Греческие каникулы - Джейн Гроноу

Элизабет в очередной раз вспомнила и сломанный фен, который едва не стал причиной ее гибели, и гидроцикл, мчавшийся на нее с бешеной скоростью, и цветочный горшок, чудом пролетевший мимо, и хулигана с ножом во дворце царя Миноса. И внезапный камнепад в ущелье, под которым она едва не погибла.

Так, надо по порядку… Кому нужна ее смерть? Ее ненавидит только один человек на свете — Майк. Убийца мог быть нанят ее бывшим мужем. Но у Майка не было, не могло быть столько денег! И потом — зачем? Чем она ему мешала? Они же и так расстались…

Дальше. Кто из окружавших ее людей мог пытаться ее убить? Милый и смешной Джон? Галантный владелец отеля? Кто из них так жаждет убить ее здесь, на этом райском острове?

Ясно только одно — это был человек, который знал обо всех ее перемещениях по острову…

Господи! Неужели Тони? Только он один знал о ее планах на день… Нет! Только не он! У Тони было за эти дни с десяток возможностей расправиться с ней, однако он ими не воспользовался…

Тогда кто? Хозяин отеля? Этот «крестный отец» с золотой цепью на шее и попугаем. Да и он давно уже мог бы придушить ее во сне, имея ключи от всех номеров. А потом сбросить со скалы, имитируя несчастный случай…

Нет, от всех этих домыслов можно сойти с ума. Пожалуй, главное, что она должна сейчас сделать — это выпить снотворное и попытаться поскорее уснуть. А для этого надо перестать думать обо всем дурном и страшном.

Первую часть — выпить снотворное — выполнить оказалось несложно, а вот со всем остальным было хуже. Чем больше она приказывала себе спать, тем активнее работал мозг.

Лиз лежала в темноте, вновь и вновь прокручивая в голове события последних дней и ненадолго забываясь тяжелым сном, полным кошмаров и нехороших предчувствий.

На следующее утро, чуть свет, разбитая и невыспавшаяся, Лиз отправилась в полицию.

Мрачноватое здание с решетками на окнах, замусоренный внутренний дворик заставили сердце Лиз тоскливо сжаться. Как не похож был этот серенький пейзаж на ласковое море, в котором они только вчера плавали с Тони, на апельсиновые рощи и садики с розами.

Лиз поёжилась от одиночества и предчувствия беды. Ей показалось, что кто-то задул в ее душе свечку, которая грела и освещала ее существование в последние несколько дней. Стало зябко и холодно. Без Тони, без его любви жизнь теперь показалась бессмысленной и никчемной. Лиз трясло так, словно у нее началась любовная ломка — похожая на ту, что бывает у алкоголика, когда тот долго не прикладывается к бутылке. Она вспомнила Майка, который всегда становился мрачнее тучи, если не успевал получить свою дозу спиртного. Вот так и она сейчас — без Тони, без его ласк, без его рук, без его добрых слов… Лиз чувствовала себя опустошенной, несчастной, покинутой. В сердце застряла какая-то тупая боль и не давала думать ни о чем. Вернее, ни о ком. Кроме Тони.

Лиз с испугом поняла, что стала почти физически зависима от этого красивого мужчины, который случайно ворвался в ее жизнь, как сильно действующий наркотик, подарив яркие впечатления, грезы, надежды, радость. И, главное, самую большую и светлую любовь в ее жизни.

— А мы за вами уже послали, миссис Кэнди. Никак не ожидали, что прибудете сами, к тому же так рано, — улыбнулся Лиз маленький пухлый полицейский с быстрыми и умными глазками на румяном лице. Он снял фуражку и вытер лысину огромным темно-зеленым носовым платком. — Пройдемте в мой кабинет, — галантно предложил он даме, пропуская ее вперед.

Не успела Лиз сесть на стул, предложенный ей полицейским, как тут же вскочила. В кабинет вошел Тони, ее дорогой Тони, под конвоем высокого и тощего полисмена. Рука его была подвязана, а лицо необычайно бледно после бессонной ночи и потери крови.

— Тони Крус проходит по делу как участник вчерашней драки в ресторане, — сказал капитан. — Однако причины, побудившие его броситься на Джона Бриттена, признаны уважительными, к тому же мистер Крус получил ножевое ранение и нуждается в лечении. Так что он будет сейчас освобожден. Второй участник драки — Джон Бриттен, подданный Великобритании, нанес Крусу телесные повреждения. Он будет депортирован на родину. Все материалы дела мы перешлем туда. Возможно, вам, миссис Кэнди, как и мистеру Крусу, придется участвовать в судебном процессе в качестве свидетелей.

— Капитан, но ведь у Джона был сувенирный ножик, — робко сказала Лиз. — Я сама видела…

— Нож Джона Бриттена приобщен к делу как вещественное доказательство, — сухо сказал полицейский. — Сувенир оказался настоящим охотничьим ножом, который квалифицирован как холодное оружие. Именно потому, что Тони Крус увидел у него в руке этот «сувенирчик», он и бросился вас спасать. Похоже, Бриттен собирался приветствовать прекрасную танцовщицу весьма своеобразно… Так что благодарите своего спасителя, миссис Кэнди. Кстати, хозяин отеля «Фортуна» — наш добровольный помощник, как и другие владельцы отелей на Крите. Господин Максимопулос недавно сигнализировал нам о странном поведении англичанина. У нас есть информация о том, что Джон Бриттен занимался на острове не вполне законными делами. Естественно, мы поделимся этими данными со своими коллегами в Великобритании. Надеемся, вопросы к нему появятся и у Британского королевского суда. Вот так-то, уважаемая миссис Кэнди. А пока мы отпускаем потерпевшего Тони Круса под ваше поручительство.

Тони шагнул к Лиз, и она, всхлипнув, бросилась к нему в объятия.

— Пойдем, дорогая, — сказал он ей нежно и грустно, — мне надо тебе о многом рассказать…

11

Они сидели на веранде «Осьминога» — того самого ресторанчика на пляже, где так уютно обедали всего лишь вчера. Сидели уже час, но к еде даже не притронулись. Чем дольше Тони говорил, тем больше его рассказ казался Лиз дурным сном. Сном, в который трудно, почти невозможно поверить…

Тот вечер Тони помнил во всех подробностях. Он пришел в бар в потертой кожаной куртке и устроился, как всегда, у барной стойки. Тони пил стакан за стаканом, но легче на душе не становилось. Наоборот, на сердце навалилась такая тоска, от которой можно избавиться, только если броситься грудью на охотничий нож, один из его коллекции. Но он не вправе сделать даже это. Потому что маленький Саймон не виноват, что у них с Джессикой не сложилось и что ему достался такой вот, как он, Тони, невезучий и разорившийся папаша. Малыш лежит в больнице, его ждет серьезная операция. Чтобы поставить малыша на ноги нужны деньги, много денег…

— Что, приятель, проблемы? — хрипло спросил его сосед слева с неприятным, плохо выбритым лицом. Похоже, он выпил в тот вечер не меньше Тони.