Избранное - Дюла Ийеш

Существеннейшая особенность Стратфорда в том, что этот величественный некрополь и доселе длит срок своей помолвки с прошлым, не ведая забот и печалей. Жизнь его настолько беззаботна, что некому задуматься теперь, как именно и с кем полюбовно заключен этот и поныне далекий от заурядности союз и к чему он приведет в дальнейшем. Подобные мысли приходят в голову разве что заезжему сюда из далеких стран, где иные нравы и обычаи; но и человека заезжего этот союз с минувшим не настраивает на печальный лад, а скорее склоняет к веселью.

Городок уподобился преданной жене, готовой на все, лишь бы угодить супругу.

Есть населенные пункты, смысл существования которых в том и заключается, что они — железнодорожные узлы, центры шахтерских районов, места ярмарок или областные города. Стратфорд-на-Эйвоне, по всей видимости, процветает потому, что посвятил себя служению одному-единственному лицу.

Пример этот не нов. Города как таковые, а провинциальные городки в особенности, любят пристраиваться под бочок к какому-нибудь Бессмертному.

Однако взаимоотношения сторон не всегда складываются удачно. В Веймаре прибывший издалека чувствует себя не в своей тарелке: плохо сохранившийся, похожий на некрасиво стареющую женщину город злорадно намекает, что тот гигант с гордо поднятой головой и властным взором, перед которым он некогда падал ниц, ростом был всего сто шестьдесят пять сантиметров, да и вообще был не так уж велик. В Стратфорде же союз с Бессмертным вызвал к жизни отношения совсем иного рода.

Этот город — стар он или не стар — с юношеской непосредственностью и с неизменным благодушием следует велению судьбы. Поскольку своего великого избранника город не избрал, а получил в наследство от истории. От человечества! От единственно аутентичной формы воплощения человеческого — от Поэзии. Бывают ведь удачными и браки по расчету. И принцессам иной раз дано изведать любовь.

Служение отнюдь не кабала. Что может обратить монарха в конституционного правителя, а восторженного поклонника в спутника жизни? Ответное служение.

Великий Усопший сторицей воздает за каждодневное служение, которое так четко налажено в городе: продуманные автобусные маршруты, стоянки такси, речные трамваи, специально для паломников проложенная железнодорожная ветка, коммунальная телефонная служба, уютные кабачки и кондитерские.

Редки памятные места, где столько впечатлений получил бы путешественник, обладающий самыми скромными литературными познаниями, как здесь, на берегах Эйвона.

Сверхчудо материи — электроэнергию — бессмертный Фарадей вызвал к жизни посредством индукции двух сил. Здесь, в Стратфорде, действуют три силы: Великий Усопший, Город и блуждающий среди бессмертия Путешественник. Первый из них — зачинатель и побудитель — и посейчас сильнейший.

Ощущение его присутствия — живительное ощущение. Что неожиданно уже само по себе, поскольку исторические личности чаще подавляют нас своим величием, нежели воздействуют благотворно. Возрастающая вереница лет омрачает чело не только простого смертного, но делает суровее и лик пребывающих в бессмертии.

Шекспир в своем родном городе остается молодым. Редчайший случай. Творец «Отелло» не стареет и по ту сторону Леты. Он возвышается над нами, но не как суровый судия; в отличие от создателя «Божественной комедии» Шекспир умеет быть шутливым и задорным.

Тут я, растроганный и умиленный, замечаю, что Поэт становится моим наставником и провожатым. Не только в кружении улочек, заботливо воссоздающих облик XVI века, улочек, где мы от дома к дому следуем по его стопам, но и в лабиринте столь же старых и, пожалуй, заслуживающих обновления мыслей, кои прежде мне самому не удавалось привести в систему.

Я не один, я нахожусь в компании. И не могу обособиться от своих любезных сопровождающих. По-прежнему я участвую в беседе и обмениваюсь мыслями с ними и в то же время внутренним слухом внимаю поучениям и напутствиям великого сына этого городка: пилигрим — словам аборигена; более того, я даже приступаю к нему с расспросами, благодарный ему не менее, нежели флорентиец — разумеется, toute proportion gardée[43] — мантуанцу[44].

Однако приобретенный опыт и накопленные мною сведения совершенно иные.

К счастью, и здесь скоро обнаружилась удивительная способность женщин быстро осваиваться с незнакомым местом и новой ситуацией. В невеликой нашей компании женщин — четыре; правда, меж ними есть отличие в образовании, но не в воспитании: у всех одинаково высокие духовные запросы. И вот Эржи, Флора, Марика, Юдит в два счета отринули все тревожные и непонятные мысли. Они душою и сердцем наслаждаются этими двумя свободными днями, они прониклись настроением города и чувствуют себя как дома; секретничая и шушукаясь, они шагают впереди нас по улицам сего отнюдь не мрачного некрополя. Мы, мужчины, то есть Ласло, Золтан и я сам, в противоположность им держимся стесненно, нам труднее принять правила игры; труднее свыкнуться с утешением, что все-таки есть оно, инобытие.

Почитание предков. Да, из всех вероучений сегодня именно это нам более по сердцу. Иными словами: из всех прочих именно это оказалось ближе человеческому сердцу.

Быть достойным своих отцов и дедов, от кого брала начало наша жизнь и этот мир, — мысль сугубо земная, не заоблачная, не трансцендентная. Следовать деяниям предков и тем самым войти в их круг, вернуться в их страну воспоминаний — и это лишь одно из звеньев в цепи рационального. В качестве религии такого рода оценка бытия впервые утвердилась на Дальнем Востоке в незапамятные времена. Рудименты ее можно обнаружить и в других краях, в более близких к нам тысячелетиях и близлежащих частях света. Возвратиться в лоно Авраамово — здесь также скрыта надежда возвыситься до предков.

Быть достойным великого кумира — лебедя Эйвона! — ко многому обязывающая религия. К счастью, это чувствуют лишь избранные. Те, кто прошел через искус: написать «Гамлета» своего времени!

Удача сопутствует нам еще в одном. Великому предку, объекту поклонения в Стратфорде, или — чтобы не ходить вокруг да около, поскольку многими он уже приравнен к божеству, — Отцу нашему, не чужды веселые проказы. О многих ли кумирах новейших времен мы можем сказать подобное? Этот кумир не оторвался от людей.

Он знает Человека.

Сегодня мы можем со всей откровенностью подвести итог: наша эпоха мало что ведает о смерти, но каждой из религий, старых или новых, в качестве испытания задает вопрос: что эта вера предлагает нам посмертно, как объясняет она смысл нашего существования?

Не будем перечислять все расхожие модели, все прейскуранты цен. Одни сулят развитие по восходящей, другие — поворот вспять. Жить, чтобы жить, попросту существовать в отмеренный нам срок? Нет, жить ради более возвышенной цели, а тем самым, значит, и жить посмертно — вот что отличает человека от животного.

Прогулка по духовному царству величайшего знатока людских судеб и величайшего мастера драматургии — это своего рода соприкосновение с потусторонним миром, благотворное для наших нервов. Не следует только быть сверх меры требовательным. Тогда и получим мы больше.

Да кто знает, быть может, получим все сполна? Изображение потустороннего мира в искусстве всегда исходило из предпосылки о безграничности времени и пространства. А к чему привели попытки изобразить тот мир иначе?

В Библии многое заслуживает внимания, в том числе и применительно к нашей теме. И правда, путь к ризам богородицы и сердцу Иисуса вполне очевидно ведет через колена Авраамовы. Тем же путем шла к завоеванию реальной действительности и философия Корана, а потому она с большим предубеждением относится к Новому Завету. Но отсюда же проистекают и воззрения альбигойцев, которые в свою очередь присмотрелись к Ветхому Завету, а затем безоговорочно отбросили, с отвращением отринули его.

Здесь, в Стратфорде, на наших глазах словно бы заново возрождается, разыгрывается действо возникновения религии. Все кажется, что мы во плоти узрели Отца нашего. Слова его не умерли, они звучат; ритм их живой, а рифмы остроумны; любое сравнение выхвачено из гущи жизни. Со словом Поэт в ладах!

Этот кипящий жизнью огромнейший некрополь — не задуманное кем-то творение. Он возник сам по себе с течением времени. Sponte sua[45]. Поучительно было бы с исчерпывающей полнотою исследовать историю его становления.