В тебе моя душа (СИ) - Ма Татьяна

— Отлично, — улыбнулась Лора. — Значит, это Рождество все ещё может стать счастливым.

В ресторане почти никого не было. Им предложили один из столиков у окна. Когда сделали заказ, Лора, оглядевшись, сказала:

— Я и не знала, что в Даляне есть такое атмосферное заведение. Прям, как в Париже.

— Кормят тут тоже, как в Париже, — усмехнулась Надя. — По крайней мере, Джейк уверяет, что это так. Ну а нам сравнивать не с чем, так что приходится верить ему на слово.

Джейк засмеялся.

— Всё-таки ты язва.

— Мне кажется, Дамиру нужно в больницу, — обеспокоенно сказала Лора, глядя на опухшую руку молодого человека.

— Да брось ты, все нормально.

Джейк позвал официанта и попросил принести ведерко со льдом. Когда Дамир опустил в него руку и поморщился от холода, Джейк сказал:

— Ничего, пару минут и рука будет как новенькая.

Они засиделись допоздна, болтая о предстоящем через несколько дней праздновании Нового года, каникулах и приближающемся празднике Весны. Позже, когда Дамир с Лорой пошли ловить такси, Надя задержалась, чтобы дождаться Джейка, пока тот оплачивал счёт. Они вышли из ресторана. Температура упала до несколько градусов ниже нуля. Погода была безветренная. С неба медленно сыпались крупные хлопья снега.

— Боже, — улыбнулась Надя, подставляя ладони под медленно кружащиеся снежинки. — Как красиво. Настоящее Рождество.

В Даляне зимы были умеренными. Температура днём составляла несколько градусов выше нуля, а ночью уходила в минус. Однако иногда начинали дуть пронизывающе холодные ветра, от которых мороз казался сильнее. Снег здесь — редкое явление. Если он выпадал, то никогда не ложился надолго. Едва успев прикрыть землю, в считанные часы снежный покров таял, превращаясь в лужи.

Дамир с Лорой уже прошли парк, в котором располагался ресторан, и скрылись из виду. Джейк и Надя спустились со ступенек, прошли несколько метров, а потом Джейк остановился и развернул девушку к себе, обняв ее. Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем, а потом, прижавшись лбом к её лбу, сказал:

— Я очень соскучился по тебе.

Надя спрятала лицо в складках его одежды, вбирая в себя запах его кожи и туалетной воды. Она и сама соскучилась. До этого момента Надя и не подозревала, насколько сильно.

— Я рада, что ты вернулся, Джейк.

Он снова поцеловал её. Надя прижалась к Джейку, запустила руки под его куртку, обняв его. Он с трудом отпустил её и голосом, хриплым от страсти, сказал:

— Не возвращайся в общежитие. Поедем ко мне.

Надя заглянула ему в глаза, снова прикоснулась губами к его губам, сказа:

— Джейк, не сегодня…

— Ты все ещё не доверяешь мне?

— Ты же знаешь, что это не так. Подожди ещё чуть-чуть.

Он провёл ладонью по ее лицу.

— Я подожду, но затянувшийся целибат может плохо отразиться на здоровье мужчины, — улыбнулся он.

— Целибат?

— Я не был с женщиной с тех пор, как познакомился с тобой.

— Правда? — она действительно была удивлена.

— Правда. Неужели ты думала, что проводив тебя вечером домой, я отправляюсь на поиски более сговорчивой дамы? — он засмеялся.

— Нет. Нет, конечно. Но я и подумать не могла, что все это время ты воздерживался. В самом начале наши отношения были далеки от отношений.

— Да. Но я смотреть ни на кого не могу и не хочу.

Он опять поцеловал ее, а потом прошептал, заглянув Наде в глаза:

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?

Надя улыбнулась.

— И как давно ты это понял?

— С самого начала.

— Неужели влюбился в меня с первого взгляда? — она хитро прищурила глаза, с подозрением глядя на Джейка.

— Нет, не с первого. В первую нашу встречу ты меня просто взбесила. Хотя, признаюсь, уже тогда показалась очень красивой.

— Значит, это не была любовь с первого взгляда, — нарочито театрально вздохнула Надя, выражая своё разочарование.

Джейк засмеялся.

— Нет, не с первого. А со второго.

— Никогда не слышала о любви со второго взгляда.

— Теперь ты о ней знаешь. Помнишь тот вечер, когда мы встретились во второй раз? Ты ещё пела эту песню. Там были строчки «I am ready for love» — «Я готова любить».

Надя помнила. А ещё помнила, что когда пела именно эти слова, то ее взгляд пересекся с глазами Джейка. И получилось так, будто она пела их именно ему. Она тогда смутилась и сбилась с ритма.

— Я поймал твой взгляд, и меня в тот момент словно током поразило. И песня, и слова… Ты как будто мне их пела.

— Это не так.

— Я знаю. Но тогда я просто утонул в твоём взгляде. Мне кажется, именно в то мгновение во мне что-то безвозвратно изменилось.

— И поэтому позже ты опять начал делать мне свои оскорбительные и пошлые предложения?

— Именно поэтому. Я хотел убедиться, что прав. Что нет в этой жизни женщины, которая отказалась бы от кучи бабок ради каких-то романтических идеалов. Потом ты ушла, оскорбившись. А когда через минуту вернулась и сказала, что назовёшь свою цену, я почувствовал одновременно и ликование, и разочарование. Ликование, потому что оказался прав: ты такая же, как все. И разочарование, именно потому что ты оказалась такой же, как все. А потом ты назвала свою цену. Уважение. Искренность. Честность. Открытость. Доверие. Понимание. Надежность. Я их хорошо запомнил. А ещё запомнил твой взгляд, полный жалости и презрения.

— И тогда ты решил добиться меня?

— Нет. Тогда я понял, что пропал. То ли эта чертова песня со словами любви, то ли твоя «цена», то ли всё это вместе взятое так повлияло на меня, что я потерял покой. Признаюсь, что я был в бешенстве. Вот я ликую, что скоро получу понравившуюся мне женщину, а через минуту я понимаю, что скорее всего не получу тебя никогда. Скажу честно, я был так зол, что тем же вечером снял в баре первую попавшуюся шлюху. Я хотел доказать себе, что плевать мне на тебя и на твои слова.

— Доказал? — Надя снисходительно улыбнулась.

— Если бы! На утро меня тошнило от самого себя. Чем больше я пытался выкинуть тебя из головы, тем прочнее ты застревала в моих мыслях. Да я потом, как идиот, каждый день ходил в «Счастливые времена» в надежде снова тебя увидеть. С тех пор я не мог смотреть ни на одну женщину, потому что постоянно думал о тебе. А потом я понял, что не просто хочу тебя, а хочу всего того, о чем ты говорила.

— Да ты кажется и правда влюбился, — в глазах Нади плясали веселые огоньки.

— Вот именно. Ты не представляешь, как тяжело наступать себе на горло и признавать, что мир может быть совсем не таким, каким ты его себе выстроил. Но я рад, что смог преодолеть себя. И я счастлив, что я с тобой здесь и сейчас. Ты изменила мой мир, ты меня изменила. Поэтому, Надия, детка, я готов ждать ещё хоть целую вечность. Может быть, ты никогда не скажешь мне, что любишь меня, но я буду ждать столько, сколько придётся.

— Джейк…

— Не нужно ничего говорить, — он накрыл поцелуем ее губы. — Не нужно ничего говорить.

Глава 27

Мань Синмей и Лили устроили грандиозный обед, пригласив на него десяток шанхайских друзей. Однако друзья Мань Синмей — это не только друзья. В первую очередь все они были людьми высокопоставленными, богатыми, способными оказать помощь в той или иной сфере. Мань Синмей «дружила» только с такими людьми, ведь в Китае связи решали все. Здесь не принято прекращать общение с человеком, только потому что он вам не нравится. Личная симпатия или неприязнь — дело второе. Главное сохранять социальные связи, крепить их и множить. А вдруг человек, с которым сегодня вы перестали общаться, завтра окажется тем самым ключиком, способным открыть необходимую дверь? Тех, кто вряд ли мог оказать значимую поддержку, Мань Синмей безжалостно забывала. Именно так она поступила с собственными родителями, братьями и сёстрами. Кому нужны родственники в глухой южной деревушке, еле сводящие концы с концами? Уехав в поисках успеха и богатства в большой город, Мань Синмей просто вычеркнула их из жизни. Как будто и не было у неё ни отца, ни матери. Другое дело — мэр города, глава большого производства, владелец миллионного бизнеса. С такими людьми можно и нужно было «дружить». А личные антипатии? Их Мань Синмей умела прятать за маской вежливости и хорошего тона.