Сумеречный клинок - Макс Мах

Пир, хотя сказано об этом было в весьма обтекаемых выражениях, давали в честь знатной гостьи, посетившей дом лорда Оленьего распадка на своем пути в столицу. Кого имел в виду де Койнер? Разумеется, Тину. Она и сидела по левую руку от хозяина замка, но создавалось впечатление, что говорит лорд Каспар не с ней, а с дамой Адель, и как бы не с ней одной. Что-то существовало между этими двумя людьми. Что-то сложное и неоднозначное, не любовь и не ненависть, но и того, и другого могло оказаться в этом чувстве совсем не мало. Тут непременно имелась тайна, и да — Сандер был почти уверен, что они знакомы давно и хорошо.

«Прошлое не отпускает их… — подумал он. — Оно словно… кровавый след… Странная мысль! С чего бы это меня потянуло на поэзию?»

Но, так или иначе, мысли эти заставили его раз или два бросить взгляд и на Тину, сидевшую как раз между лордом Каспаром и дамой аллер’Рипп, и Сандер Керст неожиданно обнаружил, что с девушкой — буквально между делом — произошли разительные перемены. О нет, она не превратилась в красавицу — таких чудес на свете не случается. Однако сейчас в свете факелов и в отблесках пламени, танцующего в огромном камине, волосы ее наполнились жизнью и обрели истинные цвета осени. Тонкая белая кожа натянулась на высоких скулах и, казалось, светится, порождая нежное жемчужное сияние, а в желтых глазах, ставших теперь темно-охряными, бушует огонь нешуточных страстей.

«Бог мой! — мгновенная вспышка желания заставила его вздрогнуть и покрыться испариной. — Она…»

Она была чертовски привлекательна с этими своими раскосыми миндалевидными глазами, прямым носом и тонко очерченным ртом. Линия подбородка и нижней челюсти, тонкая изящная шея…

«Как я мог этого не замечать?» — Это был хороший вопрос, но Сандер имел на удивление устойчивую психику.

«Я пьян!» — уверенно сказал он себе и перевел взгляд на ди Крея.

Виктор держал в руке кубок, но, кажется, о нем забыл. Он смотрел на Тину.

«Он тоже пьян? Или все мы сходим с ума?»

И в этот момент он перехватил взгляд мастера Сюртука. Ремт на девушку не смотрел. Он вообще не смотрел на женщин, он наблюдал за Сандером. И Керсту очень не понравился этот взгляд. Обычно веселый и производящий впечатление недалекого балагура Ремт Сюртук был совсем не так прост, как хотел казаться. Но это-то Сандер уже понял и вполне оценил. Однако такого ясного, холодного взгляда он от Ремта все-таки не ожидал.

— Зачем ты здесь? — вопрос задал Каспар.

— Всего лишь случай, — искренно ответила Ада.

Она и в самом деле не собиралась возвращаться.

Ни сюда. Ни теперь. Никогда.

— Пер, я не собиралась тревожить твой покой, ничей покой… Но пошла с девочкой… Впрочем, ты не поймешь, ведь ты не знаешь…

Они стояли на стене, ветер шевелил им волосы, луна плыла по темному бархату ночи, желтая, словно сыр, ноздреватая, тяжелая…

— Чего я не знаю, Адхен?

— Последние годы я служила дамой-наставницей в приюте для девочек, — объяснила она.

— Ты?! — Судя по интонации, он не верил своим ушам.

— Я, — почти печально улыбнулась Ада. — И никто целую жизнь не называл меня Адхен. Ради одного этого стоило послать к черту осторожность и прийти в Квеб.

— Это недостаточная цена за жизнь.

— Это дела давно прошедших дней, Пер! — возразила она. — Кто помнит теперь ту историю?

— Не скажи, — покачал головой Каспар. — Не скажи, Адхен! Люди помнят зло жизнь и еще жизнь.

«Поколение за поколением…»

— Что ж, — не стала она спорить. — Возможно, ты прав, но это ничего не меняет. Судьба — предназначение или игра случая? Я предпочитаю верить во второе. Случай привел меня в Аль. Пустяк свел с княгиней Альма и Ши Ариеной. Минутная слабость заставила отказаться от того образа жизни, какой я вела всю жизнь…

— А какой образ жизни ты вела, Адхен?

Она знала, что тревожит Каспара, и это знание было ей неприятно. Отвратительно осознавать, что тебе не верят даже самые близкие люди.

— Тебя, Пер, интересует, не тянется ли за мной кровавый след? — прямо спросила она, дивясь тому, как легко слетают с губ эти слова.

— С ума сошла?!

— Нет, — усмехнулась она. — Боюсь, ты сам не осознаешь все страхи, что обуревают тебя. Нет, Пер, это совсем не то, о чем ты подумал. Кровь — да, но не в этом смысле.

— Где ты была? Что делала? До нас не доходило даже слухов.

— И немудрено, — улыбнулась Ада. — Я меняла города и страны и вместе с ними меняла имена. В Але меня звали Адель аллер’Рипп, и пять лет назад я стала дамой-наставницей в приюте для девочек.

— Даже и не знаю, что сказать, — покачал головой Каспар.

— Тогда промолчи, — усмехнулась она и отвела взгляд. За стеной лежала ее земля, места, где она не бывала целую жизнь: сопки, распадки, скальные выходы, леса…

— Хорошо, — не стал спорить Каспар. — Итак?

— Когда выяснилось, что одна из моих воспитанниц наследница имени и состояния, я решила, что это знак моей судьбы: случай, позволяющий разрушить рутину размеренной жизни и уйти вдаль. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Возможно.

— Случай, Пер, всего лишь обычный случай, но дорога, начавшаяся в Але, привела меня в Олений распадок.

— Грустно.

— Отчего?

— Не знаю, — пожал он плечами.

— Ты все еще не женат? — сменила она тему. — Почему в замке до сих пор нет хозяйки?

— Есть, — ответил он, и ей очень не понравился тон его ответа. — Она уехала погостить к родичам в Керед.

«Только не это! — Ее словно ударили под дых. — Господи!»

— Керед… — нахмурилась она, произнося это слово вслух. — Ради всех святых, Пер, не говори, что ты женился на Ольге.

— Ада, я женат на Ольге фон Цеас уже более двадцати лет. У нас четверо детей, и она носит мое имя… и имя своих родителей.

— Что ж, Пер, ты сделал свой выбор, не так ли?

— Я…

— Глупости! — остановила его Ада. — Ты дашь нам провизию и снаряжение? Мы собираемся идти через Холодное плато, а там, как ты знаешь, зима.

— Я дам вам все, что потребуется, и завтра с утра вы сможете выйти в путь.

— Спасибо, Пер.

— Будь счастлива, Адхен.

— Девочка!

— Что?! — сон — Гипнос, или как его здесь величают? — уже отнес ее было далеко-далеко за край неба, но голос Глиф тут же вернул Тину к действительности, буквально выдернув из властных объятий древних богов.

— Девочка!

— Где ты, Глиф? — встрепенулась Тина.

Свеча погасла, и в комнате царил мрак. Впрочем, через мгновение глаза Тины немного привыкли к темноте, и она стала различать контуры предметов.