Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Киркман Роберт

– «И рассвирепели язычники…».

– Что ты там бормочешь, придурок? – бросил Губернатор. – Не хочешь рассказать всему классу?

Тайриз поднял голову. Его темное лицо застилала мрачная ненависть.

– «И рассвирепели язычники; и пришел гнев Твой и время судить мертвых и дать возмездие рабам Твоим, пророкам и святым и боящимся имени Твоего, малым и великим, и погубить губивших землю… и произошла на небе война…» – он сделал паузу и посмотрел на Губернатора и Лилли. – Это из Откровения… Хотя вы, наверное, ни черта не знаете о Библии. Но все это уже происходит. Пути назад нет, ведь дверь уже открыта. Прощайтесь с жизнью. Вы сдохнете от собственного меча и даже не…

– ЗАТКНИСЬ! – Лилли одним прыжком подскочила к Тайризу и приставила дуло ругера ему ко лбу. – ЗАТКНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ!

Губернатор поднялся на ноги и встал между Лилли и Тайризом.

– Тише, тише, давайте-ка успокоимся. Отойди, Лилли. Я разберусь, – он оттеснил Лилли от пленника и заставил ее отойти в заднюю часть кузова. – Все в порядке. Все под контролем. Я разберусь.

Тяжело дыша, Лилли медленно спустила курок и сунула пистолет обратно в кобуру, пристегнутую к бедру.

– Прошу прощения.

– Не переживай, – ответил Губернатор, потрепав ее по плечу, и стер кровь со лба. – Я справлюсь. Иди, попытайся поспать.

Лилли с сомнением взглянула на него.

– Вы уверены, что все в порядке?

– Да, все хорошо. Все под контролем. Не переживай.

Последовала долгая пауза. Затем Лилли еще раз взглянула на пленника, который теперь смотрел в пол, устало вздохнула и вылезла из кузова.

Губернатор повернулся к Тайризу и очень тихо пробормотал:

– Я разберусь.

Филип Блейк подошел к скамье напротив той, на которой сидел чернокожий гигант. Под ней, среди паутины и мусора, Филип нашарил бейсбольную биту, которая лежала рядом с грудой холщовых мешков.

– Я разберусь, – почти шепотом произнес он, взял биту, подошел к задней части кузова и опустил металлическую дверцу.

Дверца лязгнула, отделив темный кузов от остального мира. Губернатор повернулся к пленнику и улыбнулся ему.

– Я разберусь.

Мало кому из выживших бойцов армии Вудбери удалось поспать этой ночью, а Гейб и вовсе не сомкнул глаз. Ворочаясь и ерзая на твердом топчане в кузове армейского грузовика, с трудом впихивая свой круглый, как бочка, живот в пространство между стенкой и стопкой ящиков с провизией, он пытался выбросить все мысли из головы, но в мозгу снова и снова прокручивалась каждая деталь его обмана. Сколько раз он врал с момента начала эпидемии? Он давно сбился со счета. Но эта последняя ложь явно могла аукнуться ему, ведь черная стерва с дредами до сих пор была на свободе. Как поступит Губернатор, когда узнает обо всем? Может, вообще не стоило ввязываться в потасовку с обитателями тюрьмы? Он ворочался без остановки. Стрекот сверчков, кваканье лягушек и крики гагар в темноте становились все громче, пока их шум не стал казаться Гейбу оглушительным, чудовищным, громоподобным. Он закрыл ладонями уши и постарался отвлечься. От волнения его мучила изжога, желудок сводило от несварения. Из-за дерьмового питания и постоянного стресса он уже несколько месяцев страдал от проблем с желудком, и теперь ему казалось, что кишки колет иголками и выворачивает наизнанку. Он пытался дышать глубоко и ровно, и в конце концов это дыхательное упражнение погрузило его в вялую полудрему. Перед глазами мелькали образы ночных кошмаров: черная женщина с дредами напрыгивала на него и вспарывала ему живот своей катаной, прямо над пупком, а затем поворачивала меч, будто желая открыть окно в его кишечник, и он силился закричать, но во сне изо рта выходили лишь беззвучные вопли. Прямо перед рассветом он, вздрогнув, проснулся.

Кто-то стучал в заднюю дверцу кузова. Сквозь просвет в заднике внутрь проникал бледный свет. Гейб сощурился и услышал низкий, прокуренный баритон:

– Эй! Гейб! Поднимай свою толстую задницу, ты нужен мне прямо сейчас!

Гейб с трудом сел на топчане, нашарил рядом старую водолазку и начал одеваться. В просвете показалось лицо Губернатора.

– Я готов, шеф. Что вы хотите?

– Скажу по дороге. Бери AR-15 и помоги мне с тем здоровым парнем.

Гейб вслед за Губернатором пересек поляну и подошел к транспортеру. В пассажирском отсеке на полу в позе эмбриона лежал чуть живой мужчина по имени Тайриз. Кевларовая броня исчезла, запястья были связаны веревкой и проволокой, все тело было покрыто синяками и ссадинами – Губернатор целую ночь методично избивал пленника бейсбольной битой. Чернокожий гигант едва дышал, оба его глаза заплыли синяками, губы растрескались и кровоточили, но по-прежнему шевелились, безмолвно произнося молитвы, литании и апокалиптические цитаты из Библии, которые никто не слышал.

Губернатор и Гейб приподняли его, посадили на скамейку – хоть ворочать эту груду почти мертвого груза и было весьма нелегко – и привязали ему руки к стенке кузова. Прикрыв гиганта брезентом, Губернатор пробормотал:

– Раскроем подарок, когда доберемся.

Гейб недоуменно взглянул на него.

– Куда доберемся?

Филип вздохнул.

– Какой же ты тупой, Гейб.

Они спрыгнули на землю и подошли к кабине транспортера. Гейб сел за руль, а Филип занял пассажирское сиденье и приказал Гейбу двигаться медленно и тихо, не включая огней. Никто, кроме Лилли, не заметил, как они выехали с поляны.

Она выскочила на дорогу прямо перед транспортером, словно призрак, и жестами попросила их остановиться.

Гейб доехал до нее и опустил стекло.

– Чего тебе, Лилли?

– Что ты делаешь? Какого черта ты творишь? – она заглянула в кабину и заметила Губернатора. – Можно мне поехать с вами? Я только захвачу винтовку и сразу вернусь!

– Нет! – Губернатор перегнулся через Гейба и встретился с ней взглядом. – Останься здесь и проследи, чтобы все было в порядке. Мы попытаемся договориться с ними, используем этого здоровяка.

Лилли медленно, неохотно кивнула.

– Ладно, но будьте осторожны. Вы в меньшинстве.

– Об этом не беспокойся, – подмигнул ей Губернатор. – Остаешься за старшего.

Они поехали дальше, поднимая за собой облако пыли, и Лилли некоторое время смотрела им вслед.

И только в этот момент она поняла – и почему-то от этого осознания ее сковал ужас, – что за ремень Губернатора был засунут меч Мишонн.

Если верить часам на приборной панели транспортера, они достигли тюрьмы в 6:53 утра, пробившись сквозь группу ходячих, которые бродили по высокой траве к востоку от забора. Ожившие трупы с глухим стуком ударились о бампер и упали под огромные колеса, раздался хруст прогнивших костей. По приказу Филипа Гейб один раз нажал на клаксон и разбудил всех, кто еще спал в серых каменных тюремных блоках по другую сторону колючей проволоки. Подъехав прямо к восточной ограде, Гейб развернул транспортер. Затем он опустил стекло, взял из бардачка короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра и выстрелил в нескольких отбившихся от стада кусачих, высунувшись из окна. Головы одна за другой дернулись в кровавом тумане, и еще как минимум шестеро мертвецов попадали на землю, как кегли.

– Теперь сдай задом к ограде, – велел Губернатор, смотря в боковое зеркало.

Гейб ударил по тормозам, включил заднюю передачу и нажал на газ. Мотор взревел, и транспортер подъехал задом к сетчатому забору, как фургон доставщика пиццы. Подводя машину все ближе, Гейб краем глаза заметил в зеркале какое-то движение – обитатели тюрьмы перебегали от одного здания к другому, будили друг друга и разбирали оружие. Сквозь рев дизельного двигателя доносились слабые звуки тревоги.

Транспортер, дернувшись, остановился менее чем в десяти футах от внешней ограды.

– Поехали, – пробормотал Губернатор, рывком распахнул дверцу и вышел из кабины.

Спокойно спустившись с подножек, оба мужчины подошли к кузову. У бедра Губернатора висела засунутая в ножны катана. Он схватился за край брезентового задника и откинул его. Гейб чувствовал на затылке взгляды людей и ходячих. Прежде чем залезть в кузов, Губернатор едва слышно произнес: