«Если», 2012 № 10 - Журнал «Если»

— Но он же не бессмертный, что бы о себе ни думал. На реке запросто можно погибнуть. И рано или поздно это случится. Не только с ним…

«…но и с тобой», — мысленно договорил Кит и снова лег на спину — смотреть в небо.

Однажды вечером в пивном зале «Суки» кто-то из местных поведал ему историю семьи Розали. В этой истории с избытком хватало и смертей, и утонувших лодок. Паромы гибли под безмолвное шипение тумана, под треск ломающегося дерева, под жуткие человеческие вопли или жалобное ржание лошадей.

«Ну и что? Все месяц-два носят пепельный цвет, а за весло берется следующий паромщик. Розали — новичок, всего лишь года два возит. Когда исчезнет она, у весла встанет Вало, потом младшая сестра Розали, потом сестренка Вало. — Хлебнув черного пива, рассказчик добавил: — Они, Паромщики наши, все как один красавцы. Не иначе, это им возмещение за слишком короткую жизнь».

С высоты штабеля Кит глянул на Розали:

— А вот ты не такая. Не похоже, что будешь жалеть об утраченном.

— Кит Мейнем из Атиара, о чем я стану жалеть, тебя не касается.

На мускулистых руках Паромщицы переливался холодный свет.

Миг спустя ее голос смягчился:

— Я уже не в том возрасте, когда нужно что-то себе доказывать. Но и мне будет не хватать всего этого. Тумана, тишины…

«Так расскажи мне, — мысленно попросил Кит. — Покажи».

До конца плавания она молчала. Наверное, рассердилась, предположил архитектор. Но на берегу не ответила отказом на предложение выпить по кружечке, и они вместе пошли к жилью.

Тихого пастбища как не бывало — там и сям остались лишь пучки самой живучей травы да клочья грязной соломы. Пахло потом и мясом, примешивался горький запашок раскаленного металла. Появились котлованы под фундаменты для анкера и пилона — неглубокие, до коренной породы; рядом высились холмы вынутого грунта. От стада остался только один баран, да и того, насаженного на вертел, крутила девушка в клубах сального дыма возле переносной кузницы. Раньше Кит считал пастбище помехой, но теперь, глядя на освежеванную овцу, он даже почувствовал угрызения совести.

Отару сменили крепко сбитые мужчины и женщины, с помощью катков они спускали по земляному пандусу валуны в анкерный котлован. От пыли поблекли яркие узоры коротких килтов и подгрудных ремней, пыль густо налипла на обнаженную кожу. Воздух был холоден, однако на мышцах работников виднелись проложенные каплями пота дорожки.

Один из этих тружеников помахал Розали, и та помахала в ответ. Киту вспомнилось имя: Мик Землекоп. Недюжинной силы человек, но по натуре не руководитель, а исполнитель. Они с Розали что, любовники? У здешнего люда очень запутанные взаимоотношения, сам черт ногу сломит. В столице всё куда формальнее, уважаются брачные контракты.

В глубоком котловане, на его каменном дне, стоя на коленях, совещались Дженнер и маленькая женщина. Когда к ним спустился Кит, незнакомка встала и слегка поклонилась. Глаза, коротко остриженные волосы, кожа — все у нее было серое, как у чугуна на свежем изломе.

— Я специалист, Лиу Проходчица из Хойка, прибыла по твоему вызову.

— Кит Мейнем из Атиара. Ну, и что скажешь, Лиу Проходчица?

— Как я поняла со слов твоего помощника, надо углублять котлованы.

Архитектор кивнул.

Лиу снова опустилась на колени и провела ладонью по матерому камню.

— Трещину вот эту видишь? Обрати внимание, как здесь меняются цвет и структура породы. Прав Дженнер: проблема непростая. Горст, приподнятый кусок базальтового пласта, вот что это такое. — Она встала и стряхнула землю с коленей. — Взрывчаткой пользоваться приходилось?

Кит отрицательно покачал головой:

— На прежних моих стройках она не требовалась, да и в шахты я никогда не спускался.

— Здорово помогает, когда надо пробиваться через скальную толщу. Блоки эти, что лежат вокруг, тоже, между прочим, с помощью взрывчатки добыты. — Лиу ухмыльнулась. — Тебе понравится ее голосок.

— А как же структурная целостность подстилающего слоя? — забеспокоился Кит. — Ее нельзя нарушать.

— У меня достанет пороха на много малых зарядов. Относительно малых.

— А как ты…

— Стоп! — Проходчица вскинула крепенькую, с обветренной кожей ладошку. — Мне, чтобы по мосту ходить, обязательно знать, как он устроен?

— Нет! — рассмеялся Кит. — Вовсе не обязательно.

Права оказалась Проходчица: Киту понравился голос взрывчатки. К котловану Лиу никого не подпустила, но даже на расстоянии, которое она сочла безопасным, за огромными грудами выкопанной земли грохот показался чудовищным — сущий рев разгневанных небес, сотрясающий землю. Несколько секунд все молчали, лишь гуляло эхо, а потом рабочие дружно охнули и вразнобой завопили, захохотали, затопали ногами. Из котлована выплеснулся резко пахнущий селитрой дым пополам с пылью. Не пришли в восторг только птицы: согнанные грохотом с ветвей, они теперь заполошно кружили в небе.

Из специально отрытой возле котлована щели вылезла Лиу: на лице слой пыли, чисты лишь глаза — прикрывавшие их деревянные щелевые очки теперь висят на шее.

— Все в порядке! — сквозь звон в ушах услышал Кит ее крик.

Увидев его лицо, она рассмеялась.

— Да это же пустяки, комариный чих. Слышал бы ты, как мы, хойчане, гранит ломаем в карьере!

Кит хотел ей что-то сказать, но тут заметил, как повернулась и широким шагом пошла прочь Розали. Он и забыл уже, что Паромщица здесь. Догнав ее, спросил:

— Что, шумновато?

И не просто спросил, а почти прокричал. Наверное, чтобы самого себя услышать.

— И о чем вы только думаете? — Ее трясло, губы побелели.

Кит опешил. «Что это? Гнев? Страх?» Думалось медленно — еще не оправился сотрясенный грохотом мозг.

— Так надо же котлован углубить…

— Землю трясти зачем? Кит, я же говорила, что крупняк приходит на гром.

— Это не гром, — растерянно возразил архитектор.

— Это хуже, чем гром! — На глазах у Розали блестели слезы, ее голос проникал Киту в уши, как через слой ваты. — Теперь они точно придут, я знаю!

Он протянул к Паромщице руку.

— Розали, бояться нечего, насыпь достаточно высока. Рыбам не перелезть…

У него ухало сердце в груди, голова шла кругом. Так трудно было слышать ее.

— Как они поступят, никто не в силах предсказать! Они целые города губили! Выползали на сушу в туманную ночь и истребляли все живое! Для чего, по-твоему, тысячу лет назад понадобилось насыпью отгораживаться? Крупняк…

Розали перестала кричать и прислушалась. Ее губы шевелились, она что-то говорила, но в сознание Кита не проникало ни слова — мешали барабанный бой в ушах, головокружение, учащенное сердцебиение. Вдруг он понял: а ведь это уже не последствия взрыва. Это бьется сам воздух. Краем глаза Кит видел рабочих, все они повернулись к туману. Но там не было видно ничего, кроме неба.