Эльнара. История принцессы - Кора Бек

Эльнара бросилась к заветной двери. С четвертой попытки один из ключей наконец-то подошел к замку. Девушка прикрыла глаза, потом встряхнула головой и оглянулась по сторонам. Увидела свой брошенный на диван теплый камзол и, подумав, что он ей еще пригодится, одела его. Убедившись, что самая большая ее драгоценность, память о покойной матери — жемчужное ожерелье, не потерялась, направилась к дверям. Вдруг ее взгляд упал на свиток, перевязанный золотистый парчовой лентой. Завещание деда! Немного подумав, захватила его с собой, положив в карман, и, уже не медля, быстро пошла к потайной двери. Она действительно выходила на улицу в какой-то небольшой проулок. Эли подставила лицо весеннему ветру и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Мечтательно улыбнувшись и заперев дверь снаружи, беззаботно выбросила ключи в кусты. Ей очень хотелось забыть недавнее прошлое, как кошмарный сон.

Эльнара и Султан

Спустя некоторое время продрогшая и заметно ослабевшая от голода Эльнара устало брела по одной из столичных улиц. Мартовское солнце клонилось к закату, однако толпы нарядных и оживленных людей не спешили покидать улицы города в предвкушении долгожданного праздника — Навруза.

Улицы Перистана были украшены разноцветными яркими лентами, цветами, искусно вырезанными из плотной бумаги цветами и звездами, изготовленными из серебристой фольги. Фасады и заборы всех старых домов с внешней стороны были выкрашены свежей краской, а высокие купола многочисленных мечетей тщательно вычищены. Столица стала похожа на невесту, с сердечным трепетом ожидающую события, которое случается в жизни каждой девушки лишь единожды.

Перистанцы и гости города ходили из одной торговой лавки в другую в поисках подходящих подарков. Не спеша, со знанием дела, как положено на Востоке, рассматривали товар, покачивая головой и прицокивая языками. Из установленных в разных концах столицы просторных белоснежных юрт доносились дразнящие запахи халвы, шербета и ванили. Тут готовились угощения, которые в день праздника по традиции будут бесплатно раздаваться всем желающим. Атмосфера праздничной суматохи и веселого оживления никого не оставила равнодушным. Однако Эльнара, погруженная в свои невеселые размышления, ничего этого не замечала, ее волновало совсем другое.

Покинув дом деда, она отправилась на главный базар Перистана, поскольку там легче было затеряться и можно было заодно и поискать себе какую-нибудь работу, чтобы выжить. Девушка очень надеялась, что Сатар начнет поиски беглянки с ее родного города Архота, ведь в свое время Эли не стала объяснять ему причины, по которым она оставила отчий дом, следовательно, он вполне мог предположить, что, спасаясь от его домогательств, Эльнара захочет вернуться под отчий кров. Если бы эти ее надежды оправдались, у Эли появилось бы время обдумать, как ей жить дальше.

Бедняжке повезло. На рынке она познакомилась с женщиной по имени Ляйля, торговавшей различными поделками из кожи, дерева, пушнины и ткани, которые она сама же и мастерила вместе со своими детьми. У бедной женщины три года назад скончался муж, оставив ее на тридцатом году жизни вдовой с пятью ребятишками на руках. Уж чего только она не перепробовала, хватаясь то за одно, то за другое, чтоб прокормить детей? В столице жизнь нынче стала очень дорогой, а все из-за приезжих. С приходом к власти хана Тани многие люди устремились в Перистан, словно мухи на мед. Город увеличился чуть ли не вдвое, а они все продолжали ехать. Вслед за количеством покупателей росли и цены. Глядя на приезжих, Ляйле и пришла однажды счастливая мысль заняться поделками в миниатюрном виде изображавших основные достопримечательности столицы Хоршикского ханства. Их наверняка с удовольствием скупали бы многочисленные гости Перистана в память о посещении города. Конечно, это дело требовало большого терпения и определенной сноровки, но зато обещало неплохую прибыль. Но главное, пользовалось спросом независимо от времени года, чем отличалось от многих других ремесел.

Худо-бедно работа пошла. Конечно, были свои трудности, да и прибыль сказалась не столь значительной, как думалось поначалу. Но теперь каждую ночь Ляйля засыпала со спокойной душой, зная, что, хвала Всевышнему, ей есть чем накормить своих детей завтра.

С большим сочувствием и пониманием она отнеслась к Эльнаре, не имевшей никаких знакомых в огромном городе, с первого взгляда внушившей ей доверие и большую симпатию. Она будто встретила родную сестренку.

Не задавая лишних вопросов, Ляйля предложила Эли помогать ей в ее работе на рынке. Та согласилась. С тех пор женщины занимались торговлей, а смышленые детишки под руководством старшего брата мастерили поделки на продажу. Бедная девушка обрела работу и пусть небогатый, но очень опрятный и уютный кров над головой.

Некоторое время спустя Ляйле пришлось выехать вместе со старшим сыном в город Тазар, где должны были состояться основные торжества по случаю празднования Навруза. Она надеялась выручить побольше денег за их кропотливую и трудоемкую работу. К тому же в Тазаре ожидали приезда большого количества гостей со всего Востока.

К несчастью для Эли, отъезд Ляйли совпал с приездом в ее дом родственников покойного мужа из одного дальнего селения. Оставаться в маленьком тесном домике в отсутствие хозяйки рядом с незнакомыми людьми Эльнара не захотела и ушла. Опять в неизвестность.

Она попыталась наняться в какой-нибудь богатый дом в качестве прислуги, но ее дорогой камзол, отороченный великолепной голубой норкой, и красивое платье вызывали у всех недоумение, а порой и недоверие. Но другой одежды у девушки просто-напросто не было.

Днем Эли бродила по городу в поисках работы, а вечером, пробравшись на главный базар, ворота которого на ночь запирались, укладывалась на скамейке под торговым прилавком, дрожа от страха и холода. К исходу третьего дня Эльнара заметно осунулась и побледнела. От голода и недосыпания у нее кружилась голова и подгибались коленки. Она вновь брела к базару, чтобы скоротать надвигающуюся ночь. Внезапно рядом с ней раздался веселый голос:

— Что грустишь, красавица? Какая печаль тебя гложет, когда остальной народ радуется грядущему большому празднику?

Эли удивленно оглянулась. Из-под круглой коричневой шапочки с двумя маленькими забавными кисточками на макушке на нее смотрело круглое добродушное лицо с приплюснутым носом и веселыми глазами. Лицо принадлежало невысокому толстяку лет двадцати пяти, одетому в плотную белую рубашку, коричневый жакет со множеством маленьких карманов и темно-серые, немного потертые на коленах штаны.

— А тебе что за нужда до моей печали? — нахмурилась девушка, вовсе не расположенная сейчас к каким-либо шуткам.

— А мне до всего нужда, уж такой я уродился, — беспечно ответил толстяк, а потом с искренним удивлением в голосе добавил: — Вот бы никогда не подумал, что и у богачей бывают печали. Вроде бы и сыт человек, и одет, и обут, что еще надо? — Незнакомец неожиданно посмотрел на Эли осуждающим взглядом.

При этих словах Эльнара немного развеселилась. Пытаясь скрыть улыбку, спросила:

— А с чего ты вдруг взял, что я богатая?

— Да вишь, платье на тебе какое красивое, жемчугом обшитое, да и камзол очень хорош, мех так и переливается. Будь ты бедная, была бы по-другому одета.

— А я — не богатая. Платье мне досталось по наследству, а камзол подарили, — просто ответила девушка.

— Так, значит, ты мне сестра! — вдруг радостно воскликнул толстяк, дружески ударив Эли по ладони.

— Поискал бы ты, земляк, родню в другом месте, а у меня нет никаких родственников, да и никогда и не было! — возмутилась Эльнара простотой обращения.

— Я назвал тебя сестрой потому, что ты, как и я, — бедная, — пояснил незнакомец, — но, оказывается, у нас с тобой еще больше общего, чем я мог подумать, ведь у меня тоже никого нет. Мать давно померла, а отца своего я и вовсе никогда не видывал.

— Как зовут тебя? — тихо спросила Эли.

— Султан, — с готовностью отозвался толстяк.

— Звучное имя, — заметила девушка.

— А тебя как звать-величать? — полюбопытствовал новый знакомый.

— Эльнара.

— Тоже совсем неплохое имя, — одобрил Султан, после чего поинтересовался: — Ну а где ты живешь, Эльнара?

— Пока нигде, — грустно ответила девушка. — Вот уже три дня я пытаюсь к кому-нибудь наняться, но все безуспешно. В одном доме хозяйка сегодня днем уж было собралась взять меня к себе прачкой, да тут увидела на моей шее ожерелье, видно, приглянулось оно ей очень, раз уж попросила продать. А когда я отказалась, она мне тоже отказала.

— Так и надо было продать, — тут же заметил Султан. — Заработала б немного деньжат и купила бы себе другое, всего-то дел!

— Нельзя мне его продавать, это единственное, что осталось у меня в память о моей покойной маме. — На глаза Эли невольно навернулись слезы.