Стихотворения и поэмы - Уолт Уитмен

Я и ныне взываю, но все же я верен тебе, о мой город;

Я хожу, о мой город, по твоим мостовым много лет,

Я давно пленен тобой, город, отпустить меня ты не хочешь,

Ты с избытком питаешь мой дух - ты даешь мне видеть лица

(Я мечтал убежать, уйти от тебя, но ты меня покоряешь,

И уже развеяно то, к чему взывала моя душа!).

2

Пусть у тебя будет великолепное безмолвное солнце,

Пусть у тебя будут леса, о Природа, и тихие опушки,

Пусть у тебя будут поля клеверов и тимофеевки, фруктовые

сады и посевы маиса,

Пусть у тебя цветет гречиха и в ней гудят сентябрьские

пчелы

Дай мне улицы, лица людские - дай эти толпы, нескончаемо

движущиеся по тротуарам!

Дай миллионы глаз, дай женщин, дай тысячи товарищей

и влюбленных!

Новых встречать хочу каждый день - новые руки в своих руках

держать каждый день!

Дай мне ярчайших зрелищ! Улицы дай Манхаттена!

Дай мне Бродвей, где маршируют солдаты, - дай дробь

барабанов и звуки труб!

(Солдаты построены в роты или полки - часть их, отправляясь

в далекую даль, горит отвагой,

Другие - время их истекло - возвращаются в поредевших

рядах - молодые и все же очень старые, устало идут,

не замечая ничего вокруг.)

Дай мне берега и пристани с тесно обступившими их черными

кораблями!

Это по мне! Жизнь, полная напряжения! Многоликая,

насыщенная до краев!

Жизнь театров, баров, больших гостиниц - она по мне!

Салон парохода! Палуба с толпами людей, движение - это

по мне! И факельное шествие!

Плотно сбитый отряд, отправляющийся на войну,

с нагруженными повозками позади,

Бесконечный поток людей, охваченных страстью, с сильными

голосами, людей, всегда в действии,

Улицы Манхаттена - их могучий пульс, звучащие, как ныне,

барабаны,

Не знающий покоя, шумный хор, звяканье и лязг мушкетов

(и даже вид раненых),

Толпы Манхаттена - их музыкальный хор - разноголосый

и буйный, и свет сверкающих взоров

Лица, глаза Манхаттена навеки во мне.

НЕ МОЛОДОСТЬ ПОДОБАЕТ МНЕ

Не молодость подобает мне,

Не изысканность, я не умею тратить время на разговоры,

Неуклюжий в салоне, без манер, не танцор,

В ученом кругу безмолвен и скован, ибо я не привык к наукам,

К красоте и учености я не привык - но что-то мне все же

привычно,

Я ходил за ранеными солдатами и утешал умирающих,

А в минуты досуга и посреди бивуака

Складывал эти песни.

ТЫ, ЗАГОРЕЛЫЙ МАЛЬЧИШКА ИЗ ПРЕРИЙ

Ты, загорелый мальчишка из прерий,

И до тебя приходило в наш лагерь много желанных даров,

Приходили и хвалы, и подарки, и хорошая пища, пока наконец

с новобранцами

Не прибыл и ты, молчаливый, без всяких подарков, - но мы

глянули один на другого,

И больше, чем всеми дарами вселенной, ты одарил меня.

ОДНОМУ ШТАТСКОМУ

Ты просил у меня сладковатых стишков?

Тебе были нужны невоенные, мирные, томные песни?

По-твоему, то, что я пел до сих пор, было непонятно и трудно?

Но ведь я и не пел для того, чтобы ты понял меня или шел бы

за мной,

Я и теперь не пою для тебя.

(Я рожден заодно с войною,

И барабанная дробь - для меня сладкая музыка, и мне любы

похоронные марши,

Провожающие бойца до могилы с тягучим рыданием,

с конвульсией слез.)

Что для таких, как ты, такие поэты, как я? Оставь же мою

книгу,

Ступай и баюкай себя тем, что ты можешь понять, какой-нибудь

негромкой пианинной мелодией,

Ибо я никого не баюкаю, и ты никогда не поймешь меня.

ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО СОЛДАТУ

Прощай же, солдат,

С тобой мы делили суровость походов,

Быстрые марши, житье на бивуаках,

Жаркие схватки, долгие маневры,

Резню кровавых битв, азарт, жестокие грубые забавы,

Милые смелым и гордым сердцам, вереницу дней, благодаря

тебе и подобным тебе

Исполненных войной и воинским духом.

Прощай, дорогой товарищ,

Твое дело сделано, но я воинственнее тебя,

Вдвоем с моей задорной душой

Мы еще маршируем по неведомым дорогам, через вражеские

засады,

Через множество поражений и схваток, зачастую сбитые

с толку,

Все идем и идем, все воюем - на этих страницах

Ищем слова для битв потяжелее и пожесточе.

ПОВЕРНИСЬ К НАМ, О ЛИБЕРТАД

Повернись к нам, о Либертад, ибо война кончилась,

Ширься впредь без всяких сомнений, решительно охватывай

мир,

Отвернись от войны, от стран былого, свидетельствующих

о прошлом,

От певцов, поющих отребья славы прошлого,

От гимнов феодальному миру, от триумфов королей, рабства,

каст и сословий,

Повернись к миру, которому предназначены грядущие

триумфы - откажись от мира отсталости,

Оставь его певцам былого, отдай им отребья прошлого,

Но то, что останется, останется для тех, кто воспоет тебя,

войны грядут для тебя

(Подумай, в свое время на тебя работали былые войны,

нынешние также послужат тебе);

Так повернись же, Либертад, и не бойся - обрати свой

бессмертный лик

К будущему - оно величавее всего, что было в прошлом,

И оно бодро и уверенно готовится к тебе, Либертад.

ИЗ ЦИКЛА "ПАМЯТИ ПРЕЗИДЕНТА ЛИНКОЛЬНА"

КОГДА ВО ДВОРЕ ПЕРЕД ДОМОМ ЦВЕЛА ЭТОЙ ВЕСНОЮ СИРЕНЬ

1

Когда во дворе перед домом цвела этой весною сирень

И никла большая звезда на западном небе в ночи,

Я плакал и всегда буду плакать - всякий раз, как вернется

весна.

Каждой новой весной эти трое будут снова со мной!

Сирень в цвету, и звезда, что на западе никнет,

И мысль о нем, о любимом.

2

О, могучая упала звезда!

О, тени ночные! О, слезная, горькая ночь!

О, сгинула большая звезда! О, закрыл ее черный туман!

О, жестокие руки, что, бессильного, держат меня!

О, немощное сердце мое!

О, шершавая туча, что обволокла мое сердце и не хочет

отпустить его на волю.

3

На ферме, во дворе, пред старым домом, у забора, беленного

известью,

Выросла высокая сирень с сердцевидными ярко-зелеными

листьями,

С мириадами нежных цветков, с сильным запахом, который

мне люб,

И каждый листок есть чудо; и от этого куста во дворе,

С цветками такой нежной окраски, с сердцевидными

ярко-зелеными листьями,

Я ветку, всю в цвету, отломил.

4

Вдали, на пустынном болоте,

Притаилась пугливая птица и поет-распевает песню.

Дрозд одинокий,

Отшельник, в стороне от людских поселений.

Поет песню, один-одинешенек,

Песню кровоточащего горла,

Песню жизни, куда изливается смерть. (Ибо хорошо, милый

брат, я знаю,

Что, если бы тебе не дано было петь, ты, наверное, умер бы.)

5

По широкой груди весны, над страною, среди городов,

Между изгородей, сквозь вековые чащи, где недавно из-под земли

пробивались фиалки - крапинки на серой

прошлогодней листве,

Проходя по тропинкам, где справа и слева полевая трава,

проходя бесконечной травой,

Мимо желтых стеблей пшеницы, воскресшей из-под савана

в темно-бурых полях,

Мимо садов, мимо яблонь, что в розовом и в белом цвету,

Неся мертвое тело туда, где оно ляжет в могилу,

День и ночь путешествует гроб.

6

Гроб проходит по тропинкам и улицам,

Через день, через ночь в большой туче, от которой чернеет

земля,

В великолепии полуразвернутых флагов, среди укутанных

в черный креп городов,

Среди штатов, что стоят, словно женщины, облаченные

в траур;

И длинные процессии вьются за ним, и горят светильники

ночи,

Несчетные факелы среди молчаливого моря лиц и обнаженных

голов,

И ждет его каждый поселок, и гроб прибывает туда, и всюду

угрюмые лица,

И панихиды всю ночь напролет, и несется тысячеголосое могучее

пение,

И плачущие голоса панихид льются дождем вокруг гроба,

И тускло освещенные церкви, и содрогающиеся от горя

органы, - так совершаешь ты путь

С неумолчным перезвоном колоколов погребальных,

И здесь, где ты так неспешно проходишь, о гроб,

Я даю тебе ветку сирени.

7

(Не только тебе, не тебе одному,

Цветы и зеленые ветки я всем приношу гробам,

Ибо свежую, как утро, хотел бы пропеть я песню тебе, о светлая

и священная смерть!

Всю тебя букетами роз,

О смерть, всю тебя покрываю я розами и ранними лилиями,

Но больше всего сиренью, которая цветет раньше всех,

Я полной охапкой несу их тебе, чтобы высыпать их на тебя,

На тебя и на все твои гробы, о смерть.}

8

О плывущая в западном небе звезда,

Теперь я знаю, что таилось в тебе, когда месяц назад

Я шел сквозь молчаливую прозрачную ночь,

Когда я видел, что ты хочешь мне что-то сказать, ночь

за ночью склоняясь ко мне,

Все ниже поникая с небес, как бы спускаясь ко мне (а все

прочие звезды глядели на нас),

Когда торжественной ночью мы блуждали с тобою (ибо что-то