Имортист - Юрий Никитин

Непросто, скажем так помягче, удержать эту толпу рабов, заставить идти дальше, питаться впроголодь, терпеть лишения. Это рабы, все удовольствия у них тоже рабские: нажраться, выпить вина, потрахаться, увильнуть от работы, поспать, тайком сходить к жене соседа, и как трудно им вдалбливать истины о Высоком! Не просто трудно, вообще невозможно, Моисей водил по пустыне до тех пор, пока не перемерли все, помнившие старую жизнь в Египте, а в новую вошли только те, кто родился в пустыне и с малых лет слышал только проповедь имортизма… тьфу, заветов новой жизни.

С имортизмом же намного труднее, не уведешь ни в какую пустыню. Приходится проповедовать здесь, а вокруг небольшой и колеблющейся группы кандидатов в имортисты – десятки, сотни, тысячи и миллионы сытых пьяных рож, что уговаривают побалдеть, полежать, оттянуться…

В уши ворвался злой голос Романовского:

– Думаете, сразу были эти… избранные? Вот так сразу такими и родились? Да Моисей уже спустился с горы, держа в руках заветы Творца, а эти скоты, едва он отвернулся, уже жрали и совокуплялись, как… хуже, чем скоты, сделали золотого тельца и поклонялись ему! Пророк в ярости разбил скрижали завета, разбил золотого тельца и приказал своим партийцам перебить вернувшихся в скотское состояние! Три тысячи было убито вот так сразу, как кот… скажем, чхнул. Три тысячи, знаете ли, это серьезное кровопускание, куда там сталинскому террору!.. А потом еще, как сказано, Господь добавил кары, наведя на племя чуму. Вот то была чистка так чистка! Так что очень непросто было выковать из быдла народ, но удалось же?.. Но удалось потому, что не только словом, как сейчас призывают демократы – еще не все передохли, гады, до чего страну довели, – но воспитывали еще огнем и мечом!

– А также чумой, – подтвердил Потемкин, – и прочими карами. Те всегда обрушивались, едва народ делал шаг вправо или влево. А у нас народу всегда потакали. Теперь имеем такое быдло, что… нет, смолчу, а то стены покраснеют. И еще призываем друг друга гордиться этим… мать-перемать, народом. Вам, Владимир Дмитриевич, надо пообщаться с Лютом. Это вообще апологет аристократии как единственно верного гегемона… Как я услышал, вы будете заниматься культурой?

Они обменялись рукопожатием, Романовский ответил уже с меньшим жаром:

– Да чем угодно, но только поскорее остановить это растущее стадо быдла! Затопчут, уже затаптывают остатки не то что культуры, вообще человека в человеке!

– Остановим, – пообещал Потемкин. – У нас столько злости накопилось… а сотня имортистов стоит миллиона из этого жрущего стада, что смотрит телешоу! Остановим. И загоним обратно в стойла.

– В хлев, – поправил Романовский.

– Что? – переспросил Потемкин.

– В хлев, – повторил Романовский. – Стойло и хлев хоть и близкие понятия, но все же свиней загоняют в хлев. Что скажете, господин президент?

Они снова церемонно обменялись рукопожатием, раскланялись, аристократы хреновы, я буркнул:

– Вы и так уже все за меня решили, где уж мне пристраиваться? Но, на мой взгляд, выпирают термины «аристократия», «избранные»… Разберитесь сперва. Лучше, думаю, делать акцент на избранности. Ведь избранность избранности рознь! Если избранники навроде королевских дворов Англии, Бельгии и Брунея, те особы купаются в золоте, есть плейбои, у которых свои яхты, самолеты, богатейшие виллы, где закатываются вечеринки на тысячу персон с участием лучших музыкантов мира и с приглашенными кинознаменитостями… Есть президенты транснациональных компаний, чья реальная власть выше президентской, есть избранники судеб в искусстве, спорте, литературе… Я хочу сказать, что нужно очень четко обозначить критерии избранности имортистов. Ладно, у меня сейчас встреча с представителями нефтегазодобывающего комплекса. Не буду вас задерживать…

Их лица преисполнились сочувствия. Романовский прерывисто вздохнул, а Потемкин поднялся и крепко пожал мне руку:

– Держитесь, господин президент. Я понимаю, насколько это вам…. Не скажу, что обязательно противно, но все же это дело, которым имортисту заниматься не хочется. Однако вы не только имортист, но еще и президент огромной страны.

– К черту, – ответил я вяло.

Силовики обменялись со мной долгими рукопожатиями с потряхиванием ладони, видимо, это означает более высокую степень дружелюбия, искренности и поддержки. Все хорошо идет, подумал я устало. Все на моей стороне. Все хорошо. Даже как-то слишком…

Потемкина оставил в маленькой комнатке за компом, если возникнут вопросы, спрашивайте, Гавриил Дементьевич, сразу, не стесняйте себя, прикрыл дверь, пусть не отвлекается, силовики и Романовский отбыли, сам минуты три посидел в одиночестве. Мысли поскользили, как муха на лысине, о культуре и прочих цветочках, затем нырнули к тревожному обмену мнениями о военном положении в мире. Похоже, чем больше вникаю в эту проблему, тем яснее, что новейшая теория «бесконтактной войны» придумана человеком, который вообще не покидал квартиру даже там, в Штатах, не выходил на улицу, не получал по морде от пьяного негра, а только сидел за пультом мощного компьютера и упивался полнейшей властью над виртуальными людьми. Что скажет, то и делают, канальи. Велит принимать позу подчинения от вот такого щелчка пальцами – принимают, велит стать в позу римлянина, завязывающего сандалии, когда ткнет пальцем вот в эту горячую клавишу, – тут же выполняют все беспрекословно и даже с ликующими воплями и бросанием чепчиков.

Как будто он не с Россией собрался, Мальбрук походный, воевать, а с отколовшейся Калифорнией, где, кстати о птичках, белых уже не просто меньшинство, а быстро тающее совсем уж сексуальное меньшинство: испаноговорящих, которые относят себя не к белым, а к «бронзовым людям», там пятьдесят семь процентов, да плюс двадцать три процента негров… Но это их проблемы, а пока можно сказать с уверенностью, что мы не Калифорния, а скифы мы, и азиаты – мы!.. Если вот так в мгновение ока разрушить всю нашу связь, остановить работу компьютеров, отключить мобильники, разбомбить все железнодорожные станции и ПВО, мы это заметим разве что на третий день, а поражение, конечно же, не признаем, так как не увидим. А когда им вынужденно придется эти земли оккупировать, то начнется партизанская война… Не такая героическая и красивая, как у чеченцев, но нас побольше, и можем с нашей бесшабашной и безбашенной ментальностью хоть сибирскую язву запустить в водопровод, хоть холеру, хоть взорвать станцию переливания крови – пусть им, гадам, будет хуже!

Правда, основную ставку эти хитрозадые вояки все же делают на то, чтобы еще раз попытаться убедить Россию в том, что она снова побеждена, как уже удалось ей доказать, когда она была еще не Россия, а СССР. Правда, второй раз не пройдет или пройдет вряд ли, так что сейчас вся мощь информационного оружия нацелена на то, чтобы доказать, что Россия не противник, никаких недоразумений, тем более – войны, между Россией и США уже давно нет, мы не противники, а партнеры. Ну, те самые, как Леня Голубков из МММ и простодырое население…