Прекариат: новый опасный класс - Гай Стэндинг

Это несоответствие в основном и дало толчок лицензированию отдельных видов профессиональной деятельности с выдачей соответствующего сертификата (Standing, 2009). Только в Германии получить работу по специальности не могут более полумиллиона мигрантов, поскольку государство не признает их квалификацию. Однако этот феномен имеет глобальный характер. Выдача лицензий на осуществление профессиональной деятельности стала средством по ограничению и структурированию миграции. В Нью-Йорке совсем не трудно встретить мигрантов-адвокатов и кандидатов наук, крутящих баранку такси. В странах с федеративным устройством наподобие США, Австралии и Канады даже переселенцы из одного штата или провинции в другую область могут оказаться в положении резидентов и потерять право работать по специальности либо заниматься торговлей. Однако значительно чаще такого рода препятствия возникают при пересечении государственных границ. Лицензирование стало частью глобализации процесса труда и в настоящее время представляет собой мощный заслон, лишающий экономических прав все большее количество людей.

Как правило, по закону резиденты не допускаются на государственную службу и не могут занимать политические посты – им легче заняться мелким предпринимательством, чем работать по найму. Их чаще выставляют за порог ради сохранения общественной безопасности, если они ведут себя не как «добропорядочные граждане». Подобное отношение мешает процессу интеграции и закрепляет за мигрантами статус аутсайдеров. Во Франции и Германии действует трехуровневая система: полноценные политические права принадлежат гражданам, усеченные политические права – гражданам других стран Европейского союза, что же до представителей третьего мира (не ЕС), то у них нет вообще никаких политических прав. В Великобритании представители некоторых третьих стран – из Британского содружества наций и Ирландии – относятся к первой или второй группе. Правительства ужесточали требования к желающим стать легальными мигрантами, тем самым увеличивая количество обладателей резидентского статуса, то есть людей с ущемленными правами. Резиденты могли обладать правами де-юре, однако де-факто они были лишены многих гарантий. Самые вопиющие примеры мы находим в развивающихся странах.

В Индии, где по определению все индийцы наделены равными правами, эта норма не распространяется на сферы закона, политики и практической деятельности. Например, после многолетней борьбы обитатели трущоб могут получить право голоса и продовольственные талоны, но их никогда не подключат к городскому водопроводу и канализации. Процедура приобретения прав, связанных с местным резидентством, не разработана и может занять произвольное количество времени. Внутренние мигранты имеют право проживать и работать в любой точке страны, однако при переезде в ряд штатов они не могут записать детей в школу и получить продовольственные или промтоварные талоны, поскольку каждый штат самостоятельно вырабатывает законы относительно приезжих. В положении резидентов также находятся работники неформального сектора. Например, надомный работник, обитающий в городских трущобах, не будет иметь прав на электричество. Уличный торговец воспринимается как преступник. А такие «неграждане», как домашняя прислуга из Бангладеш и Непала, вообще не имеют никаких прав.

Заметнее всего число резидентов подскочило в Китае. Здесь частично ущемленными в правах оказались 200 миллионов сельских мигрантов, переехавших в города и промзоны, где производится продукция, поставляемая на мировой рынок. Из-за отсутствия «хукоу» (прописки) они не имеют права на получение пособий и не могут легально устроиться на работу в своей собственной стране.

В отличие от миграции начала двадцатого века современная миграция в меньшей степени предполагает ассимиляцию и приобретение нового гражданства. Скорее это обратный процесс, связанный с утратой гражданства. Вместо того чтобы закрепиться на новом месте и стать постоянными жителями, многие мигранты лишаются сразу нескольких гражданских привилегий: они не получают тех прав, которые гарантированы местным гражданам, не пользуются правами, которые гарантированы гражданам той страны, из которой они прибыли, и лишены прав, предоставляемых тем, кто находится в стране на законных основаниях. Помимо того, многие не имеют права работать по специальности. При этом у них мало шансов приобрести права, которых они лишены, что дает возможность подвергать их жестокой эксплуатации. Они не становятся частью пролетариата – рабочего класса, состоящего из постоянных работников. Это работники одноразового употребления, они не получают никаких пособий ни от государства, ни от предприятия, на котором трудятся, и их можно в любой момент вышвырнуть на улицу. А если они будут сопротивляться – работодатель подключит полицию, недовольных оштрафуют как нарушителей закона и вышлют из страны.

Таким образом мы получаем фрагментацию трудового процесса, при которой у разных видов прекариата имеются различные гарантии и разные структуры общественного дохода. И это связано с вопросом социальной и профессиональной идентичности. У коренных жителей идентичность может быть разноплановой, легальные мигранты могут сосредоточиться на той, которая дает им наибольшую защищенность, а нелегалы боятся даже думать об идентичности – иначе их разоблачат и депортируют.

Теперь, прояснив для себя понятие «резидент» и не забывая о нем, рассмотрим различные группы мигрантов и их роль в росте мирового прекариата.

Беженцы и нуждающиеся в политическом убежище

Начнем с беженцев и претендентов на политическое убежище. Об их бедственном положении свидетельствует следующий пример. Согласно докладу омбудсмена парламента и Службы здравоохранения (Parliamentary and Health Service Ombudsman, 2010), в Службе пограничного контроля Великобритании (UKBA), занятой решением иммиграционных вопросов, скопилось четверть миллиона дел претендентов на политическое убежище. Их ходатайства не рассматриваются годами; некий сомалиец, которому в 2000 году был предоставлен вид на жительство в Великобритании, получил все необходимые документы только в 2008-м. Люди, подобные ему, заняты в теневой экономике – они маргинализированы. Статус резидента приносит им жалкое денежное пособие (42 фунта стерлингов в неделю) и не дает права работать – из-за намерения лейбористского правительства урезать помощь ищущим политического убежища. Можно сказать, что это верный способ вытеснить резидентов в прекариат и в теневую экономику.

Неучтенные и нелегальные мигранты

Демонизация нелегальных мигрантов стала частью популистской реакции на незащищенность, распространяющуюся на прекариат в целом. Именно нелегалов, а не политику гибкости трудовых ресурсов и сокращение социального обеспечения принято винить в бедственном положении местных работников. В 2008 году во время перевыборов премьер-министра Италии в первом же заявлении Сильвио Берлускони поклялся уничтожить «армию зла», как он заклеймил нелегальных мигрантов. Безотлагательно было принято постановление о гражданских патрулях, причем никто и не думал скрывать, против кого направлена эта мера. Берлускони также разогнал в Италии цыганские таборы.

В 2010 году в Калабрии, самой южной области Италии, произошли массовые беспорядки, устроенные африканскими мигрантами; причиной стала невыплата зарплат. После подавления волнений временные лагеря были снесены бульдозерами и многие мигранты без промедления депортированы. Африканцы использовались как дешевая рабочая сила и работали на фермах и сельскохозяйственных предприятиях, контролируемых местной мафией, и после наступления финансового кризиса им просто перестали платить зарплату. Когда африканцы устроили протест – возможно, подстрекаемые самой мафией, которая предвидела подобное развитие событий, – патрули открыли по бунтовщикам огонь и стали их избивать – под аплодисменты местных жителей. Бунтам предшествовали годы притеснений, и африканцы неоднократно подвергались нападениям молодчиков. Однако Роберто Марони, министр внутренних дел Италии, заявил в интервью, что случившиеся беспорядки – результат «чрезмерной толерантности». Аналогичные нападки на иммигрантов происходили по всей Италии.

Во Франции президент Николя Саркози, притом что он сам вышел из иммигрантской семьи, занял популистскую позицию и приказал снести нелегальные поселения, в которых проживали цыгане, и выслать последних из страны. Цыган выслали в Болгарию и Румынию, но многие поклялись вернуться, поскольку имели законное право передвигаться по территории всего Европейского союза. Из докладной записки министра внутренних дел, содержание которой стало случайно известно общественности, следовало, что цыгане были главной мишенью, так что, скорее всего, можно говорить о нарушении французской конституции (Willsher, 2010). Выступая на пресс-конференции, министр по делам иммиграции Эрик Бессон сказал: «Свободное передвижение по Европе не означает свободного выбора местожительства». По всей видимости, это означает, что мигрантам следует указать на дверь. Что же это за общество?