалением заметив:

— Хоть и перевалило мне в прошлом году за четверть века, читать-писать я так и не научился. А ты умеешь?

— Конечно, меня отец обучил грамоте, когда мне было лет восемь. Это необходимо каждому человеку. Если хочешь, я и тебя научу, — тут же отозвалась девушка, не представлявшая своей жизни без этих знаний.

— Наверное, в моем возрасте это будет сложновато, — уклончиво ответил толстяк, отличавшийся с детских лет ленцой и беспечностью, после чего предложил: — А ты почитай-ка мне сама, что здесь написано, я думаю, обучить меня грамоте ты еще успеешь.

У Эльнары пропал весь сон.

Усевшись по-мужски и сделав серьезное лицо, нарочито важным тоном, каким, по ее мнению, должны были разговаривать придворные служащие, она начала читать составленное ее дедом завещание. Половина текста отводилось описанию доблестных деяний различных представителей славного рода Каиров, многие из которых за свою честность и храбрость не раз были отмечены высочайшими милостями правителей прекрасной древней Персии. Затем шел подробный длинный список драгоценностей, золотых монет и слитков, дворцов, земель, конюшен, пастбищ, переходивших после смерти Сатара в полное владение его внучки — Эльнары.

У Султана, за всю жизнь не видевшего ничего богаче, чем убранство расположенной по соседству с его домом мечети, глаза полезли на лоб при перечислении всех богатств, принадлежавших потомкам достойного основателя рода Каиров. А поскольку текст завещания, как положено на Востоке, был написан очень вычурным языком, он вообразил, что его новая знакомая то ли дочь, то ли внучка самого падишаха далекой Персии.

— Так ты, выходит, принцесса? — потрясенно спросил он.

— С чего ты взял? — удивилась Эльнара. — Просто дед мой по материнской линии — Сатар — на протяжении многих лет являлся визирем прежнего падишаха Персии, а после его смерти был направлен послом сюда, в Хоршикское ханство. Да, он богатый, но очень нехороший человек, поэтому я сбежала от него, а завещание, что он успел вручить мне до моего побега, захватила на всякий случай. Ведь мало ли что в жизни бывает, вдруг когда-нибудь я попаду в ситуацию, когда мне придется доказывать, что я — это действительно я, дочь Пехлибея из Архота и Фариды родом из Персии. Ну а богатства, о которых здесь говорится, — добавила она, — мне на самом деле не нужны. Понимаешь, Султан, я просто хочу быть счастливой.

— А что, по-твоему, нужно для счастья? — спросил толстяк, озадаченно почесывая затылок.

— Любовь, — мечтательно улыбнувшись, коротко ответила Эли.

— Любовь? — недоверчиво и удивленно протянул Султан. — Ну, любовью сыт не будешь, милая, а вот я, к примеру, очень люблю поесть. Да и поспать на пуховой перине и мягких подушках, думаю, очень даже приятно. По-моему, зря ты, Эльнара, отказываешься от наследства. Получила бы свое богатство, а уж потом бы и искала эту любовь.

— Не все так просто, Султан, — нахмурила брови девушка. — Любовь способна сделать человека счастливым, а вот богатство — далеко не всегда. Иногда оно делает его несчастным.

— Ты хочешь провести жизнь в бедности? — немного расстроился приятель, но тут же оживился. — И все-таки, Эльнара, пусть у тебя не будет роскошных дворцов и сундуков с золотом и драгоценностями, но ты такая удивительно красивая, добрая и нежная, что я хочу называть тебя Принцессой, Можно?