Дмитрий Красивый - Сычев К. В.

Княжеские дружинники и слуги ликовали. – Наконец-то займемся достойным делом! – говорили они. Лишь один епископ Арсений не разделял общего восторга. – Кабанья охота очень опасна! – говорил он старому князю на боярском совете. – Об этом записано в летописи славного Игнатия! Много лет тому назад брянские мужи сильно пострадали от грозного вепря и натерпелись немало страха! И наш великий князь Роман Михалыч, царствие ему небесное, не часто ходил на вепрей, а если и охотился на этих лютых зверей, то только с хорошим оружием и большой осторожностью! Ты не так уж молод, сын мой, чтобы искать утешения в таком тяжелом деле!

– У меня еще достаточно силы! – усмехнулся сидевший в своем кресле князь. – Зачем напоминать мне о старости? Я знаю, что уже давно перешел за семь десятков! Но только один наш Господь знает, где глубокая старость, а где прочная зрелость! На то я и князь, а не слабая женка! А если на наш удел нападет враг, так что же мне – сидеть и ссылаться на старость? Этого не будет! А потому, готовьтесь же, мои люди, к охоте!

– Господи, спаси! – перекрестился черниговский епископ. – Зачем ты упоминаешь врага, сын мой? Эти слова очень опасны…

В это время хлопнула дверь, и в светлицу вбежал княжеский слуга. – Пресветлый князь! – крикнул он. – К тебе идут приезжие люди! Стражник Ходына говорит, что они из Волыни и с ними сам славный князь!

– Неужели, Бенко?! – вскричал князь Роман в волнении. – Разве это мой тесть, Лев Юрьич? Ты не ошибся, бестолковый?!

– Не ошибся, княже, – кивнул головой слуга. – Думаю, что это сам луцкий князь!

– Господи, да что же там случилось?! – перепугался епископ Арсений. – Князь из далеких русских земель сюда пожаловал не случайно! Вот тебе, сын мой, и жестокая война! Я чувствую неминуемую беду, вызванную твоими несдержанными словами!

– Теперь нам не до охоты, – сказал, ожидая с нетерпением гостей, брянский князь. – Отложим, сынок это дело, – кивнул он головой сидевшему на скамье рядом с владыкой князю Дмитрию, – и примем нашего дорогого гостя! А потом мы все, скопом, пойдем в лес и порадуемся охоте! Не так ли, сын мой? Кабаны ведь не убегут от нас со своих насиженных мест?

– Так, батюшка, – кивнул головой князь Дмитрий, – не убегут! Там у них – любимое лежбище! Совсем нетронутое…К тому же наши служилые люди берегут это место от черного люда и не тревожат чуткого зверя без надобности!

В этот момент в княжескую светлицу вошли, одетые в богатые медвежьи шубы, луцкий князь Лев Юрьевич и два его боярина.

– Здравствуй, брат Роман, низкий тебе поклон! – громко сказал шедший впереди, высокий и гордый, седовласый князь Лев.

– Здоровья тебе, славы и богатства! – едва ли не единогласно прокричали, низко кланяясь, луцкие бояре, которые, будучи крепкими, молодыми и кряжистыми, почти на две головы уступали в росте своему князю.

– Здравствуй, брат! – весело сказал Роман Глебович, слезая со своего кресла и троекратно обнимая тестя. – Мне следовало бы называть тебя батюшкой, но я ведь старше тебя на восемь лет, не правда ли?

– Правда, брат, – усмехнулся князь Лев. – Однако ты взял мою дочь по праву и закону! Как поживает, здорова ли, счастлива ли моя Евдокиюшка?

– Она здорова и счастлива, брат мой! – кивнул головой князь Роман и дал знак стоявшему у дверей слуге принести еще одно кресло. – Мы любим твою дочь: она славная супруга и хозяйка, принесшая мне добрых детей…А это – Дмитрий, мой сын и твой внук, полюбуйся на него!

Князь Дмитрий встал и троекратно поцеловался со своим дедом.

– Красив твой сын Дмитрий! – блеснул большими синими глазами луцкий князь, пристально глядя на внука. – Видать, немало ты пленил красавиц, так, Дмитрий?

– Так, дедушка! – кивнул тот головой. – Я люблю красивых девиц так, как надо, без лишней скромности! Известно, что петух хорош только тогда, когда топчет множество кур!

– И речь у тебя приятная, мой внук! – улыбнулся Лев Юрьевич, и его красивое, с аккуратной русой бородкой, лицо пожилого человека осветилось внутренним теплым светом. Благослови же меня и моих людей, святой отец! – он вдруг повернулся к епископу Арсению, увидев его, сидевшего на скамье напротив князя.

– Да благословит тебя Господь! – сказал, вскочив со скамьи, растерявшийся старик. – И всех твоих бояр! – Он приблизился к гостям и быстро перекрестил склонившиеся перед ним головы.

В это время слуги внесли большое черное кресло и поставили его рядом с креслом князя Романа. – Садись, брат! – указал рукой на кресло князь Роман. – А вы, луцкие бояре, садитесь на скамью, рядом с нашим владыкой!

– Небось, устали с дальней дороги? – спросил он, усевшись, глядя на волынского князя. – Может, пойдем пообедаем, если вы голодны?

– Лучше пока посидим, брат, – кивнул головой знатный гость, – и отдохнет с дороги в полезной беседе. Мы не голодны: утром, еще в обозе, приняли пищу…

– Тогда хорошо. Просьба дорогого гостя – закон! – весело сказал Роман Глебович, хлопнув в ладоши! – В светлицу вбежали два здоровенных краснорожих молодца. – Бегите-ка, ребята, – приказал он, – к моему огнищанину Микуле Милковичу и передайте, чтобы он готовил богатый пир! У нас в гостях мой славный тесть!

– Слушаемся, княже! – вскричали молодцы. – Мы в один миг! – И они выбежали в простенок.

– А пока мы поговорим, брат мой, – сказал князь Роман, удобно усевшись в своем кресле. – Расскажи нам, как вам нынче живется на Волыни?

Князь Лев закрыл глаза и задумался. – Да, брат, – сказал он немного спустя, – мне есть о чем тебе рассказать, но мои новости нерадостные! – И он начал свое повествование, не спеша произнося слова и отдельные фразы, удивляя слушателей изяществом своей речи и логичностью мышления. А рассказать ему было что!

Оказывается, князь Лев прибыл в Брянск не случайно: на галицко-волынские земли хлынули полчища литовцев.

Совсем недавно на великокняжеский стол в Литве «сел» молодой, энергичный полководец Гедимин, пришедший на смену старому князю Витеню. Как это случилось, не знал никто. Одни говорили, что Гедимин был, якобы, простым конюшим у Витеня и убил его с помощью своей любовницы – молодой княгини. Другие же утверждали, что Гедимин был младшим братом умершего Витеня и унаследовал престол законно. Большинство же людей, прибывавших из Литвы, считали, что Гедимин был сыном Витеня и получил великое княжение по наследству после того, как его отца убила молния.

– Тот Витень был сражен молнией потому, – говорили на Волыни немецкие купцы, – что был подлым язычником, а не честным христианином!

Последняя версия гибели старого князя была более правдива потому, что Гедимин, наоборот, прилюдно говорил о смерти Витеня, как о каре разгневанных богов, поскольку старый князь подумывал о принятии христианства и всегда скептически относился к своей вере.