Искатели алмазов - Николай Золотарёв-Якутский

В этот день была промыта порода из двадцати шурфов — и ни одного пиропа! Последняя промывка дала еще кристалл алмаза. Рабочие радовались: не зря трудились. Но Лариса знала, что алмазы встречаются за сотни километров от коренного месторождения.

Группа, оставив за собой участок поймы, изрытой шурфами, словно тело оспинками, поднялась выше по реке и остановилась на ночлег. Разбили палатки. Рабочие с ног валились от усталости. И только Александр нашел в себе силы побродить с ружьем по окрестностям. Охотничья страсть никогда не покидала его. Но дело было не только в этом. Ему хотелось побыть одному, разобраться в своих чувствах.

Наступила ночь. Собственно, это только так считалось, на самом деле было светло почти так же, как днем. Солнце, спрятавшись за горизонт, проходило где-то под самой его кромкой, и небо на западе сияло золотистым светом.

Александр медленно шагал по берегу. В одном месте он спугнул куропатку, но стрелять раздумал: близко лагерь, можно переполошить товарищей. И вообще не хотелось нарушать чуткую тишину ночи. Она помогала думать.

Александра мучили противоречивые чувства. Ему нравилась Лариса вовсе не как начальник. И с этим он ничего не мог поделать.

Александр пробовал урезонить себя логическими доводами: «Она инженер, я простой охотник, она образованная, я семилетку кончил. Какое ей дело до меня?! Зачем я ей?» Но, казалось бы, веские доводы легко опрокидывались, стоило ему только вспомнить ее лицо. Пусть она образованная, пусть он ей не нужен, но кто запретит ему любоваться ею, оберегать ее, помогать? Надо только постараться, чтобы никто не заметил его чувств. Это — главное…

Поглощенный своими нелегкими мыслями, он споткнулся о какой-то предмет и упал. Ружье больно стукнуло по затылку. Быстро вскочил. Мелькнула веселая мысль: «Идешь на охоту, не думай о девушках…» Под ногами лежал дюралевый лоток для промывки породы. «Сиэхсит[3]. Симаков бросил!» — выругался Александр. Он нагнулся, чтобы поднять легкий лоток, но тот подался с трудом. В нем было много слежавшейся земли, и в почве под ним осталось углубление, будто он лежал тут не меньше года. Симаков явно не имел к нему отношения, тем более что сегодня ни он, ни кто другой из лагеря не отлучались. Но тогда совсем ничего не понятно. Лоток не отличался от тех, которыми оснащена Амакинская экспедиция. Однако ни в этом, ни в прошлом году ни одному амакинцу не удалось добраться до Далдына. Группа Ларисы Сорокиной первая пришла сюда. Другие группы Далдынского отряда производили изыскания километров на семьдесят ниже по реке. Откуда же здесь дюралевый лоток?

Александр внимательно огляделся. Напротив того места, где он стоял, в реку, тесня ее, вдавалась широкая коса из крупной обкатанной гальки. Здесь, судя по булькающим звукам и всплескам, река образовала быстрину. На середине косы что-то чернело. Александр бросил лоток, приблизился к черному пятну. Это была овальная яма с размытыми краями. На дне ямы в черном зеркале воды отражалось бледное ночное небо. Александр постоял на краю ямы, вернулся к лотку. Тут он увидел другую, более широкую яму. Она находилась метрах в двадцати от первой по направлению, перпендикулярному к береговой линии. «Похоже, кто-то вел правильную шурфовку», — подумал он, подходя ко второй яме. Края ее казались размытыми меньше, и на дне не было воды. Александр спрыгнул в яму. Сапоги по щиколотку увязли в грязи, но под ней чувствовалось твердое основание — вечная мерзлота.

Кто копал здесь? Почему ни один человек из Амакинской экспедиции, даже начальник Семенов, не знает об этом старателе? Может быть, он работал тайно? Но если он скрывается, значит, у него не совсем чистые намерения. Кто он, этот старатель? Возможно, преступник!..

Александр вдруг почувствовал себя неуверенно, словно ему грозила опасность, а он не знал, откуда и какая. Он вспомнил, что оставил ружье на поверхности, стремительно выпрямился, огляделся. Ружье лежало на месте. Причудливыми черными руинами вырисовывался на фоне светлого неба недалекий лес. Ничто не нарушало тишину. Только временами, будто спросонок, булькала вода на быстрине.

Александр вылез из ямы, подобрал ружье. Долго внимательно вглядывался в черную массу леса. Там было все спокойно. Однако тревога не проходила. Вспомнился Павлов. Старый бандит где-то бродит по тайге. А там, в лагере, спят безоружные люди, Лариса… Бодрствует ли кто-нибудь из них? Александр выругал себя за легкомыслие. Среди ночи в дикой тайге оставить людей без оружия! Это же надо голову потерять!..

Он двинулся обратно. Шел он быстро, почти бежал. По мере приближения к лагерю беспокойство его росло. Бегом преодолел Александр последнюю сотню метров; громыхая по камням, спотыкаясь и падая, взлетел на откос, откинул полог палатки, в которой спала Лариса, согнулся, вошел.

Первое, что он увидел — широко раскрытые глаза Ларисы.

— Вы что? — только и сумела спросить она.

В голосе ее слышался испуг.

Александр запыхался, тяжело дышал.

— Я… вы… — начал было юн, растерялся, что-то промычал, попятился из палатки.

Что о нем теперь подумает Лариса Александровна? Ворвался среди ночи и, ничего не объяснив, выскочил, как вор, застигнутый на месте преступления. А ведь вполне можно было подождать до утра. Откуда у него эти страхи? С чего он вообразил, что Ларисе грозит опасность? Ну, лоток, ну, ямы, но, судя по всему, таинственный старатель ушел отсюда год назад. Как же так: он, человек, прошедший всю войну, никогда ничего не боявшийся в тайге, вдруг поддался панике, страху? Видно, эта девушка с мохнатыми глазами совсем затуманила ему мозги. Он подумал, что сейчас лучше лечь спать, недаром русская пословица говорит; утро вечера мудренее, и уже поднялся с валуна, но навстречу из палатки вышла Лариса.

— Что случилось, товарищ Васильев? Я вам нужна?

Он с трудом преодолел волнение и показал на лоток.

— Вот. Нашел на берегу, выше по Далдыну километрах в двух…

Он рассказал о ямах, очень напоминающих шурфы. Лариса согласилась, что все это странно, и тоже не могла объяснить, как лоток Амакинской экспедиции попал на берега Далдына.

— Ладно, завтра разберемся, — сказала она. — А теперь давайте спать.

Она сочно зевнула, прикрыв ладонью рот, рассмеялась и нырнула в палатку. В ее облике и поведении угадывалась полнейшая беззаботность. И Александром вновь овладели сомнения: надо ли спать? Она, жительница далекого Ленинграда, не знает тайги, не знает Павлова, она и мысли не допускает о какой-то опасности. Но он, Александр, — таежный человек, бывший фронтовик, судьба сталкивала его с Павловым, и ему хорошо известно, к чему приводит беспечность. Нет, не нужно спать. Завтра надо установить посменное дежурство, а сегодня посторожит он.