Под парусом надежды - Вера Колочкова

Еще скажи – на погибель… Запомни, девочка, не может умный адвокат позволить себе такого идиотского пафоса!

– Да я еще не адвокат, мне можно.

– Нет, нельзя! – повысил голос Линьков, сердито сверкнув глазами. И хлопнул сухими ладонями по столу так, что подпрыгнула маленькая керамическая пепельница и желтый, докуренный до самого фильтра окурок, выскочив, покатился по разложенным на столе бумагам. – Нельзя! Ты понимаешь это или нет? Или ты хочешь, чтобы я окончательно в тебе разочаровался?

– Пап, ты чего шумишь?… – удивленно спросил Кирилл, просунув голову в дверной проем. – Там же у Клары Борисовны клиент сидит…

– Уйди отсюда! – так же сердито, но уже потише проговорил Сергей Петрович сыну. – Уйди, без тебя разберемся!

– И все-таки дайте мне это дело, Сергей Петрович, – смело улыбнулась навстречу его раздражению Кира. – Мне правда очень надо.

Он долго смотрел на нее молча и зло, будто концентрируя в себе скопившееся раздражение. Хотел снова его в Киру выпустить, да передумал. Решил, видно, что не пристало адвокату Линькову перед стажеркой такой красивый бисер метать. Эмоции драгоценные на нее тратить. И сразу обмяк как-то, прикрыл устало глаза и, улыбнувшись холодно-вежливо и равнодушно, решительно вынул из ящика стола тоненькую пластиковую папочку, небрежно бросил ее перед Кирой.

– На. Смотри. Ничего такого особенного там нет… Дело как дело. Пустяки.

– Ну да… – тихо проговорила Кира, грустно усмехаясь. – Пустяки, конечно. Взять и отдать ребенка матери-сектантке, пусть она везет его на верную погибель…

– Да при чем здесь ребенок, Кира! Дался тебе этот ребенок! Что делать – значит, судьба у него такая! Дело тут вовсе не в ребенке…

– А в чем? В чем тогда дело?

Он снова вздохнул тяжело, потом побарабанил пальцами по столу, потом стал смотреть в окно тоскливо. Потом резко повернул к ней голову, проговорил устало:

– Нет, не выйдет из тебя адвоката, девочка. Не выйдет. Ты, видно, главного в нашем деле так и не поняла. А сразу не поняла, потом уже не поймешь. Ты такая, какая есть, и тебя уже не переделаешь. А жаль. Ты очень, очень способная девочка…

– Нет, почему же… Я все поняла, Сергей Петрович…

– Нет, не поняла. А зря. Потому что здесь все очень просто, милая Кира. Вот, смотри… Есть клиент. Он пришел именно к тебе – у него проблема. И платит он деньги тебе. Именно за то и платит, чтобы ты его, его проблему решила! Он нанимает адвоката для решения своей проблемы, а не чьей-то другой. И тебе ничего не остается, как хорошо и качественно сделать свою работу. А других вариантов у тебя просто нет, Кира…

– Ну да… Киллера тоже нанимают для того, чтобы он хорошо и качественно сделал свою работу. И деньги ему за это платят…

– Ну знаешь! – весело-возмущенно округлил на нее глаза Линьков и даже руки развел в стороны, опешив от такой наглой аллегории. – Ну ты даешь!

– Кира! Кирочка! К телефону тебя! – как во спасение прозвучал громкий капризный голос Клары Борисовны из общей комнаты. – Иди быстрее, мама спрашивает!

Не забыв прихватить под руку пластиковую папочку, Кира торопливо покинула кабинет адвоката Линькова и бросилась на этот зов, и сердце тут же запрыгало в нехорошем предчувствии…

– Кира! – обрушился на нее крайним возмущением мамин голос. – Ты что такое творишь, девчонка противная! Совсем с ума сошла? Если меня нет в городе, это значит, тебе все позволено? Кого ты в дом привела? Хочешь мать без последней рубахи оставить, что ли? По миру пустить?

– Мам… Мам… Успокойся… Ну не надо, мам… – испуганно оглянувшись на застывшую в шаге от себя любопытным изваянием Клару, тихо залепетала в трубку Кира. – Ну послушай, я тебе сейчас все объясню, мам…

– Что, что ты мне объяснишь?! Да я чуть с ума не сошла от страха, когда утром дверь в квартиру открыла! Вываливается мне навстречу мужик совсем незнакомый… Да у меня же инфаркт вместе с инсультом мог запросто случиться! А тут еще и ребенок какой-то… Что это, Кира?

– Мам, не кричи так! Здесь все слышно.

– Да наплевать мне, где и что там слышно! У меня до сих пор руки дрожат… Где у нас валерьянка, Кира?

– Мам, ты не кричи на них, пожалуйста. Это мои друзья…

– Да я и не кричу! Еще не хватало – кричать я буду! Я их просто выставила за дверь, и все!

– Как это – выставила?! А куда они пошли?

– Да я откуда знаю! Ты бы лучше поинтересовалась, как я себя чувствую!

– Ладно, мам, успокойся. Я приеду сейчас, и мы во всем разберемся… Мамочка, а может, ты их догонишь еще? Может, они не успели еще далеко уйти?

– Боже, Кира, ну что ты говоришь… Я еще и догонять кого-то должна…

– Все, мам! Я сейчас приеду!

Схватив свою сумку и торопливо засовывая туда пластиковую папку с бумагами по иску Татьяны Никитиной о передаче ей сына Егора Никитина на воспитание, Кира решительно прошагала к двери. А закрыв ее за собой, бегом припустила по коридору, будто боясь, что ее грозно окликнут в спину. Ее и окликнули. Только не грозно. Растерянный голос Кирилла догнал ее уже на крыльце, и она обернулась торопливо и виновато:

– Мне некогда, Кирюш… Прости… Потом поговорим, ладно?

– Что значит – потом? Что происходит вообще? Вы что, вместе с отцом из меня дурака делаете? – запыхавшись, спустился Кирин бойфренд со ступенек и тут же вцепился ей в руку повыше локтя, пытаясь развернуть лицом к себе. – Объясни мне сейчас, сию секунду, что происходит!

– Да ничего не происходит, Кирилл… Вернее, ничего такого уж особенного. Просто я не люблю тебя, и все. Да и ты меня тоже, наверное…

– И… что? – моргнул Кирилл как-то очень уж обиженно и даже губы надул, как незаслуженно наказанный родительский баловень. – При чем тут любовь-нелюбовь? Надо теперь с отцом обязательно ругаться, что ли? Прямо детский сад какой-то… Мы с тобой сюда вообще-то работать пришли, ты не забыла? Потом бы разобрались с любовью… В другое время…

– Пусти, Кирилл. Некогда мне. Пусти, слышишь?

– А куда ты сейчас?

– Да не твое дело куда! – сердито вырвала руку из его цепких пальцев Кира. – И вообще… Ты не понял, что я тебе сейчас сказала? Я не люблю тебя, Кирилл! Дай пройти!

– Ой, да иди! Пожалуйста! Ради бога! Иди, ешь и пей это свое «не люблю», намазывай его на хлеб вместо масла! Подумаешь, не любит она… Чего-то не припомню я, чтоб ты в этой самой любви мне хоть раз отказала!

– Прости меня, Кирилл… Прости. Я ведь и сама думала, что любовь – это… это именно то, что у нас с тобой было…

Он еще что-то проговорил ей вслед сердитым голосом – обидное, наверно. Кира уже не разобрала. Не до того ей было. Из-за угла улицы вынырнула нужная ей маршрутка, и она резво побежала через газон к проезжей части, отчаянно замахала руками, голосуя. Повезло. Через полчаса уже дома будет, если без пробок доедет. А пока… Чтобы времени не терять, надо на мобильный Стасу звонить! И правда – почему она сразу этого не сделала? Стояла, отношения с Кириллом выясняла, идиотка… Тоже нашла время!