В костюме голой королевы - Елена Логунова

— Правильно думаешь, — одобрил Громов и поправил на глазах очки для плавания. — Забота о дамах — это очень похвально! Действуй.

— Надо понимать, я снова командирован в помощь даме? — проводив глазами уплывающего шефа, вздохнул Бобров.

Оля и Люсинда обедали в номере, потому что макияж и прически им в салоне сделали вечерние, слишком праздничные для повседневного ношения.

Меню трапезы тоже пришлось составлять с учетом необходимости беречь парадную красоту, что исключало крупные куски, жирную пищу и все, что потребовало бы последующей энергичной чистки зубов. Люсинде визажист нарисовал удивительной красоты губы, и порча их идеального контура была бы более серьезным преступлением, чем нарушение государственной границы.

— И все же, у меня такое ощущение, что мы упустили что-то важное, — призналась Люсинда, разрезая на микроскопические кусочки осетинский пирог с сыром.

— Разве? — Оля огляделась.

Она и Громов достигли компромисса: Андрей дал добро на их участие в торжественном банкете от имени принца, а Оля согласилась вернуться домой завтра утром и уже уложила свои чемоданы.

— Я не про вещи говорю, а про историю с твоим похищением, — сказала Люсинда. — Вещички ты вроде уже все собрала.

— А ты не все, — Оля указала на бело-рыжий дорожный конус. — Ты заберешь этот свой сувенир? Или оставишь его в подарок отелю?

— Еще чего! Конечно, заберу! Я только еще не придумала, как его упаковать.

— А он тяжелый?

Оля вышла из-за стола, ухватила полосатый конус за верхушку и подняла над полом.

— Не о… О! — Люсинда поспешно проглотила кусок. — Что это там внутри?

— Что? — Оля подняла конус выше и увидела под ним квадратную бутылку с узнаваемой этикеткой дорогого виски.

В этот момент дверь открылась, и в номер вошел довольный румяный Громов со спортивной сумкой на плече. Увидев супругу, которая жестом ассистентки фокусника явила миру алкогольную заначку, он перестал улыбаться и с подозрением спросил:

— Что это у нас тут? Собрание анонимных алкоголиков?

— Нет! — Оля уронила конус, и он накрыл бутылку. — Как ты мог такое подумать?

— Едва проснувшись, кое-кто живо интересовался французским коньяком, а теперь я вижу хитро припрятанную бутылку, — напомнил Громов, непринужденно забирая с блюда последний кусок пирога. — Я, конечно, одобряю ваш выбор напитков, они дорогие и качественные, но должен признаться, что немного встревожен, ведь до сих пор моя супруга почти не пила.

— И, конечно, кто-то видит в этом мое дурное влияние! — пробурчала Люсинда, проводив огорченным взглядом исчезающий пирог. — Расслабьтесь, олигарх! Эту бутылку я принесла с балкона, чтобы подпереть ею закрывающуюся дверь. И по цвету жидкости в ней вы могли бы заметить, что это вовсе не виски.

— В самом деле, — согласилась Оля и снова сделала «оп», подняв конус, чтобы все увидели неправильный цвет содержимого бутылки.

— И не волнуйтесь, здесь вы будете в полной безопасности! — успокаивающе проворковал голос Боброва, и через секунду появился он сам — в роли рикши, толкающего кресло на колесиках.

В коляске, крепко вцепившись в подлокотники, с обеспокоенным видом сидела женщина в линялом халате с чернильным штампом «ГБ» на нагрудном кармане.

— Варвара! — вскричала Оля, узнавшая ее первой.

Загадочная аббревиатура на халате сразу же перестала ассоциироваться с Государственной Безопасностью.

— Бутылка! Бутылка! — заволновалась Варвара и попыталась поджать ноги, как будто означенный сосуд грозил лопнуть и затопить помещение даже не виски, а коктейлем Молотова.

Люсинде это кое-что напомнило:

— Варвара, это вы разбили наш коньяк?

— Разбили! Разбили!

— Не спрашивайте ее, у бедняжки частичная амнезия, — вмешался Бобров. — Вчера днем ее увезли из бассейна отеля на «Скорой», причем администрация гостиницы не знает, кто она и как оказалась в бассейне.

— Должно быть, и у них амнезия, — предположил Громов.

— Я тоже не знаю, как она оказалась в бассейне, ведь мы оставили ее в нашем номере, — сказала Люсинда, похлопав Варвару по руке.

— А я вас знаю! — неожиданно заявила та. — Вы Людмила, а она Ольга. Это из-за вас я потеряла кота.

— Кота? — переспросил Громов.

Видно было, что он теряет терпение.

— Ах, боже мой! — Оля в сердцах шумно шваркнула об пол дорожный конус и всплеснула руками. — Я же не нарочно! Когда меня в первый раз попытались похитить, я случайно напугала Варвариного кота. И она почему-то решила, что найдет его с моей помощью.

— Потому что Варварина тетя Клара Абрамовна, а она ясновидящая, сказала, что у Романчиковой везения даже больше, чем глупости, — любезно подсказала Люсинда.

Оля с укором посмотрела на предательницу.

— Я обязательно должен познакомиться с этой мудрой женщиной, — пробормотал Громов.

— Послушайте, вы все говорите не о том! — поднял руки Бобров. — Давайте отметим действительно важные факты! Во-первых, Ольга Пална и Людмила Алексанна вчера утром оставили здесь Варвару в полном здравии, а после обеда ее обнаружили без сознания в душевой бассейна.

— А в промежутке она разбила наш коньяк, — повторила Люсинда. — И это тоже немаловажный факт, потому что за этот коньяк еще придется выложить десять тысяч рублей!

— Мы не знаем, кто разбил коньяк, — справедливости ради напомнила Оля. — Мы только предполагаем, что это сделала Варвара, потому что в номере не было никого, кроме нее и еще горничной, а горничная утверждает, что она только убрала осколки и затерла мокрое пятно на ковре.

— Но если принять во внимание медицински доказанный факт получения Варварой черепно-мозговой травмы, идентичной тем травмам, которые нанесли вашим, Ольга Пална, похитителям ваши же, Ольга Пална, соседи…

— Макс, они не знают про левшу! — перебил помощника Громов.

— Что значит — не знают про Левшу? — высокомерно вздернула нос обиженная Оля. — «Левша» — повесть Николая Лескова, написанная в 1881 году…

— Опять вы не о том! — Бобров помотал головой. — Левша — это один из ваших соседей, Василий Антипов.

— И почему, собственно, вы считаете эту информацию важной?

— Да потому, что и похитителей ваших, и Варвару ударил по голове левша!

— А… Ага. Ага-га, — забормотала Люсинда. — Ого-го! Так это что получается?

— Получается, вполне возможно, что Варвару ударил по голове Антипов, — подсказал невозмутимый Громов.

— Но зачем?!

— Я полагаю, чтобы устранить свидетеля. Ваши соседи — воришки. Есть основания полагать, что в пентхаусе они обосновались на деньги, которыми разжились незаконно. Вероятно, по привычке присваивать чужое добро они полезли к богатым соседям, намереваясь чем-то поживиться. После вашего ухода они проникли в номер, не предполагая, что здесь есть кто-то еще, и неожиданно наткнулись на Варвару.

— А она их тоже увидела! И, чтобы случайная свидетельница не подняла шум, они ее оглушили! — подхватила эстафету Люсинда. — А потом отвезли на приватном лифте прямиком в бассейн и засунули в душевую, имитируя несчастный случай!

— Что-то мне это напоминает, — сказала Оля и потерла лоб.

— Стой! — рявкнула Люсинда. — Мне это напоминает, что у тебя на лице парадный макияж, не смей его размазывать!

— Нет, мне это напоминает что-то другое…

Она задумалась.

Ей никто не мешал: Варвара отстраненно помалкивала, Громов нарочито спокойно допивал сок, Бобров терпеливо ждал продолжения, а Люсинда метнулась к зеркалу, чтобы проверить свой собственный макияж.

— Интересно, а как они проникли в наш номер? — вслух задумалась она, проинспектировав боевую раскраску и успокоившись.

— Наверное, использовали отмычки, — подсказал Бобров. — Квартирные воры виртуозно владеют отмычками, которые способны заменить любой ключ.

— У нас вместо ключа электронная карта, — машинально возразила Оля. — Так что обыкновенные отмычки — не вариант.

— Ну, вообще-то отмычки — вариант, потому что у нас с соседним номером смежные террасы, а между ними такая дверца, к которой нет проблем подобрать подходящий ключик, — Люсинда отвернулась от зеркала. — Впрочем, ключ-карта тоже вариант. Воры могли свистнуть ее у горничной.

— Вот! — Оля щелкнула пальцами. — Вот что мне напомнил вывоз бессознательной Варвары в бассейн — убийство горничной!

Громов поперхнулся соком.

— Да, вы же не в курсе, у нас тут был такой печальный эпизод, мы с Люсиндой случайно нашли на чердаке мешок с трупом, — видя, как багровеет лицо супруга, заторопилась с объяснениями Оля. — И, хотя следствие не делилось с нами своими тайнами, мы с Людой логическим путем вычислили, что жертвой преступления стала наша горничная, Рита, она же Гита.

— Она картавила, — влезла с непрошеной помощью Люсинда. — И говорила вот так: «Я не бгала! Я никогда не бегу!»