Карта костей (ЛП) - Хейг Франческа

Оружейники выдали мне короткий меч и деревянный щит. Я сжала эфес в потной ладони. Нож был бы сподручнее — я уже привыкла к его обтянутой кожей рукоятке, — но Дудочник настоял на мече.

— Если кто-то подберется к тебе достаточно близко для ножевого удара, ты покойница, — сказал он. — Нужен размах и массивность.

— Я не умею этим драться, — возразила я.

— Да ты и с ножом не то чтобы мастерица, — фыркнула Зои. — В любом случае, ты и не должна драться. Тебе достаточно лишь быть на виду и постараться не умереть. При наступлении держи щит над головой — лучники Синедриона будут стрелять. И не отходи от нас далеко.

Мой нож также остался при мне. В долгом марше от лагеря до кромки леса меня успокаивал его привычный вес на поясе. Дудочник и Зои тоже получили мечи. Я подняла меч Зои — такой тяжелый, что пришлось схватиться за него обеими руками, чтобы не выронить.

— Это не игрушка! — рявкнула она, вырвала у меня оружие и отвернулась.

Сейчас Зои стояла слева от меня, не сводя глаз с лезвия меча, который время от времени перебрасывала из руки в руку. Дудочник занял позицию справа. Он тоже нес длинный меч, но метательные ножи с пояса не снял. За нами стояли солдаты — набралось больше пяти сотен. Переход от лагеря сюда занял несколько часов: по болотам не получалось маршировать строем, поэтому мы шли гуськом по узким тропинкам средь ледяных топей. Лошадей так же гуськом вели в поводу, и они держали головы низко опущенными и раздували ноздри, боясь оступиться. Только на опушке леса войско смогло построиться, и теперь шеренга за шеренгой солдаты ждали начала боя. На некоторых была синяя форма стражников Острова, но большинство кутались в собственную рваную и заплатанную зимнюю одежду. Падающий снег размывал их лица. Никто не разговаривал. Я отвела взгляд от солдат и окинула им замерзшие деревья вокруг. Сосульки, твердые, как пальцы мертвецов. Все казалось невозможно четким, словно у меня впервые открылись глаза.

Я подумала о бумагах из Ковчега, спрятанных где-то в городе. И снова вспомнила маленькие ручки, цепляющиеся за доски заколоченного фургона. Мы уже не успели спасти детей. Я подумала также об Эльзе и Нине, ждущих помощи за стеной. Наши действия никак не изменят их судьбы — видения явили мне столько крови, что верить в наш успех не получалось. Возможно, единственное, что мы сможем изменить: когда придет пора идти в резервуары, жители Нью-Хобарта хотя бы будут знать, что мы сражались за их свободу.

Я чувствовала, что мне смотрят в спину, пока я вместе с Дудочником и Зои иду на свое место. Моя тело было приманкой, ведущей людей на битву, победа в которой невозможна.

Я повернулась к Дудочнику и прерывисто прошептала:

— Я лгу им.

Он покачал головой и тоже шепотом ответил:

— Нет, ты даешь им надежду.

— Это одно и то же. — Впервые я заговорила о своих видениях откровенно. — Нет никакой надежды. Уж очень большой там гарнизон. В моих видениях слишком много крови.

— Нет, — возразил Дудочник и слегка наклонился ко мне. В ночном воздухе из его рта вырывались белые облачка пара. — Ты сражаешься, пусть и видела, что мы проигрываем. Ты всю дорогу знала, чем все кончится, но все равно стоишь здесь, готовая драться. Это и есть надежда.

Больше на разговоры времени не оставалось. Солдаты ждали приказа в сгустившейся мгле. Они смотрели на Саймона, ожидая, что он выступит вперед и обратится к ним. Но Саймон повернулся к Дудочнику и сказал:

— У тебя это всегда получалось лучше.

— Теперь ты их лидер, — тихо ответил Дудочник.

Саймон покачал головой.

— Я у них за старшего, а это не одно и то же. Конечно, они сделают то, что я скажу. Но я перестал быть их лидером с того самого дня, как привез тебя на Остров много лет назад. Их лидер ты, Дудочник.

Он пожал Дудочнику предплечье. Они обменялись долгими взглядами. Потом Саймон отдал воинское приветствие и отошел. Раздались перешептывания, солдаты вытянули шеи, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Когда Дудочник вышел вперед, шепот оборвался.

— Наши братья и сестры ждут нас в Нью-Хобарте, — начал он, и его голос будто ножом разрезал ночную мглу. — Не могу вам обещать, что мы их освободим. Но единственная альтернатива — это ждать, пока Синедрион похищает у нас все больше жизней. Если мы против него не выступим, нас всех поместят в баки. После веков угнетения альфами для омег в этом мире больше нет места, кроме того, которое мы сегодня начнем строить здесь. Возможно, строить его придется на нашей с вами крови, но резервуары хуже смерти. — Он не спеша повернул голову, окидывая взглядом выстроившиеся перед ним шеренги, и четко и громко продолжил: — Синедрион нас, как всегда, недооценил. Они думали, что омеги подавлены, что долгие годы податей, избиений и голода сломают нас и вынудят покориться. Что мы послушно сами пойдем в резервуары. Но Синедрион ошибался. Они думают, что раз нам запретили жениться, мы не плачем, когда наших жен и мужей калечат и убивают. Они думают, что раз мы не можем иметь детей, мы не горюем, когда у нас отнимают тех, кого мы воспитали. Не видя ценности в наших жизнях, они не верят, что мы будем сражаться за эти жизни и друг за друга. Но сегодня мы им покажем, что наши жизни принадлежат нам и в нас больше человечности, чем в любом из них. Сегодня мы говорим: «Хватит». Сегодня мы говорим: «Довольно».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Земля содрогнулась, когда сотни посохов и топоров стукнули по ней, чеканя последние слова Дудочника. «Хватит. Довольно».

Глава 19

Мы шли без факелов — темнота была нашей союзницей. Дудочник подал сигнал к наступлению: поднял меч над головой и резко опустил руку. Он стоял так близко ко мне, что я услышала свист, когда лезвие рассекло воздух. Мы пошли в атаку так тихо, как это возможно, когда на марше пятьсот вооруженных солдат, двигаясь к северной опушке сожженного леса. Еще один сигнал Дудочника, и авангард выскользнул из леса. Неожиданность была нашим единственным преимуществом, поэтому мы по возможности сдерживали основные силы. Первыми в бой отправились всего шесть пар убийц, отобранных лично Саймоном и Дудочником: двенадцать человек устремились по равнине к стене, чтобы перерезать глотки курсирующим вокруг города патрульным.

Ночь быстро поглотила убийц, на бегу низко припадающих к земле. Мы достаточно долго наблюдали за городом и знали, что обходы совершают одновременно три патруля, а также нам было известно, что опасности они не ждут. Часовые на четырех надвратных башнях следили в основном за порядком внутри стен плененного города, а не снаружи. Если они и ожидали беспорядков, то не извне.

Один из патрулей уже показался в поле зрения, факел освещал им путь в обход южной стороны города. По меньшей мере три всадника, один из которых держал факел. Когда с запада донесся крик, факел покачнулся, но шум мгновенно стих, так быстро, что я задалась вопросом, а не был ли он всего лишь вороньим карканьем. Патруль на минуту остановился, а потом продолжил движение вокруг города. Затем послышался еще один крик и лязг металла.

Факел упал и затух в снегу. С востока зацокали копыта галопирующей лошади. Вновь воцарилась тишина, но она была не простой. Зная, что происходит на равнине, я чувствовала: безмолвие душит, словно наброшенное на ночь одеяло.

Следующий сигнал пришел от нашего авангарда: вспышка света у подножия стены между северными и западными воротами. Наши несли с собой масло и спички, чтобы быстро разжечь огонь. В идеале пожар ослабит стену, но хотя бы отвлечет гарнизон от нашей атаки с юга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И снова Дудочник поднял и опустил меч. Мы побежали. Равнину сотряс топот пятисот людей, спотыкающихся на неровной земле. Шумное дыхание, вырывающееся из легких, сжатых от холода и страха. Шлепки ножен о ноги, звон ножей.

Солдат Синедриона не предупредили о готовящемся нападении. Моя поездка к Инспектору не обеспечила нам подмогу, но по крайней мере он нас не предал. Нас никто не ждал, солдаты выбегали из ворот неорганизованно и хаотично. Первые предупреждающие крики раздались, когда мы уже наполовину преодолели расстояние между лесом и городом. Они неслись от ворот к воротам, и в городе начали зажигаться огни.