Сказка про попаданца 2 (СИ) - Пантелей

Горячая фаза войны между Османской и Французской Империями, летом 1537 года так и не возобновилась. Османы наращивают численность своей армии до двухсот тысяч, из которых сто пятьдесят — ударные и пятьдесят — гарнизонные части, перевооружаются и проводят учения, торопиться им некуда. Война идёт где-то далеко-далеко на северо-западе, война успешная, победная, народ в победу верит. Верит и с удовольствием переселяется в Европу, в том числе и во Францию, где покупает землю и прочую недвижимость, пополняя казну султана.

Во Франции ситуация обратная. Веру в победу народ в массе теряет, распродаёт собственность, кому есть что распродавать, за гроши, и массово эмигрирует. Эмигрирует не только в Империю Инков, но и в Русское царство, королевства Британии и Западной Германии, шахтёров там теперь зовут французами. Впрочем, и мы принимаем довольно много, и тоже шахтёров — в Южную Африку и на Калимантан.

Франциску Валуа, для вооружения нового набора, пришлось ограбить монастыри, не принятые в Орден Священного Препуция. Большая половина ограбленных монастырей — женские. Женщин в Орден не принимают и правильно. Не бабье это дело, мракобесиям придаваться — детей рожайте. Франциск тоже планирует поставить в строй двести тысяч, но идёт у него туго. Молодёжь призывного возраста разбегается в первую очередь. Лучше жить на чужбине шахтёром, чем сдохнуть дома солдатом, ага. Ресурсы Франция исчерпала, и сейчас выскребает со дна остатки, а в Магрибе, тем временем, прохлаждаются в гарнизонах сорок тысяч ветеранов, которых нет возможности забрать на фронт. Море надёжно османское.

Гарнизоны в Магрибе не только прохлаждаются, наслаждаясь отсутствием внимания со стороны армии Сулеймана Великолепного, они ещё и налаживают свою жизнь. А что делать? Жалование им никто не платит, а жить как-то надо, что-то есть, во что-то одеваться. «Винтовка рождает власть». Военные теперь сами собирают налоги, сами их тратят и задумываются о своём будущем.

О каком будущем они задумываются — понятно. Пример герцогств Мавритания и Марокко у всех перед глазами, всем видно, как быстро они расцветают в составе Империи Нового Света.

Никому, в магрибских гарнизонах, не хочется быть завоёванными османами, и подавляющему большинству не хочется возвращение власти Франциска Первого. Вовремя предать — значит предвидеть, да-да. На этой почве отлично «спелись» христиане с мусульманами и организовали совместные органы властного руководства. Первые делегаты от таких самопровозглашённых властей Магриба уже зондируют обстановку в Гранаде. Министр Европейских дел, граф Саго Миачо де Андорра, их не обнадёживает, но и не «обламывает». Ищущий да обрящет.

Савелий хотел остаться на эту зиму в столице, но родственники договорились провести обручение цесаревича и принца Уэльского, Ивана Васильевича Рюриковича Тюдор, и западногерманской принцессы, Жанны Генриховны д’Альбре, и очень настойчиво попросили императора поприсутствовать на церемонии двадцать седьмого декабря 1537 года.

Делать нечего. Отказать ближайшим родственникам в такой просьбе просто невозможно. Не война ведь, нет уважительных причин, не развитием же хоккея оправдываться. Глупая церемония обручения, совершенно не нужная. Помолвили и ждите свадьбы. Церемония глупая, но традиционная, для традиционалистов очень важная, да и ещё один повод отпраздновать.

Двадцать восьмого ноября 1537 года, Савелий прибыл в Маракайбо. Столица христианского мира, город вечного лета, порадовал отличной погодой и множеством торговых судов в порту и на рейде. Торгаши примчались за мобильными бензиновыми и дизельными электрическими генераторами. Завод «Рол-с-Ройс», совместное предприятие Савелия и Ивана Васильевича Рюриковича выдал продукцию, востребованную рынком едва ли не больше, чем оружие. Каждому ведь хочется иметь в своём замке освещение, или даже кинотеатр, а угольные паровые электростанции далеко не каждому по карману.

Другое дело, генераторы с двигателями внутреннего сгорания. Маломощные, но зато относительно дешёвые. Не обязательно ведь освещать весь замок и прилегающую территорию, большинству достаточно нескольких залов и комнат, а такой бензо, или дизель генератор умещается на двухколёсной повозке, орудийном лафете, который может утянуть пара лошадей. Такое чудо даже в путешествие с собой брать можно.

Глава 18

Молодец Иван Васильевич. Сам додумался, без подсказок. Сам, или кто-то из его команды — это не важно. Это его команда и решение принимал именно он. Экспериментируют они там сейчас и с моторными лодками, и с самобеглыми повозками, тоже без подсказок. Подсказки по этим направлениям развития, а также по авиатехнике, отрабатывают имперские НПО Лимы, а пацаны изобретают сами.

Хорошую команду Иван Васильевич увезёт с собой в Россию. Очень креативную. Очень креативную и очень интернациональную, в ней и инки, и чарруа, и чибча, и гуанчи, и арауканы, и русские, и прочие европейцы. Сорок два пацана, изучающие «утраченное наследие богов» и общающееся на «забытом языке». Все они выросли на «Тайне Третьей планеты» Кира Булычёва, «Звёздном десанте» Роберта Хайнлайна и «Вечном» Романа Злотникова. Немного адаптированных версиях книг, но без искажения авторского смысла этих повествований.

Девятого декабря 1537 года, в Маракайбо прибыл друг Энрике. Генрих Первый д’Альбре, король Западной Германии, князь-архиепископ Кёльна, герцог Швабии, герцог Нижней Саксонии, герцог Франконии, а теперь ещё и герцог всех Нидерландов, герцог Люксембурга, герцог Фландрии и Артуа. Прибыл вместе с супругой и дочерью Жанной, одной из виновниц этого торжества.

Поселилась королевская семья д’Альбре в почти уже своём дворце, бывшей резиденции дона Франсиско де Гарай.

Брат Энрике ударными темпами обменивает своё серебро на золото в Сингапуре, обменивает уже по курсу хуже текущего, общепринятого, а потому вполне разумно беспокоится об уместности этих действий. И так на нём висит долг в четверть миллиона французских ливров серебра* (*сто двадцать пять тонн), так что не хватало ему ещё и с золотом пролететь, для «полного счастья».

— Всё идёт по плану, Энрике, не волнуйся. Уже с первого января наступающего года, Империя частично перейдёт на бумажные деньги, а с первого января 1539 года, полностью изымет серебро из своего денежного обращения, тогда-то оно и осыплется, как несобранный урожай. Если этого не произойдёт, я прощу тебе этот долг.

— Только этого мне и не хватало. Ты простишь долг моему королевству, ты можешь себе это позволить, но я не прощу этого долга сам себе. Думаешь, мне приятно жить на твои милостыни? Я, между прочим, родился наследником короля, пусть и не Западной Германии, но тоже монарха.

— Да ладно тебе, не заводись. Я же сказал — если этого не произойдёт. Если… Ты это услышал? Ты это понял, mein lieber Freund, der König? Я уверен, что серебро обвалится. Абсолютно, на сто процентов, уверен. В общем, не волнуйся, всё будет хорошо. Ты уже спас Южные Нидерланды, Фландрию, Артуа и Люксембург