Трагический эксперимент. Книга 5 - Яков Канявский

активных участников Гражданской войны: не чувствуют ли они некоторой неловкости, убивая друг друга?

Нет, не чувствуют.

„У него — ружьё, у меня — ружьё, значит — мы равные; ничего, побьём друг друга — земля освободится…“

Говоря о жестокости, трудно забыть о характере еврейских погромов в России. Тот факт, что погромы евреев разрешались имевшими власть злыми идиотами, — никого и ничего не оправдывает. Разрешая бить и грабить евреев, идиоты не внушали сотням погромщиков: отрезайте еврейкам груди, бейте их детей, вбивайте гвозди в черепа евреев, — все эти кровавые мерзости надо рассматривать как „проявление личной инициативы масс“».

На Украине после сидевшего на немецких штыках гетмана Скоропадского к власти пришёл Петлюра, который сформировал украинскую армию. Это была та же самая царская армия, офицеры, солдаты, демобилизованные или дезертировавшие с фронтов Первой мировой войны, которые организовали свою украинскую армию, по этническому принципу. Потому что было уже провозглашено независимое украинское государство. Временное правительство разрешило создание в армии национальных частей. Там появились специальные украинизированные части.

Петлюра — это недоучка, человек без нормального школьного образования, без высшего образования. Он очень похож в этом на Гитлера, такой же закомплексованный. Работал журналистом, потом пошёл в политику. Когда он увидел, что озлобленный народ на обломках империи надо как-то объединить, национализм стал той картой, на которую он поставил.

Симон Петлюра был сначала военным министром УНР, затем главой Директории и главным атаманом войск УНР. Петлюровская армия учинила страшные еврейские погромы, в которых было убито, по разным данным, от 100 до 200 тысяч евреев Украины. Причём они были убиты самым жестоким образом. Это был Холокост за 20 лет до Холокоста. Забытый Холокост.

Свидетели видели реки крови, аллеи деревьев по обочинам дорог, где на ветвях висели намотанные кишки убитых евреев, видели, как беременным женщинам вспарывали животы, вырезáли ребёнка и зашивали туда крысу. Детям разбивали головы о стены домов.

Петлюра лично санкционировал еврейские погромы, давал прямые указания своим атаманам. Петлюровцы вешали, например, такие объявления: «Просим всех русских жителей выставить в окнах иконы, у кого икона не будет стоять, тех всех подряд будем резать, не разбираясь».

Погромщики вспарывали перины и подушки, и будто белый снег летел над городом, и эти белые перья падали в кровь, которой были залиты мостовые. Зверства были такие, что словами передать нельзя.

СПРАВКА:

Погромом в Проскурове руководил атаман Запорожской казачьей бригады Иван Семесенко, подчинённый Петлюры. Есть свидетельства, что погром был проведён по прямому указанию Петлюры. Казакам была поставлена задача вырезать еврейское население, но при этом не грабить их добра. То есть это было в чистом виде уничтожение людей по этническому принципу.

Петлюра действительно издавал осуждающие погромы декларации, но задним числом, через несколько месяцев после самого погрома. Он никогда не оставлял письменных приказов о погромах. Указания отдавал устно, так как ему надо было делать хорошую мину перед европейскими спонсорами, он заигрывал как с Германией, так и с Францией. Однако остались свидетельства.

Петлюровцы убивали и русских. Сестёр милосердия, которые возвращались с фронта, массово насиловали, отрезали им груди. Убивали священников. Убивали поляков, цыган. Но евреев больше всего. Фактически это была репетиция Холокоста. Они преследовали цель создания моноэтнического государства.

* * *

По данным на 1914 год, в стремительно разраставшемся Баку жили 102 тысячи азербайджанцев, 68 тысяч русских, 57 тысяч армян.

Азербайджанская и армянская общины друг друга, мягко говоря, недолюбливали. Азербайджанцы проявляли больше лояльности Российской империи, армяне тяготели к национально-революционной партии «Дашнакцутюн», большевикам и эсерам, что проявилось в 1905–1907 годах. Тогда в Баку и Нахичевани произошли армянские погромы, по утверждению немецкого историка Йорга Баберовски, при попустительстве властей. В нефтяной столице вращались шальные деньги и масса оружия, процветал рэкет, магнаты содержали частные армии. Банды строго делились по этническому признаку. При этом армянские «маузеристы», в отличие от азербайджанских «гочи», подводили под свою деятельность политическую базу.

Летом 1917 года власть в городе перешла в руки Бакинского совета, в котором доминировали дашнаки, большевики и левые эсеры. Азербайджанская партия «Мусават» оказалась в меньшинстве, мнение её фракции игнорировалось.

По данным советского историка Якова Ратгаузера, председатель Совета армянский большевик Степан Шаумян называл азербайджанцев «народом, незрелым в революционном отношении».

Чувствуя слабость своих позиций, местные большевики пошли на альянс с дашнаками. Сформированные ими части Красной армии на 70 % состояли из этнических армян, а командовал ими бывший царский полковник Аветисов, после революции вступивший в «Дашнакцутюн». Азербайджанские же национал-демократы и, тем более, гастарбайтеры из Персии, работавшие на бакинских нефтяных промыслах (в Баку и окрестностях города их насчитывалось до 70 тысяч) советскую власть не признавали, и потому Совет мало учитывал интересы мусульманского населения.

Азербайджанцы принялись вооружаться, как они утверждали, для самообороны.

Американский историк Майкл Смит пишет, что бакинские армяне помнили резню соотечественников в Османской империи в 1915 году и чувствовали себя зажатыми между наступавшими на Закавказье после развала русской армии турками и недружественным азербайджанским населением, а те ждали турок как освободителей. Напряжённость росла.

К 26 марта Бакинский совет распространил свою власть почти на все районы вдоль побережья Каспийского моря от Порт-Петровска (ныне Махачкала) до Ленкорани близ границы с Персией, что настроило против него мусульманское население. Поводом же для столкновений стали похороны застреленного неизвестными сослуживцами Мохаммеда Тагиева, офицера «Дикой дивизии» (кавалерийской части бывшей царской армии, сформированной из добровольцев-мусульман), сына азербайджанского миллионера Гаджи Зейналабдина Тагиева.

27 марта 1918 года на пароходе из Ленкорани приплыли 50 офицеров и солдат сформированного Мусульманским национальным комитетом конного дивизиона, чтобы принять участие в похоронах. На следующий день ленкоранцы хотели отплыть восвояси, но Шаумян приказал разоружить их в порту.

Азербайджанцы расценили это как издевательство над горем Тагиева-отца и возмутились тем, что Бакинский совет не предъявил аналогичных требований вооружённым формированиям «Дашнакцутюна».

На улицах Баку появились баррикады, на помощь прибыли ветераны Кавказской туземной конной дивизии. Представители совета, посланные в порт для их досмотра, были обстреляны.

Азербайджанский историк Айдын Балаев считает действия Шаумяна абсолютно незаконными и неспровоцированными, британский исследователь Питер Хопкирк, в целом соглашаясь с такой оценкой, находит, что реакция азербайджанской стороны тоже была не вполне адекватной.

30–31 марта на квартире видного большевика Наджафа Нариманова, азербайджанца по национальности, состоялись переговоры между Шаумяном и лидером «Мусавата» Мамедом Расулзаде. Дело шло к мирному соглашению, но тут стало известно об обстреле красноармейского патруля на Шемахинской улице.

Хотя виновники инцидента установлены не были, Шаумян прервал переговоры и распорядился начать масштабные боевые действия. В донесении в Москву он не скрывал своих мотивов: «Мы воспользовались поводом и открыли наступление