Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? - Марина Ночина

   - Ты всегда решаешь за других? Может, у меня завтра дела? - заворчала я. Больше для проформы, потому что сегодняшний запас сил для борьбы с Монстром окончательно истощился. И правда какой-то энергетический вампир. Пообщаешься с ним, и хочется пойти броситься под поезд или хотя бы рухнуть в кровать и поспать часиков двенадцать.

   - Не хочу тебя огорчать, но все твои планы на ближайшие две недели придётся отменить. У меня не так много свободного времени, и я более не собираюсь тратить его на то, чтобы ждать, пока мне откроют дверь. Яволь?

   - Я-я, - согласилась и отвернулась, переведя всё внимание на стекло, по которому стекали капли. Пожалуй, эта осень останется в моей памяти, как самая ужасная. А ещё утверждают, что пора студенчества - самая лучшая в жизни человека. Да пошли они все!

   - Хэй, - рука парня коснулась моего плеча.

   - Ты, кажется, собирался свалить.

   Тимофей усмехнулся, присел передо мной на корточки и снизу вверх, словно преданный пёс, заглянул в глаза. Я удивлённо сморгнула и приготовилась к какой-нибудь подлянке.

   - Увидимся завтра, - чему-то улыбаясь, пообещал парень, похлопал меня по коленке, резко встал, подхватил рюкзак и направился в коридор.

   И что это сейчас было? За две недели он сведёт меня с ума. Господи, дай мне сил и терпения.

   - Дверь закроешь или как? - прозвучало из прихожей.

   - А куда ж я денусь, - пробурчала я себе под нос и потопала выпроваживать парня. Ещё всего лишь тринадцать дней, Ксюх, тринадцать дней.

   Глава 7. Доброта идёт спасать мир!

   - А сметана есть?

   - Порой мне кажется, что ты приходишь сюда не работать, а пожрать, - привычно проворчала я и полезла в холодильник за сметаной.

   - Не без этого, - довольно оскалился Тимофей, перекладывая со сковородки в тарелку четвёртый сырник.

   - Мне оставь. Между прочим, не для тебя готовила, - хлопнув парня по рукам, потребовала я.

   - Эй! Я голодный! - нагло сообщили мне в ответ, а в глазах - искры раздражения. Неужели не понравились мои слова? С чего бы? Это, Ксюха, у тебя банально разыгралось воображение. Просто он идиот и не скрывает этого.

   - На, голодный.

   Я отобрала у Морозова лопатку, всучив вместо неё упаковку сметаны и, достав тарелку, перекинула в неё оставшиеся два сырника. Не густо, но мне хватит. Тем более, за почти две недели в обществе Чудовища выяснилась одна занимательная вещь: Морозов добреет на глазах, если его как следует накормить.

   И я соврала, когда сказала, что готовила не для него. Именно для него. Пусть поджарила купленные в магазине уже готовые сырники, но...

   Скосилась на парня и горестно вздохнула. Даже сытый и довольный, порой, он меня выбешивал. А в остальном двенадцать самых страшных дней в моей жизни прошли более-менее спокойно. Тимофей старался вести себя достойно, а я в ответ больше не била об его голову ничего тяжелее шариковой ручки. Если бы не его непередаваемый характер, цены бы такому мужику не было.

   - Что у нас сегодня по плану? - усаживаясь за стол, спросила я вторую половину нашей небольшой команды, отвечающую за организацию трудовой деятельности.

   До сдачи работы по плану оставалось всего два дня, а мы не успевали. Точнее я не успевала, потому что до сих пор не смогла залезть в душу парня. Мою он выворачивал, как мог, или почти как мог. Есть уголки, в которые не пускаю никого. У Морозова, правда, подобных местечек оказалось раза в три больше. И они были настолько тёмные, что мне порой казалось: общаюсь с уголовником-рецидивистом, а не с девятнадцатилетнем парнем. Пыталась расспросить Максима, но тот лишь грустно улыбался и советовал не лезть. Вот сто процентов Чудовище особо жестоким образом кого-то замучило и теперь скрывается в нашем институте от правосудия. Интересно, какая по счёту я у него жертва?

   - Не спи! - добрый Морозов пнул меня под столом и как ни в чём не бывало макнул сырник в сметану. - Ты хоть слушаешь, что я тебе говорю?

   - Слушаю.

   - Иногда?

   - Отвали.

   Тимофей поднял руки и сделал, как просили. В последнее время, то есть в последние три дня, он начал приручаться. Язвит, конечно, по страшному, но при первой же возможности уйти от конфликта сводит наше пикирование на нет или, вот как сейчас, просто отстаёт от меня.

   Я лениво поковыряла сырники, рассматривая свои записи, касающиеся несговорчивого напарника, и внезапно поняла, что за все двенадцать дней ни черта о нём не узнала. Имя, возраст, пристрастия в еде и ещё несколько ничего не значащих мелочей.

   Глянула на стопку листов парня и ужаснулась. Целое досье на меня, вплоть до того, какой цвет и фасон белья я предпочитаю.

   Ужас! Как вспомню, каким способом он добился этой информации, бросает в дрожь. Если Тимофею что-то было нужно, он выводил меня из себя или брал "на слабо". А я, как дура, каждый раз велась. И ведь раньше считала себя уравновешенной, умной и расчётливой. Оказывается, порой бываю очень...

   Со злостью вонзила вилку в кусочек сырника и требовательно уставилась на Морозова.

   - Шо? - флегматично жуя, поинтересовался парень.

   - Видишь это?

   - Твои заметки по мою душу.

   - Ничего не хочешь рассказать? Потому что если сдам Ознобину работу в таком виде, мне светит не больше пары.

   - Тоже хорошая оценка, - облизав вилку, философски изрек Тимофей.

   Я спокойно отодвинула от себя тарелку, встала и вышла из кухни. Морозов проводил меня вопросительным взглядом и вернулся к поеданию нехитрого ужина. Вот же скотина. В такие моменты больше всего хотелось свернуть ему шею. Не сомневаюсь, мир бы меня понял и простил. Невозможно долго терпеть рядом с собой эту ледышку. Как Монстром был, так им и остался.

   Зашла в самую крошечную комнатку квартиры, переделанную под кабинет и села на подоконник. Его специально для меня сделали широким и удобным. Я потом ещё подушек накидала...

   Села, прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Век бы не видеть. Мне пришлось мучиться и терпеть его целых двенадцать дней. И каков результат? Нулевой.

   В любом случае, работу я сдам, и если Ознобин влепит двойку за краткость, пусть так и будет. За красной корочкой не гонюсь. Её наличие или отсутствие всё равно ничего не даст, все главные и нужные знания в голове. И то, как ими распоряжусь, зависит только от меня.

   - Ксюша.

   - Ты ещё здесь? Будь добр исчезни из моей квартиры и из моей жизни. Того компромата, что есть, хватит и на три работы.