Память любви - Бертрис Смолл

Халиф улыбнулся и, отвернувшись, знаком приказал подойти следующему просителю.

Ничего не оставалось делать, кроме как последовать за великаном негром. Баба Гарун повел ее через двор в другую часть дворца. Стражники у входа вытянулись и застыли. Пройдя тускло освещенным коридором, они оказались перед позолоченным арочным входом, ведущим в большое помещение, где тихо журчал фонтан. Здесь сидели, стояли, прохаживались и щебетали женщины. При виде Баба Гаруна все как по команде притихли. Евнух снисходительно улыбнулся Ронуин, словно приглашая полюбоваться, как велика его власть.

— Где Найлек? — громко осведомился он по-арабски.

Из укромного уголка выступила крохотная, исполненная достоинства женщина:

— Я здесь, господин Гарун. Чем могу служить?

— Ты еще помнишь свой родной язык? — спросил тот.

— Да, господин, — вежливо ответила она.

— Отдаю под твою опеку эту женщину по приказу нашего пресветлого повелителя халифа Рашида аль-Ахмета, да будет благословенно его имя. Наложницу нужно вымыть как следует, дать отдохнуть, ибо он желает видеть ее на восходе луны. Объясни, что всякое неповиновение и ослушание будет наказано ударами палок по пяткам.

Он бесцеремонно подтолкнул Ронуин к Найлек и удалился. Пожилая женщина поспешно подхватила едва не упавшую Ронуин и прошептала на норманнском:

— Не спорь, дитя мое. Главный евнух — человек злопамятный и не прощает обид. Если унизишь его перед другими женщинами, затаит жажду мести и никто, даже халиф, не сумеет уберечь тебя от его козней.

Ронуин, благоразумно сдержав гнев, кивнула Найлек.

— Вот и хорошо, — улыбнулась та. — Пойдем, потолкуем немного. Ты расскажешь о себе, а я отвечу на твои вопросы.

Взяв молодую женщину за руку, она повела ее в свой угол.

— Я велела принести мятный чай и сладостей, — сказала она Ронуин. — Садись, дитя мое.

— Кто ты, — спросила Ронуин, — и откуда знаешь язык норманнов?

— Я Найлек, что означает по-арабски «цветок сирени».

Моя история проста. Отец был торговцем в Провансе. Мавры напали на город, в котором я жила, поймали меня и продали в рабство. Тогда мне было двенадцать. Сейчас сорок два. В Синнебар меня привезли вместе с принцессой, отданной в дар отцу этого халифа. Она умерла, родив нынешнему халифу единокровную сестру. Я воспитывала девочку, пока она не выросла и ее не выдали замуж. Теперь я слишком стара, чтобы найти нового хозяина, поэтому мне и позволили остаться здесь, доживать свой век. Баба Гарун заставляет меня толмачить всякий раз, когда в гарем привозят франкскую девушку. А теперь поведай, дитя, как ты сюда попала?

Ронуин пересказала свои приключения ошеломленной служанке.

— Так это ты убила принца Абдаллу? — благоговейно прошептала Найлек.

— Я не знала, кто он, — честно ответила Ронуин. — Мы просто сошлись в битве один на один. А кто такой Баба Гарун? И почему его все боятся?

— Я уже говорила, он главный евнух гарема.

— Не понимаю, что это такое, — пожала плечами Ронуин.

— Гарем — место, где живут женщины халифа: жены, наложницы, сестры, родственницы и их служанки. Ни один мужчина, кроме халифа, сюда не допускается. А правят здесь евнухи, те, кого в детстве лишили мужского достоинства. Им недоступны радости слияния с женщиной. Все мужчины в гареме: слуги, рабы, стражники — евнухи.

— И Баба Гарун здесь распоряжается?

— Да, дитя мое. Покорись ему, выказывай на людях почтение и уважение, тогда сможешь завоевать его расположение. Если хочешь преуспеть здесь, нужно иметь его в союзниках. Без него ты обречена на забвение, а хуже этого ничего быть не может.

— г — — Я не собираюсь здесь оставаться, — сообщила Ронуин. — Убегу и вернусь на побережье, где крестоносцы готовятся к походу на Акру. Мой муж, должно быть, сильно тревожится и очень на меня сердит.

Найлек сочувственно покачала головой. Ах эти пленницы! Они всегда мечтают сбежать, что, разумеется, просто пустые фантазии.

— Ничего не выйдет, дитя мое, — терпеливо начала она. — Теперь ты выберешься из дворца лишь на похоронных носилках. Ты обречена на вечное заточение. Кроме того, подумай, разве муж примет тебя в свое сердце и откроет врата дома женщине, побывавшей в плену? Тебе еще несказанно повезло, дитя мое, что тебя не изнасиловали или убили. Ты попала в рай на земле. Наш халиф — сильный правитель и хороший человек. Если сможешь завоевать его благосклонность и родить сына, твое положение изменится, ты будешь почти как госпожа здесь. Разве есть лучшая судьба для женщины в этом мире?

— Но у меня есть муж, — возразила Ронуин. Ее снова охватил страх. Почему Фулк не позволил ей сбежать, пока оставался хоть какой-то шанс? А теперь?! Она видела стены, окружавшие дворец. Высокие, толстые, да и стражи полно.

И отныне, если верить Найлек, она навсегда останется в тюрьме. Сама мысль об этом непереносима!

Ронуин затрясло от ужаса. Найлек обняла ее.

— Ничего, дитя мое, все будет хорошо. Никто тебя здесь не обидит, даю слово. Вот, выпей, — попросила она, предлагая Ронуин чашечку дымящегося душистого напитка, который она уже пробовала раньше. — Мятный чай хорошо успокаивает. — Она поспешно повернулась к рабыне, принесшей чай, и тихо приказала:

— Иди к Баба Гаруну и скажи, что новая женщина не в себе. Если ей не дать сонного зелья, она может натворить всяких дел. И спроси, как ее назвали. — Затем Найлек обратилась к побледневшей Ронуин:

— Попробуй эти пирожные. Они называются «рог газели»и готовятся из меда, изюма и рубленого миндаля. Мои любимые! М-м-м, настоящий восторг!

Ронуин взяла пирожное и принялась жевать, но обнаружила, что оно не имеет никакого вкуса. Она положила остаток на блюдо. Найлек потерла ледяные ладони Ронуин и повторила:

— Поверь, дитя мое, все будет хорошо. Тебя ждет чудесная жизнь.

— Я Ронуин, дочь Ллуэлина, жена Эдварда де Боло, хозяина Хейвн-Касла. Мне здесь не место! Пусть меня отпустят!

Вместо ответа Найлек прижала Ронуин к себе. В этот момент к ним почти подбежал Баба Гарун.

— Что с ней? — всполошился он. — Сегодня ночью она должна быть у халифа!

— Она сама не своя, господин мой. Слишком велик удар.

Этого следовало ожидать. Пусть она явилась сюда в облике воина, но остается всего лишь молодой женщиной, — шепнула Найлек. — Если халиф действительно пленен ее красотой, с ней нужно обращаться осторожно, чтобы не рассердить нашего господина и повелителя.

— С годами ты исполнилась мудрости, Найлек, — бросил евнух и сунул руку в глубины своей широкой галабии в красно-черно-желтую полоску. — Вот, возьми. Это некрепкое сонное зелье, которое успокоит ее. — Он открыл небольшой серебряный флакончик и налил несколько капель в чашку Ронуин.