Волчица и пряности. Том 11 - Исуна Хасэкура

Никогда прежде Флер не била человека кулаком.

— Стало быть… ты отклоняешь мое предложение?

Ханс поднес руку к лицу и убедился, что выступила кровь. Его выражение лица изменилось совершенно.

— Когда у тебя не останется иного выхода, постучись этой же рукой в наши двери. Этого — будем считать, что не было.

Он слизнул кровь с губы, ядовито глядя на Флер.

— А сейчас позволь откланяться.

Флер смотрела, как он уходит в дождь; но тут он внезапно снова повернулся.

— Когда передумаешь, отыщи меня.

Поведение Флер диктовалось лишь чувствами, а в голове у нее было только одно слово: торговец. Эти существа могут быть такими жестокими ради того, чтобы получить свой доход. Как же низко они способны пасть? Флер сверлила Ханса взглядом, пока он не исчез за завесой дождя. Самым нестерпимым было то, что в глубине души она понимала: она такой же человек, как и он.

Как только эта мысль мелькнула у нее в голове, Флер рухнула наземь. Бельтра, услышав шум, принялась звать Ору. Флер лежала и смотрела на льющуюся с крыши воду; она хотела плакать, но не могла. С трудом поднявшись на ноги с помощью Бельтры, она по-глупому вышла под дождь.

Бельтра подбежала к Оре, который уже мчался вниз по лестнице, на ходу спрашивая, что случилось; потом, увидев, что Флер вышла наружу, снова кинулась за ней.

Деньги меняют всех. В дожде Флер увидела нечто невероятное: стоящую рядом с ее домом повозку с товарами. Лица возницы не было видно; товары были навалены в беспорядке, будто кто-то грузил их в спешке.

Флер крикнула во все горло:

— Мильтон!!!

Несмотря на то, что дождь и слезы застили ей глаза, она увидела, что возница неестественно дернулся, а потом повозка тронулась с места.

— Мильтон!

Больше ничего она не говорила. Ора вылетел из дома и укрыл Флер одеялом, после чего утянул обратно под крышу.

— Мильтон… Мильтон… — шептала она, точно в бреду, при этом четко слыша разговор между Орой и Бельтрой. Дверь их сарая взломали.

— Юная госпожа.

К реальности ее вернул серьезный голос Оры.

— Что… произошло?

Ора сжал руками голову Флер, так что она не могла отвернуться. Ей так хотелось умереть, что она закрыла глаза. Но она понимала, что это ничего не изменит.

— Юная госпожа.

Слезы текли у нее из глаз, как у ребенка, которого бранят, но Ора продолжил, точно ласковый священник.

— Он был не от Джонса? Тогда это…

Флер кивнула. Не оставалось ни тени сомнений. Мильтон догадался, чего хотел Ханс, и, дождавшись своего шанса, украл одежды. Если он проявит весь свой талант при продаже, то, возможно, выручит половину цены. И тогда он сможет вернуть заем.

Флер вновь закрыла глаза; она осознала, что Мильтон никогда ей не доверял. Иначе ему не понадобилось бы красть одежду, пусть на нем и висел долг. Флер ведь ни разу не обвинила его, не потребовала денег, она даже не стала продавать его долг Хансу. Деньги меняют всех; Мильтон просто не смог заставить себя доверять ей.

— Юная госпожа.

Ее глаза тут же раскрылись сами, как у дрессированной собачки. Она не смогла удержаться — голос Оры всегда был с ней, всегда помогал, когда она была в беде. Но сейчас перед ее глазами был не Ора, который ее спасал, а суровый, целеустремленный старик.

— Пожалуйста, возьмите себя в руки.

Флер была в таком замешательстве, что забыла, как плакать; она могла лишь переспросить:

— Взять… себя в руки?

— Да. Ты хочешь, чтобы тебя и дальше унижали, обворовывали, швыряли в грязь? Или ты хочешь стоять на своих ногах и достигать своих целей?

Вот что он имел в виду. Чтобы идти дальше, она должна вернуть одежды.

— Юная госпожа!

Ей хотелось сбежать от грома и молний, которые сейчас, конечно, последуют, — совсем как собачке, которую ругают.

— Юная госпожа! Я не думал, что, приведя вас в мир торговцев, причиню вам такую боль. Это моя вина… я не желал всего этого. Я всего лишь хотел дать вам шанс обрести независимость.

После этих слов Ора втянул воздух и покачал головой.

— Нет… сейчас не время для таких разговоров. Честно говоря, все из-за того, что вы очень похожи на меня в юности.

— Что?

— Прежде чем устроиться к вашему бывшему мужу, я работал на знаменитую гильдию… но на самом деле я последний член аристократического рода.

У Флер едва не остановилось сердце.

— Чтобы превзойти других торговцев, мне пришлось сперва растоптать свою гордость и склониться перед ними.

Сейчас Ора не смотрел ей в глаза. Он выглядел совсем дряхлым.

— Я уже очень стар. Мне не занимать великих постов. Мой господин разорился, у меня нет наследников. Как бы неуважительно это ни звучало, я могу оставить вам лишь свою мечту.

Он явно насмехался над собой. Бельтра накинула ему на спину одеяло и положила руку ему на плечо.

— …Глупо, конечно.

Все это было слишком неожиданно для Флер, чтобы она могла как-то осмысленно среагировать. Ее взгляд метался, не в силах встретиться с его.

Ора сделал глубокий вдох и поднялся на ноги.

— Бельтра, принеси немного денег и мой плащ.

Флер подняла глаза; она понятия не имела, что он собирался делать.

— Даже если мне придется заплатить жизнью, я не позволю вам страдать. Я должен ответить за собственные грехи.

Лицо Флер распухло от плача, но она все-таки не была бездушной куклой… конечно, слова Оры ее тронули. Она должна защищать себя сама; ничего больше у нее нет, и если она неспособна хотя бы на это, на что она вообще годна? В ужасе Флер вцепилась в ногу Оры. Она не могла разумно мыслить, она боялась того, что происходило.

— Юная госпожа.

Никогда прежде Ора не был так ласков. Он опустился на колено, осторожно взял Флер за руку и принялся отцеплять ее от себя пальчик за пальчиком.

— Не подчиняйтесь порывам души.

Он словно видел все; но его слова лишь заставили Флер вцепиться в него еще крепче.

— …

Ора вздохнул, не зная, что еще сказать.

И тут что-то сломалось внутри Флер… Любящие глаза — совсем не то, что жалеющие. Ора был ласков, потому что считал ее слабой и ни на что не годной. Это было невыносимо.

— Не держи меня за дуру!

Сердито глядя в застывшее лицо Оры, она встала и прорычала:

— Не держи меня за дуру! Хватит! Это слишком жестокая шутка! Я тебе не ребенок! Если мне некуда возвращаться, я сама выберу свое будущее!

Выплеснув весь гнев разом, она стояла и тяжело дышала, глядя на Ору.

Предложение Оры позволить ему заняться всем и защитить ее было привлекательным, но согласиться на такое она никак не могла. Какое-то время все будет прекрасно, но Ора же не вечен. Время не знает жалости, а люди не знают доброты. Когда в игре участвуют деньги, предательство становится обычным делом. Время, когда Флер могла весь день купаться в солнечном свете, завернувшись в теплое одеяло, прошло, но надо продолжать жить.