Трагический эксперимент. Книга 5 - Яков Канявский

В хуторе Мрыховском Ростовской области в саду, где когда-то жила семья казаков Родионовых, есть две могилы под яблоней. В одной могиле похоронена Елена Родионова с двухмесячным младенцем. В другой могиле лежат ещё четверо её детей вместе с дедом и бабушкой. Всего — девять человек.

Владимир Родионов, житель хутора Мрыховского, вспоминает, как от рук красных солдат погибла семья его деда Ивана Семёновича Родионова:

— Деда не было дома, когда красный отряд вошёл в хутор. Его жену Елену красные солдаты изнасиловали и зарубили шашкой, а младенца выхватили и ударили об угол амбара, — рассказал Владимир Родионов. — Потом убили четверых детей и старых прадеда с прабабушкой — всех их похоронили в одной могиле. А во второй могиле закопали мать с младенцем.

К счастью, три мальчика: Василий, Павел и Пётр — успели убежать, они спрятались за камнями. Когда красные ушли, ребята выбрались из своего убежища. Они выросли и уехали из хутора, чтобы никогда сюда не приезжать. Правда, Василий один раз приехал, посмотрел на высокий сожжённый холм, что от дома их остался. Поглядел на могилку матери, махнул рукой, сказал: «Эх» — и больше никогда не приезжал. Тяжело было ему все вспоминать, как красные убивали и всё жгли.

За один зимний день 1919 года большая часть хуторян была уничтожена.

— До сих пор помню страшные рассказы. Красный солдат схватил за бороду старого отца Клавдии Сушкиной и стал пытать, где спрятано золото, — вспоминает Владимир Родионов. — Золота не было. Красный, получив отрицательный ответ, шашкой отрубил старику голову.

Красный отряд выжег ту часть хутора, которая находилась по правую сторону речки Тихой, а на противоположную сторону красные не смогли перейти потому, что речка разлилась. Но участь оставшихся в живых людей была незавидной. Незамедлительной высылке подлежали все жители взбунтовавшихся хуторов и станиц, а также всех соседних населённых пунктов.

Так выполнялся декрет «О расказачивании», подписанный Лениным 4 января 1919 года, на основании которого оргбюро Центрального комитета большевиков 24 января приняло секретную Директиву о расказачивании, а 29 января её подписал председатель Всероссийского центрального исполнительного комитета Яков Свердлов. Согласно Директиве, казаки, особенно богатые, подлежали поголовному истреблению, к середнякам полагалось применять иногда столь же жестокие методы террора.

Жёсткие меры со стороны большевиков объясняются тем, что казаки поддерживали царское правительство, которое выделило казаков в особое военное сословие ещё со времён покорения Сибири. Казакам был подарен Дон со всеми притоками, им отдавали лучшие земли, отличившимся на войне выделялось денежное довольствие. Жили богато. Они охраняли границы Российской империи и были фундаментом царского режима. В 1917 году казаки поддерживали Временное правительство, участвовали в разгоне демонстраций, а когда началась Гражданская война, встали на сторону Белого движения потому, что главная ценность — земля — изымалась большевиками. Уничтожению подлежали 11 казачьих войск в разных регионах страны, самые крупные — донские, уральские, терские, оренбургские войска.

Людей выгоняли из домов в мороз. Вокруг одной женщины было по пять-восемь детей. Под конвоем они дошли до станицы Чертковской, и там их оставили на станции. Три дня не кормили. Младенцы плакали. Обезумевшие матери бросали их под поезд, чтобы они не мучились от голодной смерти. «Я называю это геноцидом», — говорит краевед станицы Вёшенской, член союза писателей России Юрий Карташов. — Солдаты Богучаровского полка выбирали самых лучших казаков и убивали их в ярах. Надругались над святым: в станице Мигулинской солдаты обвенчали батюшку с кобылой.

Про венчание батюшки и кобылы написал в своих воспоминаниях Владимир Добрынин, начальник разведывательного и оперативного отделений штаба Донской армии:

«С одного из хуторов прибежала дочь священника, со „свадьбы“ своего отца, которого в церкви „венчали“ с кобылой. После „венчания“ была устроена попойка, на которой попа с попадьёй заставили плясать. В конце концов батюшка был зверски замучен, — написал Добрынин в своей книге (издана в Праге в 1921 году). — В одном из хуторов Вёшенской старому казаку за то только, что он в глаза обозвал коммунистов мародёрами, вырезали язык, прибили его гвоздями к подбородку и так водили по хутору, пока старик не умер».

О зверствах сообщали и знаменитые советские писатели. «Я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию; причём сознательно упустил такие факты… как бессудный расстрел в Мигулинской станице 62 казаков-стариков или расстрелы в станицах Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных казаков (б. выборные хуторские атаманы, георгиевские кавалеры, вахмистры, почётные станичные судьи, попечители школ и проч. буржуазия и контрреволюция хуторского масштаба) в течение 6 дней достигло солидной цифры — 400 с лишним человек», — писал Михаил Шолохов писателю Максиму Горькому 6 июня 1931 года.

Побывавшие в станице Вёшенской лётчики Бессонов и Веселовский докладывали Войсковому казачьему кругу: «В станице Каргинской забрали 1000 девушек для рытья окопов. Все девушки были изнасилованы и, когда восставшие казаки подходили к станице, выгнаны вперёд окопов и расстреляны».

Террор стал причиной Верхнедонского восстания. Самые крупные очаги сопротивления — станицы Шумилинская, Казанская, Вёшенская. Восстание длилось примерно с 11 марта по 8 июня 1919 года. Оно было жестоко подавлено красными войсками.

Оставшиеся в живых казаки после восстания подверглись уничтожению. Революционный военный совет Южного фронта приказал сжечь восставшие хутора, расстрелять всех, кто был причастен к восстанию даже косвенно. Расстреливали каждого пятого или десятого мужчину. Брали заложников в соседних хуторах и станицах, оказавшихся поблизости к мятежникам, согласно директиве Реввоенсовета Южного фронта от 16 марта 1919 года.

Какое количество казаков осталось после террора — неизвестно. До революции «казаками были 49 процентов от 4 миллионов жителей Дона и 44 процента от 3 миллионов жителей Кубани. Донское и Кубанское казачьи войска были наиболее значительными», — посчитал профессор Калифорнийского университета Питер Кенез. В первой Всероссийской переписи 1926 года никаких упоминаний о казаках, населяющих СССР, не было: все боялись называть себя казаками, потому что за этим следовали аресты. В 2002 году в России к казакам себя относили 140028 человек.

Говоря о расказачивании, нельзя не упомянуть Филиппа Кузьмича Миронова.

Родился он в 1872 году на хуторе Буерак-Сенюткин станицы Усть-Медведицкая Области Войска Донского в семье казака. Окончил церковно-приходскую школу и три класса гимназии, освоив остальной курс самостоятельно. В 1890–1894 годах проходил действительную военную службу, откуда как один из лучших поступил в 1895 году в Новочеркасское юнкерское казачье училище, успешно окончив его в 1898 году.

Уже в качестве офицера принимал участие в Русско-японской войне в составе 26-го Донского полка, где заслужил славу лихого казака, поскольку командовал сотней, которая ходила в тыл врага, а также четыре ордена, чин подъесаула и связанные с ним