Ах, уехал мой любимый (СИ) - Кит Тата

- Ваня! – подбежала к нему и упала рядом на колени. Поднесла его дрожащую руку к лицу и почувствовала, как сердце стало отстукивать бешеный ритм в ушах. – Что… Что случилось?

- Я больше так не буду, - изо всех сил Ваня пытался сдерживать слёзы, но крупные капли, вопреки его желанию оставаться мужественным до самого конца, скатывались по щекам.

- Что случилось? Ты порезался? – пыталась понять я природу раны на его указательном пальце, пока Алёнка бежала ко мне с аптечкой, взятой в машине.

- Я хотел помочь дяде Владу, - всхлипывал сын. – Мясо нашашлыковать.

- Что? – не понимала я, трясущимися руками открывая бутылочку с перекисью. – Что ты сделал?

- Мясо на шампур нанизывал да палец порезал. Ничего страшного, - врезался с разъяснениями Влад и присел рядом на корточки. – Мужики не плачут, - рыкнул он «ободряюще» и мягко ткнул моего сына в плечо кулаком так, что тот пошатнулся на месте.

Это знак поддержки такой? Сугубо мужской?

- Мужику всего пять лет, - вскинула на мужчину, возможно, излишне злобный взгляд и потёрла плечо сына. – Вы бы ему ещё пистолет дали почистить.

- Ну, правда, Влад, - неожиданно вмешался Петя. – Сами же постоянно режемся об эти шампуры. Вообще, не угадаешь, где выскочит острие. Нахрена ты ребенку дал?

- Он сказал, что умеет, - выпрямился рядом с нами Влад и отошёл в сторону, словно боясь продолжение огня, который я могла на него обрушить.

«Он сказал…» Боже! Нашёл кого слушать! Пятилетнего любопытного ребенка.

- Я думал, что это просто, - потупился Ваня, терпеливо ожидая, когда я закончу обрабатывать ему порез на пальце. Достаточно глубокий порез.

- Испугался? – спросила я уже более спокойным голосом, чувствуя, что напряжение в затылке начало спадать.

Распечатала пластырь и обклеила им тонкий пальчик.

- Сначала испугался, а потом стало больно, - бормотал сын виновато. – Я больше так не буду, мам.

- Всё хорошо, - глубоко вдохнула, положила ладони сыну на плечи и мягко погладила, ожидая, когда он несмело посмотрит мне в глаза. – Больше не ври и будь аккуратнее. Всё-таки, это острые штуки.

- Как нож?

- Да, как нож, - согласно кивнула.

- Значит, можно только взрослым?

- Только взрослым, Ванюш, - снова кивнула и улыбнулась, чтобы сын перестал чувствовать себя загнанным в западню зверьком. Неизвестно, чего он больше мог испугаться: того, что порезался или того, что как я могу на это отреагировать. – Всё, больше не больно?

- Чуть-чуть, - признался он честно, стараясь быстро и незаметно смахнуть со своих щёк слёзы, которые не смог сдержать. – А мы скоро домой поедем?

- Скоро, - мягко приобняла сына, усмиряя в себе пробудившуюся медведицу, которая до сих пор была готова порвать как гнилую тряпочку одного военного-красивого-здоровенного.

- Но сначала шашлык, - вклинилась Алёнка. – Тем более, что первая партия уже готова. Не палец же ты сюда приехал порезать, правильно?

- Ладно, - шмыгнул он носом и вернул лицу привычную беспечность.

Никто не злиться, не ругает, не отчитывает - значит, можно не заморачиваться.

Поднялась с коленей, и отряхнула их от земли и мелких камней. Даже не заметила, как они врезались в кожу, когда упала рядом с сыном. На одном колене осталась заметная царапина с выступающими каплями крови.

- Мам, у тебя тут кровь! – спохватился Ваня и теперь настала его очередь хвататься за аптечку.

- Вань, я сама, - потянулась за перекисью, но сын запрятал её за спину.

- Я сам, - сказал он с завидным упрямством и посмотрел на меня так, словно говоря: «сиди и помалкивай».

- Ладно, - сдалась я и села на ствол лежащего старого дерева.

Здоровой рукой Ваня нанёс несколько капель перекиси на рану и затаился, ожидая, когда пенная шапка закончит свой рост. Собрал остатки крови и грязи ватным диском и подул. В груди в этот момент защемило. Наверное, забота ребёнка – это то, к чему не привыкнешь и будешь умиляться каждый раз, даже если такие проявления будут ежедневными.

Алёнка тоже умильно улыбнулась, прикусив нижнюю губу, чтобы себя не выдать.

- Больно? – спросил сын, заглядывая в мои глаза с легким беспокойством.

- Нисколько, - покачала я головой и тепло ему улыбнулась. – Ты молодец.

- А ты не молодец, - начал он меня отчитывать как старый ворчливый дед, чем вызвал лишь еще более широкую улыбку. – Смотреть же надо, мама, куда садишься.

- Простите, - поджимала я губы, почти смеясь.

- Получила? – ехидничала рядом Алёнка. – С тобой только так и надо. По-мужски. Вон, Ванька какой мужик! Ух!

Уголки его губ едва заметно дернулись. Казалось, Ваня ждал этих слов о том, что он мужик. Особенно после последнего происшествия, когда несколько предательских слезинок сорвались с его глаз.

- Конечно, мужик, - потрепала я его по волосам и потянулась, чтобы чмокнуть в напряженно сморщенный лоб, пока он лепил пластырь на моё колено, но Ваня лишь нервно одёрнулся.

- Мама, не мешай!

- Извините, - спрятала улыбку за ладонью.

Бросила взгляд за спину Пети, где Влад сосредоточенно колдовал над мангалом, казалось, вообще наплевав или забыв о том, что он здесь не один и у нас тут, как бы, немного ЧП.

Переглянулась с Алёнкой, которая ровно так же разочаровано поджала губы и слабо покачала головой.

Глава 32

Теперь Ваня вёл себя в разы аккуратнее. Порезанный палец значительно поубавил его любопытство и рвение исследовать что-нибудь новенькое.

Влад всё ещё колдовал над мангалом, дожаривая последнюю парти шашлыков. Петя коптил рыбу, пойманную им и детьми. Сами дети в это время нашли забаву в божьих коровка, силясь посчитать количество черных точек на их крыльях. Алёнка всеми силами пыталась вновь уложить меня на плед, чтобы я продолжила обгорать под майским солнцем вместе с ней.

Меня же, отчего-то, снедала неловкость.

Знакомство с Владом изначально пошло не по тому сценарию, хотя мы оба знали, что это намеренное сводничество, устроенное нашими общими друзьями. И, казалось бы, общий «враг» должен сближать, но, по факту, имея одинаковый настрой, нас отбросила друг от друга как одноименные магнитные полюсы.

Ваня не стал бояться нового знакомого, вероятно, осознавая, что в случившемся есть и его вина тоже. Ещё один урок о том, что врать – плохо, будет заложен в его копилку жизненной мудрости.

- Чего зависла? – спросила Алёнка сонно.

Оторвала взгляд от Влада, который только что передал Ване тарелку с несколькими кусками шашлыка, которые сын выбрал сам.

- Я, наверное, похожа на истеричку, - ответила так, чтобы меня было слышно только Алёнке.

- Брось, - выдохнула она и накрыла лицо белой панамкой. – Ты увидела своего ребенка плачущим, с текущей кровью и всё это рядом с левым мужиком. Тут любая мамашка поддалась бы панике и бросилась на защиту. Так что забей. Или поговори уже с ним, а то скоро дыру прожжёшь в его спине. Красивой, кстати, спине, - добавила она шепотом. Приподняла панамку и хитро подмигнула.

Подойти к нему я намеревалась уже минут двадцать, но каждый раз останавливала себя чувством неловкости, вспоминая, как завуалированно назвала малознакомого человека идиотом.

- Кто еще не ел? – спросил Влад громко, обращаясь ко всем, кто находился рядом с ним на полянке.

Я не ела. По-моему, за сегодняшний день я не съела ничего кроме огуречной дольки и кусочка сыра. Пока чувство неловкости не вынудило меня снова захлопнуть рот и прижать зад, резко встала с пледа и подошла к мужчине.

- Я ещё не пробовала, - отозвалась, остановившись за его спиной.

Влад обернулся и на спокойном лице появилась легкая улыбка, которая почти сняла чувство напряжения между нами.

- Кетчуп добавить? – спросил он, снимая с шампура еще горячий шашлык.

- Да, немного.

- Лук?

- Мм, пожалуй, нет, - поморщилась я и приняла из протянутой мне руки тарелку. – Спасибо.

- Не за что, - повёл тот плечом и снова отвернулся к мангалу, чтобы расшевелить угли.