Заговор Арбеллы Стюарт - Уолш Александра

Пердита сжала его руку, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица, одновременно передавая ему часть своей силы. «Алистер, ты меня пугаешь, что случилось?»

«Когда я был в Индии, я обнаружил через одного из моих шпионов в доме Рэндольфа Коннорса, что у нас в доме Маркиза есть «крот». Кто-то, у кого есть доступ к нашей самой секретной информации и кто передавал ее Коннорсу по меньшей мере год.»

«Год», - повторила Пердита. «Ты имеешь в виду, с тех пор, как я приехала».

«Да».

«Вы думаете, я шпион?» Ее тон был легким, но она была в ужасе.

«Пердита, мне очень больно это говорить, но какое-то время я действительно думал, что у тебя могут быть нераскрытые связи с Коннорсом и что ты работала с ним. Моя дорогая, я должен извиниться — именно по этой причине я не раскрыл все, что обнаружила Мэри немедленно».

Пердита молчала, переваривая это откровение. «Были времена, — сказала она, — когда я знала, что ты лжешь мне, но я не могла понять почему. Пайпер тоже не могла — на самом деле, она была убеждена, что ты ненадежен и что мы должны тебя освободить: изгнать Маккензи из Маркиз Хауса и действовать в одиночку».

Алистер поднял брови, его удивление было таким же очевидным, как и у Пердиты. «Когда она предложила это?»

«После того, как Каллум прибыл в замок Иерусалим. Она предложила нам немедленно уехать, потому что она никому из вас не доверяла и была убеждена, что вы собираетесь сдать нас либо МИ-1, либо Рэндольфу.»

Несмотря на свою серьезность, Алистер смог вызвать кривую улыбку. «Твоя сестра — это та сила, с которой приходится считаться», - сказал он. «Что ее разубедило?»

«Я. Я сказал ей, что доверю тебе наши жизни. Я объяснил, что если Мэри доверяла тебе так безоговорочно, то и я доверял тоже. Как только она оправилась от шока, вызванного встречей с Каллумом, она согласилась остаться, но я не уверен, что ее недоверие полностью рассеялось.»

Алистер замолчал. Через несколько минут он повернулся к ней и заговорил. «Я хотел бы попросить у тебя прощения, Пердита, за то, что когда-либо сомневался в тебе».

«Конечно», - сказала она. «У тебя были свои причины».

Его голубые глаза мгновение изучали ее, затем он продолжил: «Пока мы были в Индии, один из моих шпионов связался со мной и сказал, что для нее слишком опасно оставаться в доме Рэндольфа. Ее зовут Аша, и она работала личным помощником Коннорса в течение двух лет. Именно она обнаружила утечку в наших стенах, но она не смогла определить источник. Кем бы ни был этот человек, у него есть доступ к высочайшему уровню безопасности…»

«И вы подумали, что это мог быть я или Пайпер?»

«Как я уже сказал, сначала это приходило мне в голову, но то, что Аша сказала мне несколько дней назад, сделало невозможным, чтобы это был кто-то из вас», - сказал он.

«Что она тебе сказала?»

«Первые признаки утечки информации появились на самом деле за несколько недель до смерти Мэри, до того, как вы или Пайпер даже узнали о нашем существовании. Я подозреваю, что именно этот человек сообщил Коннорсу подробности о том, что персонал раскопок здесь больше не проживает.»

Пердите стало дурно; она знала, что будет дальше. «Этот человек оставил окно открытым…?» она спросила.

«Либо окно, либо дверь, а также разбитое окно были инсценированы впоследствии, чтобы все выглядело так, как будто в дом вломились», - согласился Алистер.

«Этот человек впустил бабушкиного убийцу, и они все еще здесь?» Она пыталась контролировать свой гнев, но на это уходила каждая капля ее самообладания.

«Я в таком же ужасе, как и ты, Пердита,» сказал Алистер, — что кто-то, кто называет Маркиз Хаус своим домом, способствовал смерти Мэри».

«У тебя должны быть свои подозрения», - сказала она.

Алистер выглядел огорченным. «Это самая сложная часть, Пердита. Есть только несколько человек, которые могли иметь доступ к информации, которая была передана Коннорсу.»

«Кто они?»

«Сьюзен, ты, Пайпер, я, Дженни, Сара, Алан, Кит, Мег и Стю».

Пердита застонала. Она не могла поверить, что кто-то, кого назвал Алистер, мог предать их, мог помочь убийце.

«Вы уже сбросили со счетов Сьюзен, меня и Пайпер», - сказала Пердита. «Я также знаю, что это не ты, потому что, если бы это было так, мы бы сейчас здесь не сидели».

«В результате остаются Дженни, Сара, Алан или мои дети», - сказал Алистер, выглядя отчаявшимся.

«Могла ли это быть Дженни?»

«Это возможно, но мой инстинкт говорит мне «нет», — сказал он. «Кто бы ни распространял эту информацию, он также слил финансовые детали, касающиеся поместья, и у Дженни нет доступа. Алан тоже не знает.»

«Значит, мы можем их не учитывать?»

«Да, я полагаю, мы должны».

«У Сары есть доступ?»

Алистер кивнул. «Для ведения домашнего хозяйства, но мне трудно поверить, что она могла быть в этом замешана. Она работала здесь с тех пор, как закончила школу — твоя мать была ее лучшей подругой; она крестная мать и для тебя, и для Пайпер. Почему она вас предала — что бы она выиграла от такого поведения?»

«Алистер, мы должны отложить сантименты в сторону; это вопрос доказательств», - сказала Пердита, удивленная спокойствием своего голоса. «Есть ли что-нибудь, что мы можем использовать, чтобы сбросить ее со счетов? Что еще, по словам Аши, было передано Коннорсу?»

«Финансовые подробности, информация о наших исследовательских центрах…»

«У Сары нет допуска к информации, имеющей отношение к исследованиям. Это не может быть она,» перебила Пердита с облегчением в голосе, но оно длилось недолго, когда она осознала последствия исключения ее крестной матери из списка имен. «Что еще сказали Коннорсу?» — настаивала она, пытаясь прогнать нарастающую панику из своего разума.

«Это самая неприятная часть: ему рассказали некоторые, но не все подробности вашего исследования колец и медальона». Пердита почувствовала, как к горлу подступает желчь, но не перебила. «Также, что особенно важно, информация об уборке часовни».

Взгляды Пердиты и Алистера встретились, когда понимание нахлынуло на нее.

«Нет», - сказала она, сила слова подняла ее на ноги. «Нет», - повторила она. «Не Кит. Вы не можете подозревать собственного сына.»

Ужас в ее голосе разнесся по окруженному стеной саду, и мир, казалось, погрузился во тьму. Ее разум отказывался рассматривать такое предательство. Это был Уоррен снова? Был ли Кит намеренно нацелен на нее? Неужели мужчина, в которого она влюбилась, продал ее врагу?

«Каждая информация, предоставленная Коннорсу, охватывает работу, которую выполняет Кит», - сказал он, страдание сочилось из каждого слова.

«Нет! Нет. Этого не может быть,» выдохнула она. «Не Кит».

Они уставились друг на друга, оба в ужасе, но когда Алистер, казалось, рухнул под тяжестью этого открытия, Пердита обнаружила, что ее разум прояснился. За все годы поиска улик и исследований она научилась прислушиваться к своим инстинктам и следовать фактам. Ее сердце говорило ей, что она может доверять Киту, несмотря на то, что казалось доказательством обратного. Она должна отодвинуть эмоции в сторону и быть сильной как за себя, так и за Алистера, пока они изучают доказательства. Должно было быть объяснение.

Запустив руки в волосы, она направилась к ближайшему мосту, остановившись, чтобы посмотреть вниз на лениво плывущих кои, пытаясь найти смысл в этой ужасной ситуации. Предаст ли Кит ее? Его семья? Каждый инстинкт внутри нее говорил ей, что он никогда бы не повел себя подобным образом. Тем не менее, вся информация, передаваемая Коннорсу, была связана с Китом.

Холодок пробежал по ее телу, когда она вспомнила то, что недавно сказал Кит о семьях и о том, что не все отношения строятся на любви и поддержке, но могут быть построены на негодовании и ярости. Имел ли он в виду свою собственную ситуацию?

Мысль была шокирующей, и Пердита поняла, почему Алистер выглядел таким ужасным с момента своего возвращения из Индии. Предаст ли их Кит? Когда она обдумывала все, что рассказал ей Алистер, в ее памяти всплыло лицо Кита: улыбающееся, серьезное, нежное, дразнящее, дерзкое, но всегда честное. Ей пришла в голову новая мысль: если бы это был Кит, он бы замести следы — он был слишком умен, чтобы оставлять бумажный след прямо у своей двери. Когда эта мысль дошла до нее, как спасательный круг в штормовом море, Пердита впервые почувствовала, что дышит нормально с тех пор, как Алистер сделал свое откровение.