Ночи большого города - Натали Гарр

Она фыркает.

– Кэт, не съезжай с темы. Ты что, простила его?

Бесполезно отпираться. Моя морда цвета переспелого граната выдала меня с потрохами.

– Нет, – шепчу я, повернувшись к плите. – Понятия не имею, что на меня нашло…

Селест прыскает.

– Зато я имею. Парень красив, как греческий бог! У тебя не было шансов.

Вау. Это что-то новенькое.

Я на секунду оборачиваюсь.

– Погоди. То есть ты сейчас открыто намекаешь мне, что тоже состоишь в клубе сумасшедших фанаток мистера Эддингтона?

Она смеется.

– Ну, с клубом ты, конечно, погорячилась, но согласись, мистер Эддингтон чертовски хорош собой.

– Я бы так не сказала.

– Разве? Ах, ну да, в отличие от нас, простых смертных, ты оцениваешь его с иного, более низкого ракурса, – подтрунивает надо мной она, хотя я и так уже готова провалиться сквозь землю.

– Если ты сейчас же не отвяжешься от меня со своими пошлостями, я лишу тебя ужина, поняла? И вообще, где тебя носило? Приди ты на полчаса раньше, ничего бы не было!

– Издеваешься? Явиться домой в самый кульминационный момент и сдохнуть от зависти? Нет уж, извольте.

Я выкладываю кусочки куриного филе на шипящую сковороду и злорадно усмехаюсь.

– Бедняжка. Соскучилась по Джо?

– Я соскучилась по сексу с Джо, ну и немножко по самому Джо.

Я качаю головой.

– Какая же ты озабоченная.

– Сказала девушка, не сумевшая отказать своему бывшему, – упрекает меня она.

– К твоему сведению, у меня на днях закончились месячные. Это гормоны.

– Точно, виновата матушка-природа. Ищи оправдание для своей похоти.

– Какой, к черту, похоти? Я тебя умоляю…

Я осторожно высыпаю спагетти в бурлящую воду, а Селест вдруг пересекает кухню, становится слева от меня и, тяжело вздохнув, принимает серьезный вид.

– Послушай, Кэт, я ведь не осуждаю тебя. Ты влюблена в него, и это нормально. Да и он, кажется, с ума по тебе сходит. Смотрит, как ребенок на эскимо.

– Жадно и нетерпеливо? – хмыкаю я.

– Угу, и с нездоровым обожанием. Кэтрин, вернись к нему.

– Теперь ты погоняешь меня? – спрашиваю я, пытаясь свести все к шутке.

– Не иронизируй. Ты должна быть с ним.

– После всего, что он учинил? Сэл, ты правда считаешь, что это хорошая идея?

– Брось. То, что произошло между вами, нельзя приравнивать к реальному изнасилованию. Он твой бойфренд. И побоев на тебе я что-то не заметила.

Отлично! А как же пресловутая женская солидарность, а?

– Сэл, он действительно перешел все границы. Слежка, недоверие, эта ревность долбаная… я устала.

– Тогда оставь его и живи дальше. В чем проблема?

– Я не могу. Я стараюсь, но у меня не получается.

– Ох, Кэтрин, – она обнимает меня крепко-крепко и успокаивающе гладит по волосам. – Я понимаю, дорогая. Но я уверена, что в глубине души он очень сожалеет. Он любит тебя, а это главное. Помоги ему измениться. Ты сможешь, я верю в тебя.

– Ну ты даешь. А я-то думала, сентиментальность не твой конек, – бормочу я, всхлипнув в ее плечо.

– Сентиментальность тут ни при чем. Моя мать работает юристом по семейному праву.

Засмеявшись, я неохотно отлипаю от своей подруги и шмыгаю носом.

– Спасибо, адвокат Гранди. Я приму ваши замечания к сведению и подумаю.

– Молодец, одобряю, – с улыбкой произносит она, заглянув в кипящую кастрюлю.

– Знаешь, Роберту нужно как минимум вписать тебя в свое завещание за защиту его темной стороны.

– Черта с два за защиту! – неожиданно громко выпаливает она. – Будь моя воля, я бы оторвала этому паразиту его гребаную волшебную палочку, от которой твои эстрогены пускаются в пляс!

– Волшебную палочку? О боже, – на меня нападает истерический хохот.

– Да, именно. Этот его магический мускулистый жезл, хрен, пулемет, бивень! Ей-богу, Кэтрин, и чего женщины так убиваются за эту обычную, неприглядную сосиску?

У меня выступают слезы.

– Довольно, замолчи!

– О, мистер Секс, покажите мне свой автомат. У меня недавно закончились месячные, и я умираю от желания застрелиться!

Схватив взбивалку для яиц, я угрожающе замахиваюсь на эту негодяйку, она пятится назад и смеется.

– Иди сюда, болтушка!

– Разбежалась! Сперва расскажи мне, какой у него в длину. Семнадцать, восемнадцать или, может, двадцать пять сантиметров?

Двадцать пять?

– Ты что, насмотрелась animal planet? Для твоей информации – стандартный размер эрегированного мужского члена составляет от шестнадцати с половиной до семнадцати сантиметров. Восемнадцать, девятнадцать и более – это уже индивидуумы.

Она изумленно выпучивает глаза.

– Святой Франциск, я впустила к себе человека, который втихаря гуглит про пенисы. И давно ты увлеклась анатомией?

– С тех пор как поселилась с ходячей Камасутрой, – говорю я.

Мы стоим друг напротив друга и умираем со смеху.

Странно. Откуда взялось столько положительных эмоций? Я захлебываюсь.

– Все, хватит беситься. Вымой руки и нарежь салат, – беззлобно распоряжаюсь я, указав на горстку овощей у раковины. – Курица почти готова.

В академии какая-то суета.

Девчонки из нашей группы словно с цепи сорвались из-за предстоящего визита знаменитого Эвана Рейнольдса, на подготовку к которому осталось совсем мало времени.

– Кэтрин, это кошмар! – ко мне подбегает Лиза.

– Что опять стряслось?

– Рейнольдс отберет только двух девушек вместо трех, представляешь?!

Да уж, конец света.

– Откуда такая информация?

– Я случайно подслушала разговор Лестрейда с мистером Лоуренсом. Кстати, можешь оказать мне услугу?

– Какую?

– Ну, – она мнется, – ты ведь дружишь с Марком? Намекни ему насчет меня, о’кей?

Дружу? У меня отвисает челюсть.

– В каком смысле дружу?

– Кэтрин, не притворяйся. Он явно неравнодушен к тебе.

– С чего ты взяла?

– Да об этом вся группа шушукается.

Ни хрена себе.

Вспыхнув не то от смущения, не то от вопиющей несправедливости, я быстро засовываю тетрадку в рюкзак и пулей вылетаю в коридор.

Марк сидит за столом, копается в своем планшете.

– Кэтрин? Привет, заходи.

– Здравствуйте, – прикрываю за собой дверь. – Простите за беспокойство, но нам надо поговорить.

– В чем дело?

Он поднимает на меня заинтересованный взгляд, и мое волнение внезапно усиливается.

Черт, как неловко…

– В академии ходят странные слухи.

– Например? – он хмурится.

– Что я у вас в фаворе. Якобы вы… мы… ну, вы понимаете, – бормочу я, не решаясь произнести это вслух.

– Допустим, и что? – Марк спокойно пожимает плечами, будто для него это далеко не новость. – Я действительно выделяю тебя из всех остальных, поскольку ты талантлива, умна и обладаешь скромностью, которую я очень ценю, – объясняет он, однако его лесть нисколько меня не утешает.