Пасынки Гильдии - Ольга Голотвина

Именно так они и поступили. Спрыгнули в темноту, там и впрямь было невысоко. Просто солнце уже склонялось за утес, густая тень наползла на щель и спрятала ее дно.

Беспризорник передал вниз черепок с тлеющими углями и тоже ловко спрыгнул в «мышкин лаз».

– Погодите немножко, – сказала Нитха, поднимая упавшее на камни покрывало.

Девушка скрутила алую с серебром тонкую материю в жгут и повязала вокруг талии.

– Вот, теперь не помешает… Если бы не это дурацкое платье, совсем было бы здорово!.. Ну, можно идти!

Но тут возникла новая задержка: Дайру заявил, что вход лучше закрыть. На всякий случай. Нургидан посадил Чешуйку себе на плечи, и тот водрузил на место щит, закрывающий «мышкин лаз».

– А как отсюда выбираются? – спросила Нитха, глядя вверх, на полоски тусклого света из щелей.

– Лестница куда-то делась… – завертел головой Чешуйка.

– Да без нее вылезем! – хмыкнул Нургидан. – Подумаешь, какая крепостная стена!..

Они двинулись во мрак. Чешуйка ловко ступал по камням босыми ногами. Его спутники шли бесшумно, легко касались левой стены, проверяя путь. Вот первый поворот…

Внезапно Чешуйка остановился. Шедший за ним Дайру не налетел на него в темноте – остановился, услышав, что стихло легкое шлепанье босых пяток. Обернулся, выбросил назад руку и наугад коснулся плеча идущей следом Нитхи. Девушка тут же остановилась, тоже обернулась и, подняв руку, нашла во мраке Нургидана. Тот подчинился сигналу «стой!» и на всякий случай спрятал черепок с углями под полу куртки.

Справа приближались голоса.

– Тебе, зараза, только бы не работать! – басил кто-то весьма сердитый. – То ты руку занозил, то тебе воры мерещатся, то у тебя чужаки на склоне крутятся…

– Да видел я! – отбрехивался упрямый фальцет. – Какие-то… под сосной торчали… вроде двое, парень с девкой… или трое, не разобрать было…

– Трое-четверо-пятеро-войско! – насмехался бас. – Парень с девкой по берегу шлялись да под сосной присели. А наш Поплавок уже распрыгался: караул, вражья армия идет «мышкин лаз» штурмовать!.. Иди цепь навесь, раз тебе покою нет. А потом бегом наверх и – за дело!

– Да я хотел…

– Лучше б ты хотел мешки таскать! – припечатал бас.

Мимо вжавшегося в стену маленького отряда протопали шаги. Позади, у входа в «мышкин лаз», залязгало железо: похоже, звенья цепи протаскивали через кольцо…

А затем – вновь неспешный топот башмаков по камням. На этот раз чужаки поняли, что шаги звучали не рядом, а за тонкой перегородкой… может быть, она не сплошная…

Дайру слушал стук капель, вплетающийся в звук удаляющихся шагов, и думал о каменных клыках, что растут с потолка пещер – а навстречу им тянется «нижняя челюсть»… никогда ему не нравилось это зрелище. Похоже, такие «зубки» и отделяют их от неприятеля.

Нургидан огорчался, что напрасно его не пустили потолковать с теми двоими. Он был бы очень аккуратен и тих…

А Нитха молча молилась Отцу Богов – не за себя и не за своих друзей, а за того, кому было гораздо хуже. За того, кто в кромешной тьме сидел за решеткой и ждал подмоги…

Наконец гневный бас и оправдывающийся фальцет затихли вдали. Чешуйка негромко сказал:

– Заперли… Ладно, и другой выход есть. Пошли! Слышите – внизу море шумит? Близко уже. Сейчас факел зажжем…

– Правильно мы сделали, что послали к Хастану бабу. Другого кого за худые вести он бы на месте пришиб! – изрек Недомерок важно.

– Причем битую бабу! – глухо отозвалась Лейтиса из-под полотенца, благоухающего травяным отваром.

Она только что добралась до «Шумного веселья», и жена трактирщика тут же принялась врачевать ее синяки и ссадины, призывая двести болячек на голову того мерзавца, у которого поднялась рука так изукрасить женщину.

– Стало быть, островитянин решил позвать на помощь своих морских демонов. – Шершень не сводил взгляда с бронзовой рыбки, лежащей на столе. – А отдельную плату для гонца он догадался дать?

Лейтиса, пошарив в складках широкого платья, молча, наугад бросила на стол тяжелый мешочек. Красавчик попытался подхватить его на лету, но промахнулся. Мешочек брякнулся о столешницу.

– А если бы Ше-ершень не спросил, ты бы мешо-очек зажала? – ехидно поинтересовался Красавчик, раздосадованный своей неловкостью.

– Я сейчас лечусь, мне недосуг, – послышалось из-под полотенца, – а завтра напомни, Красавчик, чтоб я тебе в рыло дала…

Главарь взмахом руки заставил замолчать Красавчика, явно готового к дальнейшей перебранке, и сгреб широкой пятерней мешочек.

– Я пойду!

Никто не возразил атаману. После бурного дня даже разбойникам ночлег под крышей казался милее золота. К тому же Шершень не из тех, кто гребет добычу под себя. Уж поделится…

Лейтиса деловито уточнила из-под полотенца:

– Ты, может, и помнишь здешние места, но проводник нужен.

– Верно, – кивнул главарь и возвысил голос: – Аруз!

Трактирщик прибежал проворно (но не слишком быстро, чтоб важные гости не подумали, будто он подслушивает под дверью).

– Слышь, Аруз, нам человек нужен. Шустрый и надежный. Да чтоб в здешних местах знал каждую доску в заборах, каждый камень на берегу… каждую чайку по голосу чтоб узнавал!

– Да таких у нас почитай что вся Рыбачья Слободка. И Бродяжьи Чертоги.

– Хороший город Аргосмир, нравится он мне… Надо выбраться из города. Найди мне, Аруз, проводника!

– Ко мне тут прибежали прятаться трое парнишек. Айсур и его дружки. Может, господин помнит – мелкий такой, вроде ребятенка…

– Айсур здесь?! Отлично! Зови его сюда!..

Когда темнота расцвела огненным цветком, Щегол задохнулся от волнения.

Это за ним, да? Уже?.. На корабль, в рабство?..

Нет. Это у них не получится.

Пленник успел обшарить тюки, сложенные в нише-клетке. Увы, ничего увесистого, не говоря уже об оружии! Ковры, меха, кружева – ценные, но бесполезные в драке вещи.

Зато, развязав все мешки, один за другим, он вслепую сравнил длину добытых веревок и выбрал самую длинную. Хотелось верить, что и самую прочную.

Щегол знал, что веревка может стать оружием. Знал с чужих слов. Но сейчас был уверен: да, он сумеет накинуть петлю на чужое горло и затянуть ее, как затягивает удавку палач…

И сейчас, когда вдали, словно смертный приговор, замаячило факельное пламя, пленник поспешно растянулся у самой решетки. Драгоценную веревку со старательно вывязанной скользящей петлей он продуманно растянул на запястьях. Щегол совершенно точно знал, что сделает, когда первый из мерзавцев, войдя в клетку, склонится над пленником. Ни один фокусник или жонглер так истово не отрабатывал свои трюки, как Щегол раз за разом повторял во тьме это движение, беспощадное и точное.