Мужчина дурной мечты - Наталья Александрова

– Ты хочешь сказать, – медленно, с угрозой заговорила Лола, – что мне предстоит еще и еще встречаться с этим Василием? Мало того, что он надоел мне хуже горькой редьки! Мало того, что я в его присутствии не знаю ни минуты покоя, не зная, что стеречь – шубу или кошелек, так я даже не могу выйти из дома в своем настоящем виде! Ленька, ты хочешь моей смерти! Когда я нахожусь в образе дочки Сигильдеева, даже Пу И меня не узнает!

– Ну уж это ты загнула, – запротестовал Маркиз, – собака всегда узнает свою хозяйку. Тем более Пу И – он ведь у нас совершенно замечательная собака!

Замечательная собака явилась в это время на кухню, позевывая и щурясь на свет.

– Пуишечка, – Лола со слезами схватила песика на руки, – этот человек хочет, чтобы я сошла с ума!

Пу И не слишком понял, из-за чего сыр-бор, но на всякий случай лизнул Лолу в щеку. Только Лола немножко успокоилась, как зазвонил ее мобильный телефон.

Василий Зайкин брился. Точнее, только собирался приступить к этому серьезному и ответственному мужскому занятию. В данный момент он внимательно рассматривал свое лицо в зеркале.

Вася всегда любил свое лицо. Не то чтобы он им любовался, как Нарцисс, – этого еще не хватало. Вася любил свое лицо как верного друга и помощника. Женщины, посмотрев на Васино круглое, весьма заурядное лицо, сразу же начинали мечтать о семейном счастье. Заглянув в его небольшие, не слишком выразительные глаза, они почему-то сразу же начинали ощущать к Васе полное и безоговорочное доверие и собирались пойти за ним на край света. Васе нужно было только вовремя их остановить.

Вася склонил голову набок и вздохнул. Конечно, синяки и ссадины еще не зажили, но в общем все не так плохо. Несомненно, гримерша Аделаида Семеновна большой мастер своего дела. Чертов маламут, ишь как постарался. Точнее, собака-то не виновата, что ей хозяин приказал, то она и делает. А этот старый жук Иван Павлович ишь как разозлился на Васю.

Вася выпустил на левую щеку солидную порцию пенки для бритья. Если честно, то во всей истории Вася сам немного виноват. Польстился на деньги. Старый хрыч прямо умирал, как хотел получить марки Люськиного брата, и обещал хорошо заплатить. Вася размечтался, думал на некоторое время отойти от дел, поехать отдохнуть…

Так что впредь будет Васе наука – не связываться ни с кем, работать только самому исключительно по своему профилю.

Вася достал бритву «Жиллет» – подарок мамочки на прошлый день рождения – и осторожно стал брить левую щеку, стараясь не задеть многочисленные ссадины и царапины.

«Что это я опустил руки? – подумал Вася. – Все не так уж плохо. У меня перспективная клиентка, полная дура, конечно, но это как раз хорошо. Я должен, просто обязан получить от нее нечто большее, чем шуба или какое-нибудь колечко». Вася чувствовал, что с дочкой Сигильдеева ему повезет, она явно положила на него глаз. Что-то она там бормотала про то, что папочка разрешает ей бесконтрольно тратить деньги. Этот вопрос необходимо прояснить. Нужно только быть очень и очень осторожным, чтобы не оставлять никаких следов, а потом, когда удастся хапнуть деньги, следует поехать куда-нибудь на теплое море отдохнуть от трудов. Недельки на три, не больше, не хочется надолго оставлять мамочку одну. Хотя она тут без него не пропадет, Петр Степаныч присмотрит.

Вася хмыкнул и перешел к правой щеке. Да, три недели как раз оптимальный срок. Тут все забудется, а Вася там, в теплых краях, загорит и немножко похудеет. Ему пора сбросить вес, только немного. Он будет плавать, вечерами гулять по берегу моря… и никаких женщин. Бр-р-р! Как же они ему надоели…

Но сейчас нужно взять себя в руки и позвонить этой самой дочке Сигильдеева. Вот дуреха небось обрадуется!

Однако ему показалось, что Лолита не слишком рада, но Вася тут же сообразил, что дурында набивает себе цену.

– Ну вот видишь! – вкрадчиво сказал Леня Маркиз, когда Лола повесила трубку, условившись встретиться с Василием в торговом центре. – На ловца и зверь бежит!

– Повешусь! – пообещала Лола и удалилась в ванную превращать себя в мадемуазель Сигильдееву.

– Постой, Васенька, – окликнула мамочка своего сына, – нельзя же идти на работу в таком виде!

– А в чем дело? – Василий метнулся к зеркалу.

Он только что провел перед этим зеркалом не меньше получаса, тщательно вывязывая узел галстука, выдергивая лишние волоски из бровей, поправляя манжеты рубашки, добиваясь, чтобы они торчали из рукавов пиджака ровно на три сантиметра… Это не говоря уже о том, сколько времени он занимался своим лицом, замаскировывая синяки по методу Аделаиды Семеновны! И после этого мамочка говорит, что с ним что-то не в порядке!

– Кто, кроме матери, позаботится о твоем внешнем виде? – озабоченно проговорила мамочка и сняла с его кашемирового пальто несколько волосков и совершенно незаметных пушинок. – Я понимаю, что ты, как глубоко одаренная, художественная натура, не замечаешь таких мелочей, но многие люди куда более внимательны, они не прощают ближним неаккуратности…

Василий подумал, что эта дуреха, дочка Сигильдеева, на свидание с которой он собирался, не заметит не только волосок на пальто, но даже ветвистые рога на собственной голове, но спорить с мамочкой не стал, понимая, что это только задержит его, и вообще – себе дороже.

Он чмокнул мамочку в сухую прохладную щеку (дневной крем уже впитался, а никаких продуктовых масок она сегодня, к счастью, не делала) и поспешно вышел из квартиры.

Как только дверь за ним закрылась, мамочку словно подменили. Она заметалась по квартире, как бильярдный шар после сильного удара. Вместо миленького домашнего темно-синего бархатного костюмчика в мелких золотых дракончиках она облачилась в черные брюки-стрейч, кожаную куртку-косуху, удобные ботинки на толстой рифленой подошве. Завершила образ кожаная кепка – не такая, как у бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, а весьма кокетливая молодежная кепка с большим романтическим козырьком.

В общем, мамочка превратилась в лихую моложавую рокершу.

Завершив переодевание, она схватила небольшой кожаный рюкзачок, как нельзя более подходящий к ее новому облику, и стремглав вылетела из квартиры – если продолжить сравнение с бильярдным шаром, – как шар, благополучно влетевший в лузу.

На улице мамочка повела себя весьма странно. Она прижалась к стене дома и крадучись двинулась вдоль нее, осторожно оглядываясь по сторонам. Дойдя до угла, она замерла и, прежде чем обойти его, выставила вперед маленькое зеркальце, которое использовала как перископ.

Благодаря этому зеркальцу она увидела Василия в тот самый момент, когда он садился в машину (между прочим, совершенно чужую машину, принадлежащую доктору метеорологических наук Нордману, второй год дрейфующему на льдине в суровых водах Арктики).

Как только Василий сел за руль, мамочка маленькими перебежками пересекла двор, на мгновение замерла, укрывшись за детским грибком, еще в две перебежки достигла стоящей в углу двора черной машины с тонированными стеклами, нырнула на водительское место и с удивительной для женщины ее лет сноровкой завела мотор. Проследив за тем, как Василий выехал со двора на людную магистраль, она поехала за ним, причем по той ловкости, с которой она это сделала, можно было понять, что она далеко не первый раз ведет наружное наблюдение за своим легкомысленным отпрыском.

Вслед за машиной Василия (точнее, за машиной дрейфующего среди льдов метеоролога) мамочка доехала до крупного торгового комплекса, недавно открывшегося в самом центре Петербурга. Василий припарковал автомобиль рядом со входом в магазин и вышел. Мамочка поставила свой чуть в стороне, на очень удобном для наблюдения месте, но выходить не стала. Она ждала, не спуская глаз с сына, и дождалась.

К Василию подлетела молодая особа в распахнутой шубе, с всклокоченными волосами и пятнами лихорадочного румянца на щеках.

Василий подъехал к новому торговому комплексу и вышел из машины. Он взглянул на часы. До времени, на которое они договорились с дочкой Сигильдеева, оставалось еще пять минут. Впрочем, эта провинциальная идиотка наверняка еще опоздает. Ей, в ее зачуханной Кудыльме, наверняка внушили, что знающая себе цену девушка непременно должна немножко опаздывать на свидания. Василий не любил ждать, и чужие опоздания его ужасно раздражали, но сегодня он решил потерпеть и дождаться эту провинциалку, потому что ему могли обломиться от нее очень хорошие деньги. Работа есть работа, с этим ничего не поделаешь.

Василий облокотился на машину и приготовился ждать. Он лениво следил за текущей мимо оживленной толпой, машинально отмечая своих потенциальных клиенток. И вдруг из этой толпы к нему метнулась встрепанная женщина в распахнутой шубе.