Агент на месте - Марк Грени
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он беспокоился о том, чтобы рассказать Шакире, но она требовала информации, и он знал, что она может осложнить ситуацию в Meier, если он не раскроет то, что знал.
Дрекслер снова оказался в центре очень опасной игры, поэтому он сделал то, что должен был сделать. Он выбрал сторону. Он знал, что рассказ Шакире о ребенке Джамале не даст ей повода убивать его, но если он расскажет Ахмеду Аззаму о своем открытии, сирийский президент может просто убить его за то, что он узнал.
Когда он сообщил ей новость, она восприняла это стоически, затем сказала: «Единственная причина, по которой Ахмед держал меня рядом, — это мои отношения в суннитской общине. Когда война закончится, когда русские и иранцы устранят все внешние угрозы, тогда ему больше не понадобится помощь суннитских группировок. Подумай об этом, Себастьян. Если он создаст новую семью со своей юной наложницей-алави и своим новым ребенком… Как ты думаешь, что он сделает со мной? И если что-то случится со мной, что будет с тобой? Ты слишком много знаешь».
Только потому, что ты сделал меня соучастником постфактум, Дрекслер бушевал внутри.
Шакира продолжила, размышляя обо всех аспектах ее и Дрекслера общего затруднительного положения. «А что с деньгами в Meier Privatbank? В конце концов, это вы — их агент — узнали об измене. Вы думаете, Ахмед оставит сто миллионов евро в Швейцарии, зная, что у них есть эта информация о нем? Он убьет меня, заберет деньги из вашего банка, и вы останетесь здесь, в Сирии, без покровителя ни дома, ни за границей. Ты будешь лишним концом».
Дрекслеру пришло в голову, что если бы ему только сошло с рук задушить Шакиру Аззам до смерти прямо здесь и сейчас, это решило бы множество его проблем.
Но это не решило бы всех проблем, и он не ушел бы далеко, уж точно не из Сирии. Дрекслер понимал, что, по крайней мере, на данный момент, его личная судьба была неразрывно связана с сохранением хорошего здоровья и репутации первой леди.
«Что вы предлагаете нам делать?» — спросил он.
«Остановить эту женщину — единственный способ защитить учетную запись в Meier, и это ваша работа, не так ли?»
Он пожал плечами. Теперь я в унынии.
Она наклонилась к нему с заговорщическим видом. «Мы в этом вместе, Себастьян. Нам нужно найти способ избавиться от Бьянки».
Швейцарец посмотрел на нее как на сумасшедшую. «Как это тебе помогает? Если ты убьешь его любовницу, ты думаешь, это обеспечит тебе безопасность?»
«Он не должен знать, что я это сделал, но как только она уйдет, я буду в безопасности. Ты не знаешь Ахмеда. Он влюблен в эту девушку. Глупая, безрассудная любовь. Сейчас он слишком изолирован, чтобы когда-либо найти кого-то еще. Русские хотят стабильности в его режиме, и это означает, что я во дворце, улаживаю отношения с суннитами. Ахмед будет драться с русскими из-за своего увлечения этой испанской сучкой, но он не вернется к чертежной доске, если с ней что-то случится».
Дрекслер, смирившись со своей судьбой, начал работать на Шакиру Аззам. Но, как он ни старался, ему не удалось установить местонахождение ребенка. Бьянке принадлежал дом в Меззе 86, прямо к югу от дворца, но сейчас он был заперт и затемнен. Где бы ни содержались она и ее ребенок, скорее всего, это было какое-то сверхсекретное место, которое Аззам приготовил для нее.
Что касается Шакиры, она знала, что никогда не смогла бы убить Медину в Сирии. Ахмед узнал бы о ее участии, и это означало бы для нее катастрофу. Но когда Дрекслер узнал, что любовница Ахмеда Аззама отправится во Францию, он помог Шакире разработать схему привлечения ИГИЛ к ее убийству, представив ее наложницей эмира Кувейта, заклятого врага Исламского государства.
* * *
Дрекслер сидел в своем кабинете во дворце, размышляя над событиями последних двух лет, когда зазвонило зашифрованное голосовое приложение на его мобильном телефоне. Он схватил трубку, хотя знал, что услышит.
«Oui?»
Как и ожидалось, на другой линии был Анри Соваж. «Эрик? Кое-что случилось».
Дрекслер несколько минут молча слушал капитана полиции, пока тот сообщал о смерти Алларда и Фосса.
Соваж завершил свой отчет словами: «Видеозаписи инцидента нет, но полицейские на месте происшествия говорят, что этот человек, этот американец… он кто-то другой».
«Продолжайте работать над поиском Медины», — проинструктировал Дрекслер.
«Черт возьми, чувак! Это важно. Двое моих людей мертвы, а французская разведка работает с FSEU!»
«Подождите. Французская разведка? Что ты под этим подразумеваешь?»
«Сегодня днем какой-то парень рыскал по Тридцать шестой, задавая вопросы о Фоссе и Алларде. Я не знал, кто он такой, но мое начальство поручило ему управлять этим местом. После того, как он ушел, я узнал, что он был недавно вышедшим на пенсию агентом внутренней безопасности.»
«Имя?» — спросил я. — Спросил Дрекслер.
«Такие парни, как этот, не называют имен, Эрик».
Дрекслер на мгновение задумался. «Ответь мне вот на что. Был ли он лет шестидесяти, невысокого роста, с волнистыми серебристыми волосами, притворяющийся высокородным, но с обгрызенными ногтями?»
Пауза. «Ты его знаешь?»
«Его зовут Винсент Воланд. Я никогда не встречался с ним… Но я хорошо его знаю».
«Послушайте», — ответил Соваж. «Я подписывался не на уличные бои, мертвых копов и старых шпионов, рыщущих по моему офису. Я больше не хочу ни в чем этом участвовать».
Дрекслер тоже. Но, хотя он обнаружил, что сочувствует чувствам Соважа, он знал, что ему нужно согласие этого человека.
«Ты никуда не денешься, Генри, и мы оба знаем почему». Точно так же, как у Шакиры было что-то на Дрекслера, что она могла использовать, чтобы обречь его, у Дрекслера было что-то на Соважа. Доказательства всех преступлений, которые он совершил от имени Сирии. Сначала мелочи, потом нечто большее… А затем события последних двадцати четырех часов.
Нет… Дрекслер знал, что Соваж был у него в заднем кармане. Швейцарский агент сказал: «Я поднимаюсь. Найди Бьянку Медину до того, как я туда приеду».
«Но».
Дрекслер повесил трубку. Как раз в этот момент его помощник заговорил по громкой связи на его столе.
«Мистер Дрекслер?»
«Да?»
«Сэр… Звонили из офиса президента. Президент Аззам хотел
