Через Антарктиду - Вивиан Фукс

Теперь мы уже ничего не видели и попросили по радио дать нам двойной красный сигнал, чтобы получить какое-то указание о том, в каком направлении находится домик. Дэвид Стреттон сказал, что Хэлу не удается пока зажечь свою пиротехнику на ветру, но что он скоро справится. Я вышел из самолета на случай, если сигнал взлетит позади нас. Внезапно появился дымный хвост, который поднимался высоко над пятидесятифутовой толщей метели, окутывавшей нас. Дым был впереди и влево от нас, но когда Гордон попробовал подрулить, то оказалось, что лыжи не отделяются от поверхности. Гордон остановил двигатель и поставил дефлектор на входе и пробки на выхлопе, чтобы по возможности сохранить тепло, так как температура была —31°, а скорость ветра — 18 метров в секунду. Чтобы уменьшить нагрузку, с самолета сняли 1500 фунтов в виде бочек с топливом, которые захватили для пополнения склада, а затем я пошел вперед, надеясь увидеть мачты станции. Все время необходимо было оглядываться, чтобы быть уверенным, что самолет еще видно, так как, потеряв его из виду, можно было очень легко вообще потерять дорогу. Отойдя на 50 ярдов , я уже не видел его. Самолет исчез, и я повернул назад.

Сняв дефлектор, мы опять забрались в самолет, и Гордон начал осторожно двигаться вперед, так как опасался наехать на мачту, на сложенные на снегу запасы или на домик. Гордон не хотел бы также проехать мимо него, потому что на таком ветру нельзя было повернуть самолет. Но вот слева показалась из метели спотыкающаяся тяжелая фигура в красном. Это оказался Хэл Листер, который пробился к нам по снегу на шум двигателя. Он крикнул, что не может ждать, так как его следы сейчас занесет, а они ему нужны, чтобы найти дорогу обратно к Саут-Айсу, до которого отсюда 200 ярдов . Я поэтому побежал вместе с ним, разговаривая и оставляя новые следы, пока не увидел Дэвида, стоявшего близко от домика, который уже был виден. Втроем мы поспешно побежали назад к самолету, торопливо обменялись несколькими фразами, и я передал им двух мороженых кур. Тут им опять пришлось бежать по своим следам к домику.

Как только мы снова услышали голос Дэвида по радио, Гордон совершил «слепой взлет». В момент отрыва двигатель неприятно зачихал и продолжал чихать, пока «Оттер» с трудом набирал небольшую высоту, чтобы можно было смотреть поверх метели. Через несколько минут двигатель заработал нормально, и самолет направился в далекий путь домой с запасом горючего, которого как раз хватало на то, чтобы сделать круг над нунатаками и затем добраться до Шеклтона.

Пока мы летели, солнце опустилось за горизонт, и наш самолет впервые сделал посадку на освещенную полосу у базы. Все забеспокоились, узнав, что нам не удалось найти находящихся в пути, потому что у них теперь оставалось рационов только на два дня, но я предполагал, что, поскольку держалась плохая погода, они, вероятно, изо дня в день понемногу экономили еду и в конце концов перейдут на половинные рационы.

Из-за плохой погоды второй полет, чтобы выручить их, был невозможен до 15-го, когда уже прошло два дня после того, как должно было исчерпаться их продовольствие. Рано утром 15-го Саут-Айс сообщил, что погода прекрасная, и в 4 часа 30 минут утра Джон Льюис, Джоффри Пратт и я уже были в воздухе. Набирая высоту за Шеклтоном, самолет оказался между двумя слоями облаков, поверхность была от нас закрыта, не было никаких признаков гор Терон, а при приближении к хребту Шеклтона виднелись только отдельные пятна скал, сливающиеся с облаками вверху и внизу.

В это время Саут-Айс сообщил, что над их районом образовались легкие облака, лежащие прямо на поверхности снега, но мы решили продолжать полет, надеясь на то, что облака рассеются. Пересекая ледник Рековери, самолет шел на высоте 300 футов над поверхностью, но ничего не было видно из-за плотного низкого облака. Но вот далеко впереди появилась маленькая черная вершина; я знал, что это должен быть самый высокий из нунатаков Уичавей. Вскоре облачный слой над нами кончился, и, поднявшись выше, мы увидели, что каким-то чудом нижнее облако вокруг нунатаков рассеялось и все они теперь ясно были нам видны. Затем — еще большее чудо — свободный от облаков район выпустил один-единственный рукав в направлении Саут-Айса, в то время как все остальное оставалось под толстым мохнатым покровом.

Пролетая над нунатаками Уичавей и делая круг над местом, где были высажены Кен и Джон, мы увидели на ярко освещенном солнцем снегу наносы и пустые ящики из-под рационов, оставленные ими на площадке лагеря. Я полагал, что они, может быть, оставили записку. Самолет спустился, и Джон ловко посадил его на поверхность, изрытую недавними ветрами. В ящике от рационов действительно оказалась консервная банка, а внутри ее лежала записка. В ней были даны точные указания относительно намеченного ими маршрута и говорилось, что они ушли в 11 часов утра 11 марта, то есть пять дней назад, имея с собой полные рационы на четыре дня и на два дня аварийные рационы.

Гордон и я кружили над ними 11-го, но метель и шум ветра не дали им ни видеть, ни даже слышать нас.

Перед отправлением мы положили в 40-галлонную бочку рационы на двоих на 10 дней и четыре галлона керосину на тот случай, если их не удастся найти и придется только сообщить им по радио, куда идти за продовольствием. Этот маленький склад и сейчас находится в нунатаках Уичавей. Взобравшись в «Оттер», мы опять вылетели и начали поиски по указанному ими маршруту. Видимость была отличная, но я по-прежнему ничего не заметил, и вскоре уже самолет делал круг над Саут-Айсом. Перед тем как пойти на посадку, чтобы заправиться горючим, Гордон решил сделать еще один проход. На этот раз, осматривая кругом снег в бинокль, я увидел милях в двенадцати от Саут-Айса крохотный черный треугольник на фоне обширного белого пространства. Это могла быть только их палатка! Через мгновение самолет несся на восток к ней.

Это действительно была палатка, но никаких признаков движения не было, и в моем уме возникла неприятная картина — два беспомощных человека. Ведь температура в Саут-Айсе была недавно —45° при скорости ветра 15—20 метров в секунду. Вскоре самолет подпрыгивая скользил по снегу и остановился в 15 ярдах от лагеря. Как раз в момент посадки я увидел, как из палатки показалась полуодетая фигура Кена и быстро нырнула назад. Выпрыгнув из самолета, я подошел и просунул внутрь голову. Я увидел, что оба они здоровы и пьют какао, которое хотели докончить, прежде чем одеться и выйти наружу. Пожалуй, это неудивительно, так как температура была —36°.

Пока они собирались, мы с Джоффри погрузили все их лагерное оборудование и сани в «Оттер». Мы приземлились в 8 часов 10 минут, а через 15 минут уже летели в Саут-Айс, где Хэл и Дэвид приготовили завтрак для всех. Теперь у нас было время рассмотреть внимательно наших путешественников, и я увидел, что у Иона обморожены щеки, нос, обе пятки и один палец. Обморожения были неприятные, но не серьезные. Кен отделался более легко: у него были слегка приморожены кончики пальцев. Решив забрать их обоих в Шеклтон, я попросил Джоффри остаться с Хзлом в Саут-Айсе, пока эти двое смогут вернуться.