Белый ворон: студенческое патриотическое движение во время СВО - Артём Олегович Чжен

с определенными говорами, целые религиозные общности. Например, очень мало сейчас старообрядцев. Буквально полтора столетия назад [их] было очень много. Они жили в каждой губернии. Сейчас практически никого не осталось. Это печально. Но приходится работать с тем, что есть.

Сегодня много говорится о традиционных ценностях в мире. Мы видим, что страны Востока более-менее, несмотря на свои различия, солидарны в чём-то. Вот какие, на твой взгляд, традиционные ценности являются универсальными? И как они могут способствовать миру и взаимопониманию между народами?

Я активно интересуюсь этим вопросом. И не могу дать простого ответа. Я постараюсь максимально чётко его сформулировать. Мне кажется, что самой главной традиционной ценностью [является] уважение. Сейчас люди могут высказывать что угодно и когда угодно, хамить кому угодно, им за это ничего не будет. На самом деле уважение является основой любой иерархии, любой структуры. И оно очень важно не только в общении между людьми, но и в общении между государствами. Важно, чтобы государства друг другу верили, например. Важно, чтобы лидеры стран друг друга не оскорбляли. Особенно это важно для тех, кто придерживается традиций […]. Надо уметь поддерживать диалог. Очень много священников в разных конфессиях дружат друг с другом. Потому что они хорошо понимают, что их традиция основана на вере, а не на рациональном элементе. Поэтому они даже не пытаются друг с другом спорить и успешно сосуществуют. Это не всегда так, но это проверенный и испытанный опыт. И мне кажется, что этот опыт нужно переносить в международную сферу. Самое важное [— это] взаимодействие с [другими] странами, [необходимо] взаимное уважение, взаимные уступки.

Например, ОАЭ недавно в связи с визитом Владимира Путина разрешила открыть на своей территории первый христианский храм. Или Саудовская Аравия. К сожалению, не помню какая именно страна. Но это — дипломатия. Это уважение, это доверие, которое проявляется также российским руководством и у нас, здесь, к мусульманам. И мне кажется, это важно.

Поговорим об СВО. Спецоперация повлияла на очень многих людей. И не секрет, что многие изменили свои взгляды в ту или иную сторону. По сути, начало СВО действительно разделило общество и даже власть на два лагеря. Речь о, так называемых, партиях «войны» и «мира». Хотелось бы узнать, как и насколько сильно спецоперация повлияла на твои взгляды?

Вначале я прокомментирую «партии войны и мира». Мне кажется, что внимание к этому вопросу чрезмерно. Даже в античности, во время войны Рима и Карфагена, как в Риме, так и в Карфагене были партии войны и мира. И тем не менее, все стороны понимали, в конечном счете, что важно продолжать сражения, не сдаваться здесь и сейчас. Это — естественное явление, возникающее из-за того, что общество пытается осмыслить, что происходит. Мне кажется, что это важно для нас сегодня.

Что касается меня, я следил за Украиной с 2014 года. Мне в то время было 11 лет.

И я решил познакомиться с интернетом. И зашёл в тот самый момент, когда на всех телеканалах, во всех СМИ активно освещали Майдан. И я видел, как девочки с плакатами

«Дайте нам кружевных трусов из ЕС» превратились за три месяца в боевиков, которые расстреливали полицейских из самодельного оружия и забрасывали их коктейлями Молотова. Я чётко для себя понял, за кого я. На Евромайдане основан весь мой политический интерес, весь мой условный политический опыт. Мне кажется, что когда люди совершили ошибку, поддались эмоциям, начали убивать своих граждан, когда, захватив власть, получили, наконец, желаемое, продолжили убивать людей. У себя на Родине, на Востоке. Я не могу себе представить, что я пойду во Владивосток, воевать с владивостокцами по какой-то вот такой причине. Я не могу представить, что буду убивать казанских татар за то, что они говорят на татарском языке. Я для себя это в 2014 году ясно понял. Поэтому я всю свою жизнь был против навальнистов**, против всяких придурков, которые скачут у нас на улицах. К сожалению, это понимали тогда не все. Я не ожидал конфликта. И к моменту начала СВО я уже думал, что всё. Конфликт, который я жду уже восемь лет, никогда не произойдет. И я себе просто придумал его. Но нет. Я ожидал и ждал. Для меня было неожиданным начало спецоперации. Не с удовольствием, я просто понял, что мои расчеты были верными. Я понял, что буйствующие шизофреники, любители европейских трусов, своё отскакали. И тут речь не о том, жалко этих людей или не жалко, братья они или не братья. Я считаю, что все люди друг другу братья. Но когда я в 12 лет смотрел ролик, где пятилетняя украинская девочка кричит, что убьет москалей с ножом в камеру, я не понял, за что. Потому что люди, когда скачут на Майдане, хотят москеляку-нагеляку надеть. Я не понял в 11 лет, почему так ко мне относятся, и за что я в свои 11 лет заслужил такое отношение. Поэтому я целиком и полностью поддерживаю СВО. Те, кто идут с войной на собственных граждан, они ее и получают. Поэтому добро пожаловать на Донбасс, господа киевляне, харьковчане и прочие днепропетровцы.

То есть, повлияла не столько СВО, сколько события 2014 года?

Именно так. Позиция у меня уже была сформулирована, она никогда не менялась, как и у моего окружения. Семья, друзья, все так или иначе к началу СВО уже придерживались единой со мной точки зрения. В моей семье вообще всегда царило единодушие в вопросах политики. У меня все в семье — мать, отец — всегда оценивали СВО так же, как я. Где-то я на них повлиял, где-то — они на меня. Мы единодушно приняли позицию Российской Федерации по Украине.

А у тебя есть родственники, которые проживают на территории Украины?

Были. Они проживали там до СВО и «Майдана». Но у этих родственников есть свои родственники, которые сейчас там живут. Я не знаю, что с ними происходит, к сожалению. Ещё я знаю несколько близких ко мне людей, которые имеют там родственников. Например, преподавательница в моей школе. Она бежала в Петербург, хотя имела родственников в Киеве. Жила сама в Донецке. Все эти примеры подтверждают, что позиция России по Украине правильная, что Украина действительно ведёт войну против своих граждан. Но я непосредственно не имею никаких контактов с жителями Украины.

Мы много говорим о критике людей с либеральными взглядами. И здесь бы я хотел уточнить. Ты критикуешь именно то, что они принадлежат к некоторой совокупности людей, чью