Меткая Пуля - Густав Эмар

— Вероятно, вы не поняли меня, вождь, — сказал он. Индеец тряхнул головой.

— Бледнолицый не может купить землю, потому что ему нечем заплатить, — ответил он, — ведь он так сказал?

— Так, вождь, и вы мне возразили, что это все равно.

— Да, это мои слова.

Всеобщее любопытство было возбуждено еще сильнее, всякое недоразумение исключалось, эти два человека выразили свою мысль точно и ясно.

«Тут кроется какая-то чертовщина, — пробормотал про себя Меткая Пуля, — индеец не даст и битого яйца, если не рассчитывает взамен получить быка».

— К чему вы клоните, вождь? — откровенно спросил граф Серого Медведя.

— Сейчас я все объясню, — ответил тот. — Мой брат принимает участие в этом семействе, не так ли?

— Ну да, — сказал молодой человек, удивляясь все больше, — вам это известно.

— Если мой брат обязуется сопровождать меня в течение двух лун, не спрашивая отчета в моих действиях, и согласится оказывать мне помощь, когда я попрошу его, то этот человек получит от меня столько земли, сколько пожелает, чтобы поселиться, и впредь ему нечего будет опасаться — ни преследований краснокожих, ни того, что его вытеснят белые, потому что я действительно единственный владелец земли и никто другой не имеет на нее права.

— Позвольте! — вскричал Меткая Пуля, вставая. — Я не допущу, чтобы господин Эдуард принял подобное условие при мне. Кто покупает вещь, не посмотрев на нее хотя бы раз? Просто безумие подчинить свою волю прихоти другого человека!

Серый Медведь нахмурил брови, молния гнева сверкнула в его глазах.

— Собака-бледнолицый! — вскричал он, вскочив со своего места. — Берегись, раз я уже пощадил тебя!

— Я не боюсь твоих угроз, проклятый краснокожий, — твердо возразил канадец. — Ты лжешь, что жизнь моя в твоей власти! Она зависит только от Бога, и ни один волос не упадет с моей головы без Его воли.

Индеец схватился за нож, охотник мгновенно последовал его примеру, и оба очутились лицом к лицу, сверля друг друга взглядом, готовые вступить в бой.

Женщины вскрикнули, Уильям и его отец стали перед ними, собираясь вмешаться в ссору, если понадобится.

Но граф мгновенно бросился к противникам и крикнул повелительным голосом:

— Остановитесь, я требую это!

Невольно подчинясь ему, черноногий и канадец отступили на шаг, сунули ножи за пояс и ждали.

Граф поглядел на того и на другого и протянул руку охотнику.

— Спасибо, друг, — сказал он с чувством, — спасибо, но ваша помощь мне не нужна.

— Ладно, ладно, — ответил Меткая Пуля, — вы знаете, господин Эдуард, что я вам предан телом и душой; отложу все выяснения до первого же случая.

И честный канадец беспечно сел.

— Что касается вас, вождь, — продолжал молодой человек, — то вашего предложения я принять не могу — надо быть сумасшедшим, чтобы согласиться на него, а я, надеюсь, еще не дошел до этого. Пожалуй, я сообщу вам, что прибыл в прерии с единственной целью поохотиться; предполагаемый мной срок уже на исходе, важные дела требуют моего присутствия в Соединенных Штатах. Несмотря на все мое желание быть полезным этим добрым людям, я только съезжу с вами, как и обещал, в ваше селение и затем буду вынужден распроститься с вами, я надеюсь, навсегда.

— Что мне будет крайне приятно, — заключил Меткая Пуля.

Индеец оставался неподвижен.

— Однако, — продолжал граф, — нет ли другого средства покончить с этим делом к всеобщему удовольствию? Земля не может быть дорогой в этих местах; назначьте мне цену, и я заплачу вам за нее немедленно долларами или чеками на нью-йорского или бостонского банкира.

— Правда, — подтвердил охотник, — остается еще это средство.

— О, благодарю вас, сэр! — вскричала миссис Брайт. — Но мой муж не может принять подобного предложения.

— Почему же, любезная миссис Брайт, если мне оно удобно и вождь согласен?

Джон Брайт, надо отдать ему справедливость, только знаками подтверждал слова жены; достойный скваттер, как истый американец, остерегся вымолвить слово.

Диана, плененная бескорыстием и очарованная изысканным обращением знатного вельможи, смотрела на графа взором, исполненным горячей благодарности, не осмеливаясь высказать вслух все то, что она думала про себя при виде этого прекрасного молодого человека, такого благородного и великодушного.

Серый Медведь поднял голову.

— Я докажу моему брату, — спокойно промолвил он с вежливым поклоном, — что краснокожие так же великодушны, как и бледнолицые; я продаю ему восемьсот акров земли, где бы он ни вздумал взять их по берегу реки, за один доллар.

— Один доллар! — вскричал молодой человек в изумлении.

— Да. Таким образом я получу плату и мой брат не будет мне ничем обязан; если он останется некоторое время со мной, то только по собственной воле и потому, что сам пожелает быть вместе со своим искренним другом.

Все остолбенели при этой неожиданной развязке сцены, которая грозила закончиться кровопролитием.

Один только Меткая Пуля не поверил сговорчивости вождя.

«Что-то здесь нечисто, — проворчал он про себя, — но я дремать не буду, и этот дьявол, как ни хитер, а меня не проведет!»

Граф де Болье пришел в восторг от бескорыстия, которого не ожидал.

— Вот, вождь, — сказал он, подавая ему доллар согласно уговору, — теперь мы квиты, но знайте, что я не останусь у вас в долгу.

Индеец вежливо поклонился.

— Теперь я попрошу вас еще об одной услуге, — продолжал граф.

— Мой брат имеет право требовать от меня всего.

— Помириться с моим стариком, Меткой Пулей.

— Очень охотно, если мой брат желает этого, — ответил вождь, — а в знак примирения я прошу его принять этот доллар, который я получил от вас.

Первым движением охотника было отказаться, но он передумал, взял доллар и аккуратно спрятал его в карман на своем поясе.

Джон Брайт не знал, как выразить графу свою признательность. Благодаря ему он наконец сделался настоящим собственником.

В тот же день американец в сопровождении сына отправился выбирать землю для плантации.

Граф де Болье составил на листке своей записной книжки вполне законный акт о продаже, Ивон и Меткая Пуля подписались свидетелями, и Серый Медведь кое-как нарисовал знамя своего племени и животное с претензией на сходство с медведем.

Индейский вождь вполне мог бы подписаться, как остальные, если бы захотел, но он тщательно скрывал свое хорошее образование, которым был обязан Белому Бизону.

Джон Брайт благоговейно положил купчую между листами семейной Библии и сказал графу, стиснув его руку так, что чуть не раздавил ее:

— Помните, граф, что в шкуре Джона Брайта есть человек, который пойдет за вас в огонь и в воду.