Бульдог. Хватка - Константин Калбазов

– Петя, а тебе никто не говорил, что твой диван жутко неудобный? – смотрясь в зеркало и приводя себя в порядок, поинтересовалась Анна.

– А кто бы мне это сказал? На нем, кроме меня, никто даже не сидит. Стульями обходятся. Когда-никогда я прилягу отдохнуть. Но по мне, он вполне даже нормальный, – растерянно пожимая плечами, с наивной непосредственностью ответил он.

– Вот так прямо никто и не присаживается? – ловя взгляд мужа в отражении, мягко поинтересовалась Анна.

– Господи, Анечка, опять. – Вроде и осуждающе сказал, а во взгляде появилось что-то эдакое.

– Петя, побойся Бога, и так грешим раз от разу.

– А разве ревность не грех?

– Про ревность в Писании ничего не сказано.

– Так и мы не прелюбодействуем.

Почувствовав неладное, Анна оторвалась от зеркала и, выставив перед собой в протестующем жесте руку, посмотрела на него взглядом загнанной лани. Находило на Петра порой… Нет, с ней тоже случалось подобное…

– Петруша, вот только попробуй.

– И что ты сделаешь? – явно заигрывая, произнес Петр.

– Прокушу тебе губу, – мстительно пригрозила Анна, – а потом посмотрю, как ты будешь послов принимать.

– Нечестно.

– А то, что ты вместо разговора сразу меня дониматься начинаешь, честно?

– Ладно. Убедила. Итак, насколько я понимаю, ты пришла ко мне, чтобы заявить свое материнское категоричное «нет».

– Петя, ему только семнадцать.

– Это говорит мать или императрица?

– Вот только не надо передергивать. И потом, я и как мать, и как императрица буду права. Он еще слишком молод.

– Но именно в этом году я собирался отдать под его руку одну из губерний. Ему пора учиться управлять. И по этому поводу ты не возражала. Что изменилось?

– Но Ямайка еще не является российской губернией.

– Тем не менее эта территория уже занята нашими войсками и требует нашего управления.

– Но ты ведь этого еще не знаешь. Разве ты уже получил депешу об успехе операции?

– В этом не сомневаются разбирающиеся люди, в этом не сомневаюсь я. Поэтому не нужно никаких сомнений, Ямайка уже наша, и уступать ее я не намерен. Войск для этого там более чем достаточно. Мало того, принимаются меры, чтобы максимально облегчить положение экспедиционного корпуса.

– Но там ведь идет война. Или Александр уже не твой наследник?

– Александр был наследником с рождения и таковым останется, пока не придет его час взойти на престол. Что же до остального, не старайся держать его под юбкой. Это пойдет ему только во вред. Анечка, когда он обратился ко мне с этой просьбой, моя первая реакция не отличалась от твоей. Но потом я подумал…

– Вы с Иваном подумали, – поправила Анна.

– Мы с Иваном подумали, – не стал спорить Петр, – и пришли к выводу, что мальчик, сам того не подозревая, подсказал, как именно можно придать больший вес нашему присутствию в Вест-Индии. Он цесаревич, а потому в переговорах его слово и авторитет будут куда более весомыми. Хотя бы потому, что ни один монарх так просто не отступится от своего слова, пусть и сказанного необдуманно. Александр поедет на Ямайку не губернатором, а наместником. Вот такие дела, Анечка. Это не просто учеба в деле управления землями, он сразу начнет служить России. И не думай, пожалуйста, что я не боюсь за него.

– Кто там за ним присмотрит?

– Помнишь такого офицера Канцелярии Савина?

– Тот самый, что не единожды спасал тебя и принимал деятельное участие в раскрытии заговора Лестока?

– Он самый.

– Он на Ямайке?

– Да. Причем ему уже должны были вручить мой указ о назначении его на должность генерал-губернатора.

– Сначала назначить и тут же сместить из-за сына, которого переполняют романтические бредни?

– Не совсем. Но ты права, нужно будет отправить ему мое личное послание. Не дело понапрасну чинить обиды человеку, не единожды доказавшему свою преданность как России, так и мне в частности.

– Я тоже напишу. Как мать, – перехватив взгляд супруга, пояснила Анна.

Когда за ней закрылась дверь, Петр испытал небывалое облегчение. Признаться, он думал, что ему предстоит выдержать целое сражение. У Анны был довольно упрямый характер. Но на деле все оказалось куда проще. Все же удар властью не проходит бесследно. Кому-то он кружит голову и заставляет творить непотребства. А кого-то заставляет перемениться, пересмотреть отношение к жизни.

К примеру, Анна осознала, что императорская корона в первую очередь ярмо и только потом власть и привилегии. И поняла она это достаточно быстро, в отличие от того же Петра, которому для этого пришлось сначала заглянуть за грань. Но вместе с тем и государи в первую очередь люди, которым свойственно, например, любить каждого из своих детей, даже если их двенадцать.

Первая мысль, которая пришла ему на ум после просьбы сына, это беспокойство за него. Первое, что сделала Анна, это примчалась защищать свое дитя от него же самого. Осознание долга пришло уже потом. На Петра повлияли слова Туманова, Анне же указал на это сам император.

– Как все прошло? – поинтересовался вернувшийся Иван.

Петр окинул взглядом шурина и невольно покраснел. Туманов прекрасно понял, что именно тут произошло. Оно вроде не мальчик, и Анна его супруга, да только ничего не мог с собой поделать, когда кто-то намекал на…

– Александр поедет на Ямайку, – ответил Петр.

– Ага. Ну я в тебе в общем-то и не сомневался.

– Когда будет готов отряд Зарубина? – повернувшись к Туманову спиной, поинтересовался Петр.

– Выход назначен через два дня. И откладывать никак нельзя. Иначе англичане перекроют проливы, а тогда уж и мышь не проскочит.

– Значит, нужно будет уложиться в эти два дня.

Отряд из четырех клиперов, которые, собственно говоря, и послужили поводом для объявления войны, в настоящий момент готовился к походу в Вест-Индию. Их уже довооружили артиллерией, доукомплектовали экипажи. На борт были погружены боеприпасы, в основном артиллерийские снаряды и порох, на первое время Карибской эскадре этого должно было хватить. Кроме того, отряд должен был доставить оборудование, необходимое для развертывания ремонтных мастерских и производства боеприпасов. Все же новая тактика, привнесенная Петром, требовала использования изрядного количества огневого снаряжения.

На этих же кораблях должны были отправиться в путь и гражданские лица. Мастера и рабочие будущих предприятий, медики, учителя, а также чиновники, которым предстояло налаживать на чужбине делопроизводство и институты власти. Император не собирался откладывать все эти вопросы до окончания войны. Русские пришли на Ямайку уже навсегда, кто бы и что бы ни говорил и ни предпринимал. Поэтому нужно сразу заводить и свои порядки. Только так, и никак иначе.

Вот с ними отправится и Александр. Причем не в компании своих сверстников, а сопровождаемый зрелыми мужами и ротой гвардейцев, набранных из трех полков. Как гласит русская поговорка – взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так уж случилось, что детство его закончилось, а юность так по-настоящему и не началась.

– Государь, граф Бестужев просит дозволения войти, – доложил Василий.

Петр невольно взглянул на часы. Ага. По всему выходит, тот уже давно дожидается. Вообще-то Петр не любил мариновать посетителей, но тут уж так случилось. Не сказать, что он расстроился, просто у него уже вошло в привычку стараться не давать себе слабину. Император все еще боялся, что если предастся праздности, то вихрь удовольствий захватит его, как это уже было в юности. И то, что он теперь куда старше и разумнее, не играло никакой роли. Он видел примеры, как в эту яму скатывались даже те, у кого в волосах прочно утвердилась седина.

– А вот и Алексей Петрович пожаловал! – с задорным весельем произнес Петр.

– Здравия тебе, государь, – отвесив безупречный церемониальный поклон, поприветствовал императора президент коллегии иностранных дел.

– Ну и как у нас дела на дипломатическом поприще? Выпроводил английского посла?

– Проводил, государь. Он, правда, просил об аудиенции, но я посчитал, что ты не захочешь его видеть.

Что же, уж в чем в чем, а в зверином чутье господину графу не откажешь. Понимая, что император настроен против Англии, он даже не подумал хоть как-то отработать посулы, полученные от посла Уитворта. Поэтому сам же и отверг возможность аудиенции.

– Но он настаивал на том, чтобы я вручил тебе послание, государь. Примешь ли? – приоткрыв папку, поинтересовался Бестужев.

Н-да. Рановато Петр помянул звериное чутье Алексея Петровича. Мало что тот не сумел распознать истинную причину молчания Петра по поводу бесчинств английских моряков, так еще и вот теперь все же решил отработать английское серебро. Или это дальний прицел? Война не может быть вечной, за ней обычно следует мир и нередко добрососедские отношения. Вот как, например, со Швецией, которая сегодня выступает на стороне союзниц России. А с наступлением мира человек, всегда ратовавший за союз с Англией, будет для нее ценен.