Колеса ужаса - Свен Хассель

Мы словно заводные куклы поплелись по дороге к селу, где надеялись получить подкрепление.

— Дам я вам этот рецепт, неотесанная деревенщина, — великодушно пообещал Порта. — Это настоящая амброзия олимпийцев.

И тут, разумеется, русские прервали нашу прекрасную гастрономическую фантазию.

Картофельное пюре со свининой

Двадцать седьмой полк отвели на спокойную позицию в нескольких километрах от Попельны на опушке леса. По ней велся лишь легкий артогонь, о котором не стоит упоминать.

Наше отделение отправили в лес на разведку; мы шли, дымя сигаретами и небрежно взяв автоматы на ремень.

Порта предложил немного отдохнуть.

— Эта проклятая война никуда не денется, если мы ненадолго остановимся здесь.

Легионер и Малыш радостно поддержали его.

Старик пожал плечами.

— Мне все равно. Здесь нет никаких русских, иначе б мы их давно увидели.

Мы, двенадцать человек, уселись на стволе упавшего дерева, будто ласточки на телеграфном проводе.

Порта принялся объяснять, как готовить его любимое блюдо — картофельное пюре с нарезанной кубиками свининой.

— Самое главное — готовить это достойное богов блюдо с чувством. Без чувства ничего не получится.

Его перебил Малыш.

— Секунду, Порта, я хочу записать этот рецепт.

Он попросил у Штеге карандаш и бумагу, тот с усмешкой удовлетворил его просьбу.

Малыш улегся на живот, послюнил карандаш и сказал Порте, что он может продолжать дальше.

— Прежде всего отбирается хорошая картошка. Ее можно украсть в поле или найти в погребе. В общем, когда отберешь, садишься на хороший стул. Если заднице жестко, подложи подушечку. Потом начинаешь картошку чистить. Плохие места, если такие окажутся, вырезаются аккуратно и любовно.

— Что плохого можно найти на картошке? — спросил Малыш.

— Неужели ни разу не видел картошку с сифилисом?

— Нет, я не знал, что картофелины трахаются.

— Ну, ты много чего не знаешь, — снисходительно ответил с раздражением Порта. — Но делай, как я говорю. Вырежи сифилис. Налей в кастрюлю прекрасной холодной ключевой воды и опусти туда очищенные картофелины с игривым всплеском, какой издают девушки в речушке весенним вечером, когда комары резвятся в кустах.

— Господи, Порта, да ты поэт, — засмеялся Старик.

Порта зажмурился.

— Что значит «поэт»? Это имеет какое-то отношение к бабникам?

— Среди бабников возможно найти поэта, — ответил с усмешкой Старик. — Но ладно, продолжай свою кулинарную лекцию.

— Когда вся картошка будет в воде, варить ее. Потом аккуратно, по всем правилам толчешь, пока она не превратится в кашу. А теперь слушайте внимательно. Это очень важно. Идите в поле или в деревню, к скотине, которую найдете по аромату. Отыщите корову. Думаю, вы знаете разницу между коровой и быком. Если нет, поднимите хвост, только отверните при этом нос. Потому что из-под хвоста выходят выхлопные газы.

Когда найдете нужное животное, надоите пол-литра молока из молочного резервуара. Это аппарат под животом, похожий на электрический штепсель. Вылейте молоко в толченую картошку, только во имя святой Елизаветы смотрите, не подоите ослицу или козу. Налить молоко ослицы в прекрасную картошку будет трагедией, потому что его используют для мытья в ванне.

— Тьфу ты, черт, — выкрикнул Малыш. — Ив обычной воде мыться скверно, а в молоке, должно быть, и вовсе ужасно. Лучше я буду ходить в грязи, пока ее не соскоблит с меня похоронщик. Порта, ты врешь. Откуда ты это взял?

— Прочел, мой мальчик. Некогда жила-была шлюха по имени Поппея Сабина.[57] Итальянская красотка. Она увела императора Нерона у старой ведьмы по имени Октавия. Эту Поппею император нашел в каком-то борделе. У нее, само собой, появилась мания величия, и она стала мыться в ослином молоке. Так что смотрите: в картошку ослиное молоко не должно попадать ни в коем случае. Картошка — не канализационный коллектор. Когда выльете чистое коровье молоко в толченую картошку, хорошенько все размешайте. Потом возьмите щепотку соли и аккуратно ее посолите, но, ради Бога, с чувством, и, ради святой Гертруды, все время помешивайте деревянной ложкой. Если такой ложки нет, можно воспользоваться штыком. Не забудьте стереть с него кровь или смазку. Потом разбейте десяток яиц и старательно размешайте их с сахаром. Сахар стащите у интенданта, но — ради голубых глаз святого Моисея! — мешайте медленно, дорогие друзья, медленно!

— Почему медленно? — поинтересовался Малыш.

— Тебе что до этого, тупой плоскостопый стервятник? Мешай медленно, как я говорю, и больше не перебивай. Вечно ты поднимаешь шум. Варите все на медленном огне. Только не используйте в качестве топлива кизяк. От него идет вонь!

Порта умолк и свирепо посмотрел на Малыша, поднявшего руку, будто школьник.

— Что тебе еще? — спросил он сердито.

— Я только почтительно спрашиваю, герр великий повар Порта, можно ли топить березовыми дровами, смоченными в бензине, украденном из машинного парка Гитлера?

— Конечно, можно! Еще вопросы есть? Если да, спрашивай сейчас.

Малыш покачал головой.

Мы, лежавшие поблизости от него, увидели, что он записывает большими детскими буквами: «Можно использовать березовые дрова и краденый бензин».

— Свинина жарится на березовых углях, — быстро добавил Порта и взглянул на Малыша, высунувшего язык в усилии сосредоточиться на этой трудной конторской работе. — Потом старательно нарезается кубиками и кладется в пюре. Делать это нужно с любовной тщательностью и с чувством. Самое главное — вкладывать свою католическую душу в эту работу.

Малыш заорал:

— Нужно быть католиком, чтобы готовить картофельное пюре?

— Конечно, — ответил Порта. — Это установленный со времен Тридцатилетней войны[58] факт.

— Ладно, — сказал Малыш. — Найду католика, чтобы он делал мне пюре по моим указаниям.

— Напевая русскую осеннюю песню, — продолжал Порта, — нарезаете немного зеленого лука и с победной улыбкой посыпаете им пюре. Немного паприки тоже будет очень кстати. И не пренебрегайте половиной гильзы перца. Но, ради святого Иосифа, не оставляйте кастрюли на огне слишком долго. Видите ли, мальчики, это блюдо называется «Пылающая любовь». — Он предостерегающе посмотрел на Малыша. — Не смей говорить никаких непристойностей во время этого священнодействия!.. Перед тем как станете есть эту манну, как следует вымойте ложку в горячей воде. Есть такое пюре грязной ложкой будет поистине смертным грехом. Для кубиков непременно используйте мясо белой свиньи; перчите черным перцем, ни в коем случае не красным. Это было бы кощунством.

Он приподнял зад и, громко испортив воздух, положил конец лекции. Лесная тишина усилила впечатление.

Немного погодя Старик отбросил окурок сигареты, и мы поплелись дальше.

Дорожка перешла в узкую тропинку, вьющуюся между елями и соснами.

Мы подошли к крутому повороту. И внезапно оказались лицом к лицу с группой русских. Для них это явилось такой же неожиданностью, как и для нас.

Несколько секунд мы стояли и таращились друг на друга, изо рта у нас свисали сигареты, автоматы были на ремне.

Никто из нас не подумал о стрельбе. Изумление было слишком сильным. Обе группы повернулись и побежали — русские в одну сторону, мы в другую.

Порта намного опередил нас.

Малыш вопил от страха, ноги его работали, как у велосипедиста на гонке «Тур де Франс». В испуге он потерял автомат.

Мы задохнулись бы в беге, если б Порта не споткнулся о корень и не полетел вниз по крутому пятиметровому склону. Вопил он, как лошадь, за которой по пятам гонятся волки.

Мыс трудом подняли его. Потом разгорелся бурный спор на тему, сколько русских нам встретилось.

Старик и Штеге утверждали, что роту.

— Роту! — заорал Порта. — Вам, должно быть, попал в глаз лесной голубь. По меньшей мере батальон!

— По меньшей мере, — подтвердил Малыш. — Лес кишел русскими.

— Ma foi,[59] они стояли сотнями среди деревьев, вращая глазами, — сказал Легионер. — Вы можете оставаться здесь, но лично я ухожу.

В штабе роты мы нагло доложили, что встретились с батальоном противника. Это сообщение тут же передали в штаб полка.

Все полевые телефоны были заняты. В дивизии подняли тревогу. На передовую отправили три штурмовых батальона. Семьдесят шестому артиллерийскому и Сто девятому минометному полкам был отдан приказ открыть огонь. Выдвинулись вперед два батальона легкой артиллерии.

Снаряды и мины дождем падали на то место, где мы встретили «батальон» противника.

Русские тоже стреляли вовсю. Должно быть, и они получили преувеличенные сведения о численности врага — и теперь сидели в траншеях, как и мы, восхищаясь мощью артогня.

Провожая взглядом в ночь ревущий грузовик с крупнокалиберными снарядами, Порта мечтательно сказал: