Осенние визиты - Сергей Лукьяненко

Фактически он беспокоился о самом себе…

Дверь в отделение была открыта. Лида, цокая каблучками, подошла к ординаторской, осторожно постучала. Ей открыли сразу – словно ждали за дверью. Шедченко замер, глядя на девушку в белом халате.

Это и есть та «копия» которую хотел убить его двойник?

Симпатичная, молодая, с мягким лицом, про таких еще говорят «со светлым лицом»…

– Анна Павловна, простите пожалуйста, но вот… – медсестра кивнула на них. – Ломились так, что пришлось впустить. Это родственники больного Шедченко.

Анна и Николай смотрели друг другу в глаза. Не отрываясь.

ОНА ВИДЕЛА МЕНЯ… ЕГО…

– Не надо волноваться, – тихо сказала Анна. – С вашим племянником все в порядке. Состояние значительно улучшилось.

За спиной Шедченко облегченно всхлипнула Таня.

– Откуда вы знаете, что он – мой племянник? – спросил Николай.

– Догадалась. Лида, спасибо, иди…

Медсестра, неодобрительно посмотрев на нее, пошла обратно. Похоже, она надеялась, что несвоевременных посетителей остановят на «второй линии обороны».

– Вы хотите посмотреть на Александра? Он, вероятно, еще спит.

– Мы тихонько, – жалобно сказала Татьяна. – Анна Павловна, пожалуйста…

– Пойдемте.

Шедченко, как зачарованный, последовал за ними.

Сашку он узнал не сразу. Как ни странно, племянник не производил впечатления молодого оболтуса, которое уже намертво отложилось в сознании. Может быть, из-за короткой, аккуратной стрижки и спокойного взгляда – он не спал.

Его собственный сын выглядел куда более подходящим кандидатом для рокеровских гонок по ночному городу, завершившихся крутым поворотом и взорвавшимся бензобаком.

– Привет, мам, – сказал Сашка. И кивнул Николаю.

СЛОВНО ОНИ УЖЕ ВИДЕЛИСЬ…

– Сашенька, дядя приехал, – садясь на краешек постели сказала Таня.

– Я знаю, – с легким недоумением Александр посмотрел на мать, потом на Шедченко.

Николай перевел взгляд на Анну.

– Где он?

– Кто?

– Не надо придуриваться. Вы знаете, о ком я.

– Здесь больше не было ни единого человека, – врач победоносно улыбнулась ему. – Что вы хотите?

А ЧТО ОН, СОБСТВЕННО, ХОЧЕТ? ОН САМ ОТКАЗАЛСЯ ИДТИ В БОЛЬНИЦУ С ДВОЙНИКОМ. ОН СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР. ДОЛОЙ МИСТИКУ И СОМНЕНИЯ. ЖИЗНЬ ТАКОВА, КАКОВА ОНА ЕСТЬ… И БОЛЕЕ НИКАКОВА…

Шедченко прошел по палате. Посмотрел в окно – словно что-то внутри подталкивало его.

В глубине больничного двора он увидел маленькое одноэтажное здание, увенчанное кирпичной трубой метров пяти в высоту. Из трубы шел густой дым.

– Что у вас там?

Врач даже не подошла к окну.

– Морг.

– С крематорием?

Татьяна испуганно смотрела на него.

– После ампутаций, – сухо сказала Анна, – остается биологический материал, подлежащий уничтожению.

Шедченко стало подташнивать. Он повернулся к врачу – и та увидела в его глазах что-то такое, что заставило ее отступить.

– Я бы не советовала вам продолжать эти разговоры, – быстро сказала Анна. – Состояние вашего племянника утром резко улучшилось. Но это нестойкое улучшение, и не стоит его разрушать.

Николай подошел к ней вплотную. Прошептал одними губами:

– Вы убили его.

– У него был выбор. Как и у тебя сейчас.

– Кто вы?

– Мария.

– КТО ВЫ?

– Мир. Свет. Любовь.

– Это ложь.

– Не тебе решать, что ложь, а что правда. Без него – ты ничто. Но отныне ты свободен, и можешь сделать выбор. Стань на нашу сторону. Помогай нам. И ты войдешь в мир, который будет завтра. Ты не нужен этому миру – но ты поможешь ему прийти, заслужишь прощение и покой…

– Коля! – выкрикнула Татьяна. Шедченко вздрогнул, отворачиваясь от Марии.

Сестра и племянник смотрели на него. Непонимающе и со страхом.

МИР, СВЕТ, ЛЮБОВЬ…

– Сашка, я должен уехать на пару дней, – сказал он, касаясь его руки.

– Держись, мужик.

– Дядька, ты сам-то здоров? – Сашка задумчиво смотрел на Шедченко.

– Уже нет, – спокойно ответил он. Достал из кармана бумажник, молча отсчитал пять зеленых сотенных. – Таня, держи. Вам пригодится.

– Ты…

– Мне надо ненадолго уехать.

Он не стал говорить ни «прощай», ни «до свидания», ибо не мог сделать выбор между словами.

– Я вас убедила? – спросила та, кто выбрала имя «Мария».

– Вы напомнили мне, что существует выбор.

– Прототипы не ведут собственных игр. Они способны лишь помогать пришедшим.

– Я понимаю.

Шедченко отступил в коридор – провожаемый растерянным, непонимающим взглядом сестры, легким взмахом руки Сашки и укоризненной печалью в глазах Марии. Уже в коридоре он посмотрел на дверь ординаторской. И увидел еще одну женщину в белом халате – словно отражение Марии. Только в ее взгляде было слишком много тоски.

– Ты сглупила, девочка, – прошептал он. Анна – настоящая Анна, словно окаменела, подобралась:

– Это сделала я!

Шедченко удержался. Довольно легко. Сейчас он понимал, почему его двойник погиб.

– В нем было больше любви, чем в вас обеих. Он не мог убить женщину.

– Значит, не сможешь и ты.

– Я найду того, кто сможет.

Он побежал по лестнице – грузный стареющий мужчина в чужой военной форме. Попадавшиеся навстречу люди – персонал шел на работу, прижимались к стенам.

И все же в одном Мария была права. Шедченко помнил имена – и теперь у него был выбор.

10

Валентин Веснин не ложился этой ночью. Молчаливый замкнутый паренек, двадцатипятилетний специалист по трехмерной графике, популярный в узких кругах создатель рекламных клипов все равно не смог бы уснуть.

Кирилл Корсаков так ничего ему и не сказал. Впрочем, у Валентина уже не было ни малейшего желания его расспрашивать. Он накормил Кирилла – мальчишка явно был голоден, однако ел равнодушно и медленно, словно выполняя скучную, но необходимую работу. Перестелил свою кровать – Кирилл все так же равнодушно кивнул, вяло поинтересовался:

– А ты где будешь спать?

– У меня работы много.

– Ясно, – Кирилл задергал руками, стягивая свитер. – Валя…

– Что?

– Ты не думай, будто сошел с ума. Тот, кто звонил, это тоже я. Только другой.

– Тебя когда разбудить? – помолчав спросил Веснин.

– В семь. Или, если я опять позвоню.

Валентин кивнул, поворачиваясь к монитору. Пентиум «стодвадцатый» меланхолично гонял готовый ролик. Веснин остановил картинку, помедлил, вслушиваясь, как Кирилл забирается под одеяло. Затих, потом пробормотал:

– Извини, что впутываю тебя. Я просто устал очень. Я завтра уйду.

СЛОВНО ЗАКЛИНАНИЕ – «Я ЗАВТРА УЙДУ»…

Минут пятнадцать Веснин сидел, не шевелясь. Потом вышел из «три-д-студио», помедлил мгновение и включил терминал.