Один за всех, и стая за одного - Елена Малиновская

— Прогуляйся!

Губы Норберга при этом не шевелились, поэтому я сомневалась, что на самом деле услышала это слово. Но чуть сама не встала и не отправилась восвояси — такая беспрекословная властность была в его приказе.

Фелан хищно ощерился и утробно зарычал на брата.

Я с силой вцепилась в подлокотники, борясь с отчаянным желанием броситься наутек. Ох, кажется, сейчас эти двое сцепятся в жестокой схватке до последней капли крови! И лучше мне в этот момент быть подальше отсюда.

— Ну вот, ты опять пугаешь Марику, — укоризненно проговорил Норберг, даже не изменив прежней расслабленной позы. — Нехорошо, Фелан.

Блондин весьма недвусмысленно сжал кулаки и шагнул к брату, который сидел в кресле. Он словно стал выше ростом, и я испуганно втянула голову в плечи. Нет, не хочу становиться свидетельницей этой драки! Подобное испытание не для моих и без того слишком истрепанных нервов!

Ни один мускул на лице Норберга не дрогнул. Он даже не приподнял бровь. Так и продолжал совершенно спокойно взирать на взъяренного брата снизу вверх.

Тот сделал еще один шаг по направлению к брату. Завис прямо над его головой, по-прежнему сжимая кулаки. Но вдруг как-то стыдливо потупился и опустил голову.

— Хорошо, — глухо сказал он. — Я уйду. Но…

— Да не укушу я ее, — нетерпеливо перебил брата Норберг. — Сколько можно повторять? Но сейчас я хочу поговорить с ней наедине. Действительно наедине.

Фелан, все так же не поднимая головы, кивнул. И буквально выскочил из комнаты, как будто его ошпарили кипятком.

Я проводила его изумленным взглядом. Удивительное дело! Он ведь старше Норберга. И, насколько я поняла, именно его прочили наследником виера Алисандра. Почему в таком случае он настолько повинуется своему младшему брату?

Норберг между тем дождался, когда за его братом захлопнется дверь. Затем прищелкнул пальцами, и тотчас же по стенам комнаты поползли змеистые зеленоватые всполохи какого-то заклинания.

— Теперь Фелан нас точно не услышит, — ответил он на невысказанный вопрос, застывший в моих глазах.

— В прошлый раз вы обошлись без подобных предосторожностей, — осторожно заметила я.

Норберг улыбнулся, видимо, без особых проблем разгадав подоплеку моего замечания. Мол, наш прошлый разговор все-таки прошел при невидимом свидетеле.

— Не беспокойся, Марика, в этот раз Фелан действительно не услышит ни слова, — с нажимом повторил он.

Я скептически хмыкнула. Хотелось бы верить. Но, с другой стороны, к чему все эти предосторожности, если Фелан без проблем узнает обо всем сказанном через мои мысли?

Норберг вздохнул. Несколько раз ударил пальцами по подлокотнику кресла и встал.

Было видно, что ему еще очень тяжело передвигаться. От необдуманно резкого движения его повело в сторону, и я покачнулась было, собираясь вскочить на ноги. Хотя, скорее всего, мне бы все равно не удалось удержать его на ногах. Куда скорее мы бы рухнули оба. Но почти сразу Норберг каким-то невообразимым усилием воли выпрямился и до побелевших костяшек на пальцах схватился за подоконник, явно стараясь удержаться на ногах.

— Беспомощность унижает, — проговорил он, уставившись в лиловую мглу позднего вечера, которая плескалась за стеклом. — Марика, если бы ты только знала, как сильно меня унижает беспомощность! Я чувствую себя совершенно глупо, когда мне приходится просить помощи в элементарных действиях.

— Вы очень быстро восстанавливаетесь, — возразила я. — Любой человек на вашем месте оказался бы прикованным к кровати на очень долгое время.

— Да, одно из немногих преимуществ оборотней, — печально сказал Норберг. — Я знаю, что пройдет не больше недели — и ничто не будет напоминать о полученном ранении. Но до конца жизни я отныне обречен вспоминать ту жуткую ночь, когда я всерьез считал, будто пришел мой последний час. А самое обидное заключается в том, что я не помню, кто на меня напал. Представляешь, Марика? Не помню! И это плохо, очень плохо! Как много можно было бы решить проблем, если бы я знал, кто пытался меня убить.

Норберг грустно хмыкнул, по-прежнему глядя в тьму, плескавшуюся за окном.

В отражении стекла я видела, как его глаза опять заалели, словно мужчину душил затаенный гнев. Впрочем, почему «словно»? Он наверняка очень злится на тех, кто заманил его в ловушку.

— Неужели вы даже не помните, как оказались в лесу? — поинтересовалась я, хотя понимала, что вряд ли мне стоит лезть в это дело.

— Последнее, что осталось в моей голове, — момент, когда я выхожу из своего кабинета, — негромко сказал Норберг. — Скорее всего, ты не знаешь, но я возглавляю Академию колдовских искусств. До недавнего времени был деканом факультета ментальной магии. И вот я стою около ворот академии и думаю, куда бы отправиться поужинать. А потом — провал. Сплошная чернота. И очнулся я уже в облике волка, лежащий в луже собственной крови под деревьями. Встал, поковылял на запах человека, который принес ветер. И встретил тебя.

Я мысленно присвистнула, оценив полученную информацию. Ого! Выходит, мне действительно не повезло угодить в руки ну очень могущественных людей. Точнее, и не людей вовсе. Мое слово против слова того же Норберга не будет значить ровным счетом ничего.

— Боюсь, что именно так, — спокойно подтвердил Норберг.

Морщась от боли, отвернулся от стекла и устало посмотрел на меня.

— Но мне не нравится твой настрой, — продолжил он после краткой паузы. — Марика, я уже говорил тебе прежде и готов повторить опять. Мне очень жаль, что все так получилось. Ты не заслужила подобных испытаний. Мой род должен был отблагодарить тебя за мое спасение, а в итоге все обернулось для тебя новыми испытаниями. Но…

На этом месте он замялся, явно не зная, как правильно сформулировать следующее предложение.

Я не торопила его. Просто сидела в кресле, угрюмо насупившись. Думаю, сейчас он опять начнет выгораживать своего брата. Мол, бедный был под властью эмоций, поэтому не смог противиться животным инстинктам. Но вот беда — мне-то от этого объяснения отнюдь не лучше. Это меня насильно удерживают в замке. Это я разлучена с родными и женихом. А сейчас выясняется, что, вполне вероятно, все это донельзя неприятное приключение грозит затянуться для меня чуть ли не на год.

— Марика, — наконец, тщательно подбирая слова, произнес он, — я прекрасно понимаю твои чувства. Ты имеешь полное право злиться и негодовать. Но скажи, есть хотя бы малейшая вероятность того, что мой брат сможет загладить перед тобой свою вину?

— Проблема в том, что он не чувствует за собой никакой вины, — пожалуй, даже слишком резко ответила я. — Ваш брат — наглый, самоуверенный, грубый тип, который ведет себя так, будто я принадлежу ему! А смею заметить, что рабства в нашей стране вроде как не существует!