Греческие каникулы - Джейн Гроноу

Наконец выпитое вино раззадорило публику и подняло с мест первых смельчаков. Танцоры охотно приняли их в свой круг, и музыкант наконец заиграл сиртаки.

— Давай потанцуем! — взмолилась Лиз. — Я больше не могу удержать ноги, они двигаются отдельно от меня.

— Ну что ж, держись! — шепнул ей Тони и тоже поднялся с места.

Танцоры раздвинулись еще раз и пропустили в свой тесный круг Лиз и Тони. Они положили руки на плечи друг другу, соседям слева и справа, и пленительная мелодия полилась легко и свободно.

Музыкант заиграл быстрее, и движения танцующих стали резче и стремительней. С каждой минутой темп музыки нарастал, однако самодеятельные танцоры прекрасно держались. На их лицах появилось то выражение счастья, которое дарит танец. Словно что-то древнее, прежде дремавшее, поднялось со дна их душ и заставило двигаться в одном завораживающем ритме.

Танцоры-профессионалы подбадривали гостей взглядами, подсказывали новые движения, виртуозно исполняя отточенные па.

Тони танцевал красиво, не отставая от профессионалов. Лиз пыталась тоже не ударить в грязь лицом, хотя довольно быстро устала и не сбилась с ритма только потому, что это было невозможно — ритм был един для всех, и она, Лиз, была частью единого целого. И хотя ее руки, лежащие на плечах партнеров по этому нескончаемому танцу, уже стали неметь, а ноги устали, но душе было так радостно!

Наконец мелодия закончилось, все шумно зааплодировали, и музыкант ушел отдохнуть и перекусить.

— Здорово! — выразила Лиз вслух свое восхищение. — Давно я так не веселилась.

— Милая, это только начало, — прошептал Тони и поцеловал ей руку. — Дальше будет еще интереснее. Подкрепись, детка, нам предстоит участвовать в этом спектакле до утра.

Но Лиз совсем не хотелось есть. Она предпочла бы стать невесомой и гибкой, чтобы летать пушинкой над дощатым полом и гнуться не хуже профессиональных танцовщиц.

— Хэллоу! — неожиданно услышали они бархатистый и сочный голос Джона. — Оказывается, наши новые друзья тоже любят зажигать на дискотеках!

Его толстенькие подружки, конечно, тоже были здесь.

— Обожаю танцевать! — защебетала Молли. — В Стратфорде я даже посещала школу бальных танцев!

— А я освоила в Турции танец живота! — похвасталась Бетти, и Лиз невольно взглянула на ее пухлый животик, обтянутый розовой прозрачной тканью, под которой можно было без труда рассмотреть кружевные трусики.

— Присаживайтесь, — пригласила Лиз троицу за столик, но Тони так взглянул на Джона, что тот поспешно пробормотал:

— Не стоит беспокоиться, леди и джентльмен, мы устроимся вон там, в углу. Какая разница, где столик, все равно сегодня посидеть за ним не удастся. Мы ведь пришли танцевать. Правда, девочки?

Бетти и Молли радостно хихикнули и крутанули пышными бедрами. Лиз не выдержала и тоже засмеялась.

Я бы сразу присудила им почетную награду на танцевальном конкурсе, что-нибудь вроде «Мисс смелость», подумала она.

Тем временем перерыв закончился. Другой музыкант, значительно моложе и красивее первого, поднялся на сцену и заиграл уже знакомую мелодию в совершенно иной, собственной манере. Он только чуть-чуть сместил акценты, слегка изменил темп — и та же самая музыка показалась Лиз едва знакомой. Она тут же поделилась этим с Тони.

— Знаешь, — задумчиво заключила она, — так, оказывается, бывает и в жизни. То, что совсем недавно выглядело очевидным, вдруг меняется под другим углом зрения… — И неожиданно даже для себя добавила: — Вот, например, твой отъезд. Посмотри на это иначе. Неужели нельзя отложить его хотя бы на пару дней? В наше время новых технологий ты можешь руководить своим бизнесом даже по мобильному телефону, не говоря уже про Интернет… Не уезжай, Тони! — вдруг попросила она жалобным, почти детским голосом, разом забыв про высокие технологии и видя перед собой только его расстроенное и такое любимое лицо.

— Мы уже это обсудили, — пробормотал Тони и добавил: — Давай не будем портить вечер, дорогая. Все намного сложнее, чем ты думаешь. Я хочу, чтобы ты знала только одно: я очень люблю тебя. Смотри, артисты вновь поднялись на сцену.

Танцоры переоделись перед началом второго отделения в новые костюмы. Теперь девушки были не в длинных белых платьях со множеством фартуков, оборок и украшений, а в черных брюках и белых блузках с просторными рукавами. На бедрах у каждой горел алый платок. Юноши сменили широкие шаровары на узкие брюки, а черные длинные блузоны на белые широкие рубахи, подпоясанные алыми кушаками.

Заиграла быстрая музыка, и артисты с ходу взяли стремительный темп. Вскоре Лиз поняла, для чего они переоделись.

Солист двигался все быстрее в ритме зажигательной мелодии и вдруг, что-то гортанно крикнув, вскочил на стул. А потом, сделав неуловимое движение, оказался двумя ногами на его спинке. Пробалансировав в таком неустойчивом положении несколько секунд, он с победным криком спрыгнул на пол. Его партнер не заставил себя долго ждать. Танцор вышел вперед, сделал головокружительный прыжок, стремительно упал на руки и тут же схватил зубами стаканчик с ракией, заботливо поставленный на пол партнершей.

Музыка звучала все громче, рискованные трюки менялись с удивительной быстротой. Но Лиз понимала: главное будет впереди. Официанты с согласия посетителей освободили от посуды столы, стоящие около сцены, и гости, плохо скрывая нетерпение, требовали коронный номер.

Партнеры легко подсадили прелестных танцовщиц, и те оказались на импровизируемых подиумах. На столе, за которым сидели Тони и Лиз, теперь возвышалась стройная гречанка с темными вьющимися волосами. Девушка была чудо как хороша. Лиз даже втайне позавидовала ее точеной фигурке и длиннющим ногам. А на соседнем столе приготовилась к танцу гибкая критянка с золотой гривой волос. Красавицы дали публике вдоволь собой налюбоваться и начали осторожно выстукивать сложный ритм острыми каблучками. Музыкант играл все быстрее, партнеры хлопали в ладоши, поддерживая ритмический рисунок танца, а девушки то почти касались руками стола позади себя, то свивались клубком, то кружились так, что алые платки на бедрах казались двумя языками пламени.

Раз! — внезапно брюнетка протянула руку и поманила к себе Лиз. Та не успела опомниться, как руки одного из танцоров подхватили ее и тоже поставили на стол. Публика, изрядно разогретая к этой минуте ракией, бурно зааплодировала. Особенно громко хлопали Джон и его спутницы.

— Давайте, Элизабет, не подкачайте! — крикнул Джон. — Покажите им, что не только греки умеют зажигать!

Лиз овладело какое-то веселое отчаяние. Она топнула ногой, обутой в туфельку на шпильке, и четко повторила ритмическую мелодию танца. Нет, не зря Лиз в детстве посещала школу фламенко! Удивительно, но уроки пожилой испанки Хесусы, больно бившей ее по спине, чтобы неловкая девчонка держалась прямо, и по рукам, чтобы они тоньше выплетали свой узор, не прошли даром. Музыка заставила каждую клеточку ее тела вспомнить давно забытые движения, почувствовать мимолетное счастье от того, что она танцует под эту дивную мелодию. И пускай танец у Лиз получался все же не греческий, а испанский, она почувствовала, что зал с замиранием сердца следит за ней. Лиз поймала кураж и вдруг выдала такие коленца, что Джон с компанией снова зааплодировали. Танцоры поняли, что туристка внезапно стала центром внимания всего зала, и как настоящие профессионалы стали «подавать» ее публике, подбадривая аплодисментами и пылкими взглядами. Музыкант тоже стал играть так, чтобы Лиз было удобно, чтобы она не сбилась с ритма, не споткнулась бы на импровизированной сцене.