Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция - Виктор Михайлович Холодковский

Брест-Литовске: «Товарищи! Благодарим за ободряющее приветствие! Мы с энтузиазмом следили за вашими энергичными выступлениями в пользу идеалов рабочего класса. Мы надеемся, что скоро пролетариат всех стран встанет на путь борьбы, указанный революционным пролетариатом России. Да здравствует мир трудовых народов! Да здравствует международная революция!».

Обычным явлением стало присутствие на торжественных заседаниях, происходивших в Петрограде и в Гельсингфорсе, представителей от братской социалистической республики. В середине февраля на заседании Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов присутствовали Ю. Сирола и Э. Торниайнен. Они от имени революционного народа Финляндии приветствовали представителей революционных трудящихся России. Председатель ЦИК я. М. Свердлов в своем ответе сказал, что русский пролетариат не хочет смотреть со стороны на борьбу финляндского рабочего класса, он привык вести борьбу вместе с финскими товарищами еще против самодержавия. Свердлов пожелал успеха в этой совместной борьбе.

Несколькими днями позже в Гельсингфорс приехала направлявшаяся в Западную Европу делегация ВЦИК в составе Коллонтай, Берзина и левых эсеров Натансона и Устинова. По этому случаю 19 февраля состоялось торжественное заседание революционного правительства, на котором с приветственными речами выступили А. М. Коллонтай и К. Маннер, а вечером Коллонтай на большом рабочем собрании в национальном театре рассказала о положении в Советской России. Ее вдохновенная речь, завершенная здравицей в честь «родившейся в России и поддержанной смелым и героическим пролетариатом Финляндии социалистической революции», вызвала бурную овацию, перешедшую в пение «Интернационала».

Хотя Советская Россия сама находилась в исключительно тяжелом положении, страдая от разрухи и испытывая смертельную опасность со стороны империалистической Германии, она выполнила свой интернациональный долг и сделал все, что было тогда в ее силах, чтобы оказать всестороннюю помощь революционной Финляндии.

Помощь эта понадобилась сразу же: в Финляндии одновременно с революцией началась гражданская война, а Красная гвардия имела недостаточно оружия.

Финский революционер К-M. Эвя вспоминал, что из населенных пунктов под Таммерфорсом «людей посылали группами в Таммерфорс за оружием. Из всех окрестностей к нам группами приходили красногвардейцы и просили оружия. Но мы не могли его дать. Оружия не было». Русский гарнизон не мог им ничего выделить: приходилось лишь по винтовке на солдата». Видимо, оружия было не вполне достаточно и у самих солдат, ибо В. И. Ленин 30 января дал указание выдать 25 тыс. винтовок и 30 пулеметов для защиты русских солдат в Финляндии. Но там, где русские войска имели лишнее оружие, они его передали красногвардейцам. Например, комиссар 42-го корпуса телеграфировал председателю революционного комитета в Вильманстранде (Лаппеенранта): «Все имеющееся оружие выдать комитету Красной гвардии». Нет надобности приводить другие аналогичные распоряжения. Со стороны Советского правительства и всех советских органов просьбы Красной гвардии об оружии встречали самое внимательное отношение и по мере сил выполнялись.

9 февраля В. И. Ленин телеграфировал в Центробалт (Гельсингфорс): «Предписывается Центробалту и местным комитетам флота предоставлять, по первому требованию армейского комитета Ревельского укрепленного района, транспорт для перевозки оружия и продовольствия в Гельсингфорс».

А. Тайми рассказывает, что Ленин, приняв его 22 февраля 1918 г. в Смольном, подробнейше расспросил о положении в Финляндии и направил его в Комиссариат по военным делам с запиской: «Просьбу т. Тайми следует удовлетворить полностью». Для ленинского стиля работы характерно и все дальнейшее, что рассказывает Тайми: «Когда я пришел с этой запиской в Военный комиссариат, то оказалось, что там уже знают обо мне — Владимир Ильич звонил по телефону. В тот же день мне вручили наряд на получение различного оружия, боеприпасов и амуниции из складов в Петропавловской крепости и в Арсенале.

...Вскоре в Гельсингфорс один за другим прибыли два эшелона с винтовками, пулеметами, патронами, сапогами, шинелями и другим вооружением и снаряжением, в котором мы ощущали самую острую нужду.

Двумя эшелонами, присланными из Петрограда, дело не ограничилось. Вскоре мне сообщили, что для нас выделено оружие и припасы со складов, находившихся в Эстонии. Это было в марте, навигация уже началась, и мы снарядили в Эстонию два парохода под охраной красногвардейцев. Все было получено и доставлено. Для меня несомненно, что и это было отпущено нам по распоряжению Владимира Ильича» [36].

Благодаря помощи Советской России Красная гвардия Финляндии получила достаточно вооружения и снаряжения. Без этой помощи она не могла бы и думать о серьезных военных действиях против белой армии, получившей оружие и все необходимое из-за границы. Следует заметить, что, поскольку часть финских красногвардейцев получила русскую военную форму, у белофиннов создавалось преувеличенное представление о числе русских солдат в рядах Красной гвардии.

Красногвардейцы были незнакомы с военным делом. Русские военные научили их обращаться с оружием, старались дать им хоть элементарную военную подготовку. Но обучение затруднялось тем, что красногвардейцы не знали русского языка, а русские военные — финского. В Таммерфорсе лишь двое рабочих говорили по-русски. «Незнание русского языка нанесло нам непоправимый ущерб»[37], — писал позже Сирола, имея в виду, конечно, не только военную область, но и тогдашнюю трудность для финнов познакомиться с работами Ленина. Для обучения красногвардейцев часть их зачисляли в русские войска. Уже 27 января Особый отдел Армейского комитета 42-го корпуса распорядился о включении в 509-й пехотный полк 75 финнов «для обучения народогвардейцев строю и боевым действиям». На следующий день начальник 106-й дивизии Свечников отдал войскам, расквартированным в Западной Финляндии, приказ, в котором говорилось: «Ввиду беспрестанного уменьшения русских отрядов по мере увольнения старших возрастов: 1) немедленно зачислить в ряды частей русских войск национальных солдат Финляндии по рекомендации финской Красной гвардии: 10 человек в каждую роту, 5 человек в батарею и пулеметную команду, чтобы общее число финских добровольцев в полках не превышало 200 человек пехоты и 30 артиллеристов». Из них предписывалось подготовить инструкторов для Красной гвардии. 7 февраля этот приказ был повторен. Кроме того, в отряды финской Красной гвардии добавляли стойких русских солдат и матросов, которые должны были служить примером в боевых действиях. Позже, в марте, в Гельсингфорсе и на острове Сорнес при участии русских военных были организованы для красногвардейцев пехотная, пулеметная, артиллерийская, кавалерийская, инженерная и авиационная школы. Некоторое количество военных инструкторов для Красной гвардии прибыло из Петрограда.

Имела значение, особенно в самом начале гражданской войны, и непосредственная помощь Красной гвардии со стороны русских солдат, матросов и командиров. Еще накануне революции финские рабочие выражали надежду, что в предстоящих классовых боях русские солдаты будут с ними вместе. Последние и сами высказывались так же. Когда началась гражданская война, финские рабочие обращались к русским солдатам с просьбой не уходить из Финляндии, пока она не кончится.

В то