Человек из тени - Коди Макфейден

— Что теперь? — спрашивает она.

— Теперь, — говорю я, — Келли позвонит и организует для вас круглосуточную охрану. Я же позвоню команде и расскажу, что происходит. Ребята наверняка места себе от беспокойства не находят.

Мы обе звоним. Алан облегченно вздыхает, Келли легко договаривается с местной полицией.

— Они уже едут, — говорит она.

Мне тяжело это говорить, но приходится.

— Нам тоже придется уехать, когда охранники прибудут. Пора возвращаться.

Келли колеблется, потом кивает:

— Я знаю. — Поворачивается к Мэрилин, закусывает нижнюю губу. — Мэрилин, можно мне… — Она смеется, качает головой. — Все так нереально и странно, лапонька. Но… мы сможем еще встретиться?

Мэрилин радостно улыбается:

— Разумеется, сможем. Но при одном условии.

— Каком? — спрашивает Келли.

— Вы скажете мне, как вас зовут. Не могу же я вечно звать вас «агент Торн».

Мы сидим в машине. Келли еще не включила двигатель. Она смотрит на дом своей дочери. Я не могу разгадать выражение ее лица или догадаться, о чем она думает.

Я задаю вполне очевидный вопрос:

— Ну, как ты?

Она продолжает смотреть в сторону, потом поворачивается ко мне. Лицо усталое, но задумчивое.

— Я… в порядке, лапонька. Я это говорю не просто, чтобы тебя успокоить. Все вышло куда лучше, чем я себе представляла. Или надеялась. Но я невольно задумалась.

— О чем?

— Преступники написали, что позаботятся о том, чтобы мы все что-то потеряли. Но я, наоборот, нашла. Ты думаешь, они на такой исход рассчитывали?

Теперь задумываюсь я.

— Нет, — говорю. — Я думаю, они были уверены, что она тебя не примет. И еще я думаю, что они надеялись таким образом вывести тебя из игры.

Она поджимает губы.

— Не знаю. С первым согласна. Но не думаю, чтобы они надеялись, что я стану бесполезной в результате этой встречи. Более того, я полагаю, они рассчитывали на обратный эффект. Понимаешь, я начинаю их чувствовать, лапонька. Они не хотят, чтобы их поймали. Но они хотят, чтобы за ними охотились. И чтобы мы были в лучшей форме. — Она смотрит на меня горящими глазами. — И знаешь что? У них получилось. Я не брошу этого дела, пока мы их не поймаем. Это для них главное, ты понимаешь? Чтобы я знала, что она не будет в безопасности до тех пор, пока мы их не изловим.

Я понимаю, что она права. У Келли свое внутреннее чутье, свое прозрение, как и у меня. Именно поэтому мы так успешны в своем деле. И я говорю единственное, что имеет смысл в этой ситуации:

— Тогда давай поймаем их.

29

Обратно мы добираемся целую вечность. Мы двинулись в середине дня, а часы пик в южной Калифорнии начинаются рано. Когда мы входим в офис, все встают и с нетерпением смотрят на нас.

— И не спрашивайте, лапоньки, — говорит Келли, поднимая руку. — Пока не о чем рассказывать.

Звонит ее сотовый телефон, и она отворачивается, чтобы поговорить.

Шторка Келли снова опущена. Я рада, и я вижу, что все остальные тоже вздыхают с облегчением. Это означает, что с ней все будет в порядке. Любой бы не задумываясь кинулся ей на помощь, но видеть Келли уязвимой тяжело. Я думаю, что она именно по этой причине ото всех отгородилась. Не столько для себя, сколько для нас.

Тишину нарушает Алан:

— Я снова занялся досье Энни. Что-то меня беспокоит. Пока не могу понять что.

Я киваю, но думаю о другом. Вернее, ни о чем не думаю: устала. Смотрю на часы и с ужасом вижу, что день подходит к концу.

Разумеется, нормировать наш рабочий день можно только в теории. Мы заняты делом, где ставки очень высоки. Я думаю, так бывает в бою. Когда летят пули, вы отстреливаетесь, и не важно, день или ночь на дворе. И если у вас есть возможность напасть на неприятеля, вы нападаете, и вам безразлично, что показывает хронометр. Еще одно сходство заключается в том, что вы пользуетесь затишьем для отдыха, потому что не знаете, когда удастся отдохнуть в следующий раз.

Сейчас как раз период затишья, поэтому я, как хороший генерал, распускаю команду.

— Я хочу, чтобы все разъехались по домам, — говорю я. — Завтра может выдаться безумный день. Еще безумнее, вернее сказать. Отдохните.

Ко мне подходит Джеймс.

— Я приду после ленча, — тихо говорит он. — Завтра тот самый день.

Я не сразу соображаю, о чем он говорит.

— О! — Я морщусь. — Прости, Джеймс. Пожалуйста, передай привет маме.

Он молча поворачивается и уходит.

— Я тоже забыла, лапонька, — бормочет Келли. — Возможно, потому, что в этом проявляются человеческие черты Дамьена.

— Что забыли? — спрашивает Лео.

— Завтра годовщина смерти сестры Джеймса, — говорю я. — Ее убили. Они в этот день каждый год ходят на ее могилу, чтобы поклониться.

— Вот как. — На его лице появляется скорбное выражение. — Еж твою мышь!

Это вырывается у него с такой страстью, что я вздрагиваю.

Он отмахивается:

— Простите. Просто… это дерьмо начало меня доставать.

— Добро пожаловать в клуб, лапонька, — говорит Келли мягко.

— Да, наверное. — Он глубоко вздыхает и ерошит волосы. — Увидимся завтра.

Он уходит, махнув на прощание рукой. Келли задумчиво смотрит ему вслед.

— Первое дело — всегда испытание. Этот же случай особенно тяжелый.

— Угу. Думаю, с ним все будет в порядке.

— Я тоже так думаю, лапонька. Вначале я была не совсем уверена, но малыш Лео справляется. — Она поворачивается ко мне: — И что ты собираешься делать сегодня вечером?

— Она идет к нам ужинать, вот что, — ворчит Алан. Смотрит на меня. — Элайна настаивает.

— Я не знаю…

— Соглашайся, Смоуки. Это пойдет тебе на пользу, — говорит Келли. Она бросает на меня многозначительный взгляд. — И Бонни тоже. — Она направляется к своему столу и хватает сумку. — Кроме того, я собираюсь сделать то же самое.

— Ты ужинаешь у Алана?

— Нет, глупая. Это моя дочь звонила. — Она секунду молчит. — Как странно звучит, не правда ли? Так или иначе, но я сегодня там ужинаю, с ней и с моим — аж дрожь пробирает — внуком.

— Замечательно, мамочка, — ухмыляюсь я. — Или правильнее сказать «бабушка»?

— Если только не хочешь остаться моей подругой, лапонька, — говорит она. Направляется к двери офиса, останавливается и оглядывается на меня: — Иди ужинать. Поступи как все нормальные люди.

— Ну? — спрашивает Алан. — Ты идешь или собираешься ссориться с Элайной?

— Ой, да ради Бога. Иду.

Он ухмыляется:

— Славно. Значит, скоро встретимся.

Они с Келли уходят, и я остаюсь в офисе одна. Я действительно собираюсь последовать совету Келли. Особенно подействовало на меня ее замечание относительно Бонни. Девочке это будет полезно. Вне сомнения, лучше, чем отправиться прямиком со мной домой. Как он назвал мой дом? «Призрачный корабль»?

Но пока я хочу недолго посидеть здесь. События развиваются с головокружительной скоростью как физически, так и эмоционально. Я одновременно возбуждена и вымотана. Я подвожу итоги последних дней. От суицидального настроения я перешла к желанию жить. Я потеряла свою самую лучшую подругу. Я снова познакомилась со своим стародавним другом — пистолетом. Я обрела немую дочь, которая, возможно, никогда не заговорит. Я вспомнила, что убила собственную дочь. Я узнала, что у Келли есть не только дочь, но и внук. Я узнала, что у женщины, которую я обожаю, Элайны, рак и что у нее равные шансы выздороветь и умереть. Я познакомилась с порнографическим бизнесом куда ближе, чем хотелось бы.

Да, событий действительно невпроворот.

На данный момент, однако, все спокойно, царит тишина, пули не летают.

Следует, как хорошему солдату, этой тишиной воспользоваться. Я встаю, выхожу из офиса, запираю за собой дверь и направляюсь к лифту.

Спускаясь на первый этаж, я отдаю себе отчет в том, что моя тишина отличается от тишины обычного человека. Для кого-то это возможность отдохнуть. Но моя тишина наполнена напряжением и ожиданием. Потому что я никогда не знаю, в какой момент зазвучат выстрелы.

Чем сейчас занимаются Джек-младший и его приятель? Тоже отдыхают перед следующим убийством?

Когда Алан открывает дверь, я сразу понимаю: что-то случилось. Он выглядит расстроенным, того и гляди расплачется, но одновременно он в ярости и полон желания убить.

— Этот мудак, — шипит он.

— В чем дело? — встревоженно спрашиваю я, протискиваясь мимо него. — С Элайной все в порядке? Бонни?

— Никто не пострадал, но этот мудак… — Он стоит в прихожей, сжимая и разжимая кулаки.

Не будь он моим другом, я бы до смерти перепугалась. Он кидается к столу, хватает большой конверт официального вида и протягивает мне.

На конверте написано: «Элайне Вашингтон». Меня пробирает дрожь.